Спанки, стр. 64

И в тот же миг я почувствовал, как он яростно протискивается внутрь меня, пытаясь завладеть мною в тот самый момент, когда мое сопротивление оказалось почти сломленным. Ощущение это было сродни тому, как получить сильнейший удар или внезапно окунуться в бездну жутчайших страданий, и потому я инстинктивно отринул его от себя, подобно тому, как клетка отторгает болезнетворную инфекцию.

Я рухнул на колени, и меня стошнило, причем натужные спазмы продолжались до тех. пор, пока легкие и желудок не объяло невидимое пламя. Спанки явно поторопился воспользоваться представившейся ему возможностью, в результате чего его поспешные действия окончательно избавили меня от остатков каких-либо сомнений. Наконец я с трудом поднялся на ноги и заковылял от него прочь, преисполненный твердой уверенности в том, что он никогда уже не заполучит столь желанного человеческого хозяина, хотя мне при этом тоже никогда не удастся одержать над ним победу. Слушать Спанки было все равно что вонзить себе в вены массу игл с анестезирующим раствором: через какое-то время состояние эйфории проходит, ты опускаешь глаза и видишь, что весь ощетинился торчащими из тебя шприцами.

— Мартин, тебе все равно не убежать от меня. Если ты не остановишься, я буду вламываться в дома и вытворять с их обитателями страшные вещи.

— Видел я все твои салонные трюки, — ответил я, — и, должен признать, они уже не производят на меня былого впечатления.

Тем не менее, я прекрасно понимал, что он все еще способен убивать, и вопрос сейчас заключался лишь в том, сколько новых смертей я смогу допустить, прежде чем окончательно сдамся Спанки. Он же по-прежнему продолжал идти следом за мной, легко ступая, подобно призраку, по вздувшимся канализационным каналам. Похоже, ему все же удалось перехватить эту мою мысль.

— Значит, хочешь это узнать? Ну что ж, вон, кажется, кто-то идет — давай посмотрим.

Примерно в ста ярдах от нас действительно шел молодой рабочий, как раз собиравшийся повернуть за угол. На нем была надвинутая на глаза бейсбольная кепка, а в руке он нес холщевую сумку с инструментами. Мужчина шел вразвалку, опустив голову и что-то негромко насвистывая себе под нос; судя по всему, дорога эта была ему хорошо знакома. Спанки принял спринтерскую позу и, перейдя на неровный бег, помчался ему навстречу. Я наблюдал за тем, как он несется к ничего не подозревающему человеку, развив при этом такую бешеную скорость, что я толком не успел даже вовремя среагировать.

Где-то вдалеке блеснула молния и прогремел зловещий громовой раскат. Теперь лишь считанные метры отделяли даэмона от его жертвы, причем расстояние это быстро сокращалось. Кажется, я издал тогда какой-то мычащий звук, отчего мужчина удивленно посмотрел в мою сторону, и в этот самый момент Спанки с размаху врезался в него — бесплотная субстанция, в данный момент облаченная в телесную форму.

Изумленный рабочий потерял равновесие и взметнулся над землей, подобно тряпичной кукле, сокрушенной тараном заправского футболиста. Перевернувшись в воздухе, он полетел головой вперед и грохнулся на тротуар, проехавшись по нему лицом. Мне даже показалось, что я расслышал жуткий хруст сломанной шеи. Приблизившись к несчастному, я увидел, что он лежит, неестественно повернув голову в сторону, и в упор смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Несколько мгновений жизнь еще теплилась в нем, однако и это время показалось мне достаточно долгим, чтобы он смог разглядеть своего обидчика и навечно запечатлеть в себе его облик. Я невольно прислонился спиной к невысокой стене сада и, затаив дыхание, наблюдал за тем, как медленно бледнеет лицо рабочего, а из уголка его рта вытекает водянистая струйка крови. Я хотел было перевернуть его тело, но Спанки не позволил мне даже прикоснуться к нему.

— Теперь он навечно запомнил тебя, — ехидно заметил он. — Впрочем, как и все остальные тоже.

— А скольких еще ты угробишь, когда я стану твоим хозяином?! — закричал я.

