Крыши, стр. 14

— Тогда я решил дать тебе истечь кровью. Помнишь, как пеликан кормит своих птенцов кровью? Вот и кровь из твоего великолепного тела сделает нас сильнее. Ты же сам понимаешь, что нам нужно много сил.

Лебедь взмахнул крыльями и сел прямо в кровавую лужу. Не проявив к Самуилу никакого интереса, он спрятал голову под крыло.

— Что ты со мной... сделал? — выдохнул Самуил и повалился на бок, беспомощно засучив ногами, непослушными его воле.

Два бритоголовых парня, постоянно сопровождавшие Чаймза, стали по обеим сторонам от него. Они были вооружены ножами с узкими лезвиями. Чаймз наклонился над дрожавшим Самуилом, и в глазах у него сверкнул черный огонь, отразившийся в кровавой луже.

— В твоем взгляде, брат Самуил, я давно распознал предательство. Но теперь ты до конца останешься преданным мне, даже в смерти.

Самуил был беспомощен. Руки и ноги больше не повиновались ему, но он знал, что, какие бы пытки ни были ему уготованы, ему придется перетерпеть их живым. В последнем отчаянном усилии он открыл рот и просипел:

— Ты... сумасшедший...

Это были его последние слова.

— А ты мертвец, — проговорил Чаймз.

Бритоголовые приблизились к еще живому Самуилу. Подняв голову, лебедь наблюдал за происходящим ничего не выражавшими глазами.

Глава 12

Контакт

Тучи над городом рассеялись, но звезды не появились над Лестер-сквер. Впрочем, их никогда там не было. Фонари и неоновая реклама магазинов, ночных клубов, кинотеатров, баров освещали болезненным светом все вокруг и внушали превосходство земных радостей над небесными. Шумная толпа заполонила и тротуары и мостовую. Даже в это зимнее время автобусы выбрасывали и выбрасывали из своего чрева растерянных туристов-театралов. В одном месте бродячие актеры собрали вокруг себя плотную толпу, прячась от докучливых полицейских. Какофония пьяных криков, музыки и пения отпугнула птиц, которые, забравшись на верхушки деревьев, тоже что-то пронзительно оттуда кричали.

Роберт и Роза ловко лавировали в толпе. В показавшемся вдалеке ярко освещенном салоне на все голоса орали и скулили игровые автоматы.

— Мне кажется, тут мы кого-нибудь найдем, — сказал Роберт, растерянно оглядываясь. — Кого-нибудь из друзей Сары. Один из них много раз упоминается в тетради.

— Было бы гораздо лучше, если бы я тоже все прочитала, — отозвалась Роза, пробираясь сквозь толпу туристов, словно ледокол во льдах Северного моря. — А что, если “друга” тут не будет?

— Не знаю. Там сказано, что его всегда можно найти в салоне игровых автоматов. Кроме того, нам надо отыскать ксерокс и все переснять.

— Зачем?

— На всякий случай.

Они вошли в огромные стеклянные двери и оказались в зале с грязными красными портьерами и дешевыми канделябрами — жалкой пародии на казино. Несколько человек, не занятых противоборством с однорукими бандитами и космическими войнами, наблюдали за происходившим, словно были вне закона или, наоборот, наняты законом. Пол был усыпан стаканчиками из-под молочных коктейлей и пустыми пивными банками. В воздухе стоял тошнотворный запах немытой посуды и человеческого пота.

— Ты даже не знаешь, как он выглядит.

— Ты почитай, а я пойду пройдусь.

Роберт сунул Розе тетрадь, и она, прислонившись к стене, принялась за чтение, пока сам он с независимым видом обходил зал. В углу он заметил вспотевшего гиганта в переносной будке, словно сошедшего с картинки “Совратитель малолеток”. Когда Роберт прошел мимо, тот перестал считать деньги и передвинул во рту жвачку с одной стороны на другую.

— Извините. — Роберт постучал в окошко. — Я ищу парня, который вечно тут сшивается. Такого невысокого, толстого, то ли Мики, то ли Майкл. Вы его не знаете? Может быть, подскажете, где я могу его найти?

“Совратитель малолеток” внимательно осмотрел Роберта глубоко посаженными глазами. Вблизи на его толстом лице стали заметны пятна смазки.

— Я тут никого не знаю.

— А кто знает?