— О, как только мы с тобой объединимся, я вообще не стану никого убивать. Обещаю тебе, никаких жестокостей больше не будет. Ты мне видишься скорее в роли посла, и твое будущее, возможно, окажется в сфере политики. Прогресс цивилизации — это всего лишь мечта. А знаешь что, давай наводним мир скорпионами, а?

Я смотрел на изуродованный, сочащийся кровью труп рабочего, голова которого покоилась в сточной канаве, а руки были раскинуты в стороны, словно у бегуна, разрывающего грудью финишную ленточку. Мимо нас, не замедляя скорости, промчался хлебный фургон, водитель которого просто не мог не заметить трупа. Для меня же все окружающее уже утратило свою былую реальность.

— Будущее в сфере политики... — повторил я. Наступало тусклое, серое, беспросветное утро. Сумрачные, сырые улицы постепенно заполнялись людьми, тогда как я продолжал бесцельно брести вперед, сцепив руки, стуча зубами от холода и чувствуя неотвязное преследование даэмона. Я нисколько не сомневался в том, что только неудобство, причиняемое мокрым, холодным свитером, позволит мне сохранять бдительность.

Теперь я уже совершенно в открытую разговаривал со Спанки, ничуть не заботясь о том, что могут подумать окружающие. В какое-то мгновение у меня мелькнула мысль: не попробовать ли спровоцировать мой арест, но тут же вспомнил настораживающие слова Спанки о том, что никакая хитрость не избавит меня от его вторжения.

Когда к нам стали приближаться прохожие, я поспешно перешел на другую сторону улицы, опасаясь, что мой преследователь совершит новые убийства. Некоторое время я провел в беседке какого-то небольшого парка, потом купил в придорожном кафе сандвич с ветчиной и кофе, после чего побрел дальше, подгоняемый снова начавшимся дождем. Спанки не умолкал ни на минуту, заискивал передо мною, увещевая, упрашивая меня, даже отпуская какие-то шутки, хотя я прекрасно понимал: все это он делает лишь для того, чтобы вконец измотать меня, полностью деморализовать, чтобы я наконец сдался. Уж он-то знал, как добиться цели.

Однако решающий удар он нанес мне лишь после полудня.

Глава 35

Злорадство

Очередная циничная сентенция Спанки, как будто слова еще имели какое-то значение:

— Мартин, ну сам посуди. Зная, что из нас двоих суждено выжить лишь одному, скажи, кому бы ты отдал предпочтение? Да тут и спорить-то не о чем. Ты с настойчивой последовательностью лишь зря упускал каждую предоставлявшуюся тебе возможность. Перед тем как мы с тобой повстречались, ты был совершенно не способен воспользоваться благоприятными обстоятельствами, которые предлагала тебе жизнь. Люди вообще похожи на проржавевшие машины, работающие на одну шестидесятую своей мощности, тогда как моему разуму подвластны возможности целого мира. Одним лишь взмахом руки я в состоянии восстановить нужное равновесие.

— Так почему же ты этого не сделал, когда вселился в тело Уильяма Бомона? — вызывающе спросил я.

Потом он еще несколько раз с интервалом в две-три минуты начинал говорить что-то аналогичное, явно рассчитывая на мое покорное восприятие его речей, тогда как я, напротив, по каждому поводу вступал с ним в яростный спор, всячески давая ему понять, что не собираюсь сдаваться.

— Ну, тогда возникли определенные трудности. Во время войны начинало было казаться, что мир вот-вот окутает полнейший мрак. О, если бы это случилось, мы стали бы свидетелями такого фантастического зрелища!.. Когда же я стал Бомоном, Британия уже активно восстанавливала свой потенциал, а нам, даэмонам, всегда чертовски сложно действовать в мрачной атмосфере всеобщего подъема и воодушевления.

Теперь он уже постоянно и неотрывно наблюдал за мной, искоса поглядывая со стороны. Даже его внешний облик, казалось, претерпел некоторые изменения: ноги были чуть согнуты, а спина выгнута, в результате чего передняя часть его тела от подбородка до колен оставалась все время как бы в тени. Совершая дыхательные движения, он одновременно раскрывал и снова смыкал пальцы. Определенно, даэмоническое начало в нем все более оттесняло человеческие черты на задний план.