— Спроси вон того. Тощего.

“Совратитель” постучал пальцем по стенке своей будки.

— Спасибо.

В другом конце зала тощий смуглолицый подросток старательно вел между планетами звездный корабль. Он был в чудовищно узких штанах, к тому же правую ногу перевязал вверху цветным платком, который, очевидно, имел значение для его друзей. Такие мальчики не ходят без ножа, и длинные рукава им нужны, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Роберт решил не трогать его, пока он не доиграет. У него совсем не было опыта общения с опасными типами, особенно в таких местах, где его легко было принять за человека, выискивающего беспризорных детей для клиентов из отелей Пиккадилли. Наконец послышалось несколько взрывов. Игра закончилась, и мальчишка разразился угрозами в адрес автомата, которые звучали вроде бы по-турецки. Прошла пара минут, прежде чем он заметил наблюдавшего за ним Роберта.

— Что тебе нужно, приятель? — спросил он на кокни, и Роберт понял, что имеет дело с киприотом.

Он суетливо подошел к нему, стараясь держаться как можно независимее.

— Я ищу парня, который всегда болтается здесь по вечерам. Его зовут Мики. Такой маленький. — Мальчишка покачал головой. — Толстый...

— Не знаю никакого Мики.

— Друзья обычно называют его Жабой, — вмешалась Роза, неведомо как очутившаяся рядом с Робертом. — Так там написано. — Она показала на тетрадь.

Мальчишка сразу заулыбался.

— А, Жаба. Только этот ублюдок и может у меня выиграть. Да его все знают. — Он постучал ладошкой по автомату. — Его уже несколько дней не видно.

— Плохо. Нам надо с ним поговорить. Это очень важно.

— Вон видите того парня?

Роберт и Роза оглянулись и одновременно кивнули.

— Это Ник из отряда 7Н. Его приятель. Спросите у него. Роберт не успел сказать ему “спасибо”, потому что он уже опять вперился в автомат, и им с Розой ничего не оставалось, как идти к Нику.

— Не знаю, как ты, — сказала она Роберту, — а я начинаю чувствовать пропасть между собой и малолетками, которые теперь разгуливают по улицам.

— Тебе-то еще ничего, — ответил ей Роберт. — А я вырос в пригороде, где цветных ребятишек можно было увидеть только на ярмарке. Потом я переселился в Лондон и жил в одной квартире с шофером из Вест-Индии, таксистом, и китайским студентом, который за два года слова никому не сказал. Еще у нас был один белый дурак, помешанный на врезных замках, так тот вообще не знал, кто он такой.

— Значит, тебе не о чем волноваться.

— Ну да! Парни знают, что я чужак. Этого не скроешь. Отсутствие уличного воспитания.

В углу, глядя сквозь стеклянную стену на улицу, стоял парень — как они поняли, Ник из отряда 7Н.

— Эй, Ник, ты не видел Жабу? — спросил Роберт и сразу же понял, что взял неверный тон.

— А ты кто такой?

Ник повернулся посмотреть на Роберта. Парень был в кожаной куртке с рисунком, модным в шестидесятые годы, с татуировкой над глазом и с выкрашенными домашним способом волосами, давно не знавшими ни ножниц, ни расчески, ни воды.

— Приятель. Не знаешь, где он?

— Ты не приятель. Жаба не водится с теми, кто уже лысеет. Это он тебе сказал прийти сюда?

И Ник махнул головой в сторону турка.

— Да.

— У тебя есть деньги?

— Ну, немного.

Роберт принялся шарить в задних карманах.

— Дай что-нибудь.

Роберт взглянул на свой капитал и с неохотой отдал несколько монет Нику.

— Я не видел его уже два дня, — сказал Ник намного дружелюбнее. — Он мне должен деньги.

— Думаешь, он придет сегодня?

Эту фразу он вычитал в Шарлоттиной тетради и решил, что ничего не потеряет, если ввернет ее невзначай. Ник несколько долгих мгновений, не отрываясь, вглядывался в него. Роза замерли рядом. В конце концов, Ник отвел глаза.

— Не знаю. Но он мне сказал, что больше не хочет иметь с ними ничего общего. Я тоже ему сказал, мол, ты не такой. Они никого не любят, кроме самих себя. И строят из себя невесть что. Думают, все остальные для них нехороши.