Ковбои ДНК, стр. 23
– Двадцать лет!
Дак ковырнул грязь каблуком сапога.
– Двадцать; может быть, двадцать пять. Здесь идет игра на истощение. Единственное, что может предотвратить такой исход – это если перестанут рождаться Ширик. Ширик делают почти всю работу. Их посылают на передовую. Они лезут на врага, большинство их убивают, но на следующий день прибывают новые, и мы понемногу отвоевываем землю кусочек за кусочком. Если у Ширик потери начинают становиться слишком велики, нам приходится залезать в наши консервные банки и прояснять ситуацию. А так мы стараемся держаться подальше от драки и неплохо себя чувствуем.
– И что, никто не хочет сражаться?
Дак нахмурился:
– Кому это нужно? Разве что Ширик – тем все мало. Временами у кого-нибудь из наших ребят едет крыша, и он принимается убивать направо и налево; обычно они начинают с Ширик, и нам приходится идти и усмирять их, пока они не нанесли слишком большого ущерба. А вообще, как я сказал, мы делаем все что можем, чтобы держаться подальше от заварухи. Здесь все ненавидят эту долбаную войну.
Билли почесал в затылке.
– Не понимаю, зачем вам это нужно.
Дак презрительно посмотрел на Билли:
– Ты сам попросился сюда?
– Не-а, просто мы оказались в тюрьме. У нас не было другого выбора.
– Его ни у кого не было, сынок. Если тебя занесло в Дур Шанзаг, ты попадаешь на фронт, не успев даже охнуть.
– А что за народ наши враги?
– Я их почти не видел вблизи – ну, может быть, пару раз. По мне, вполне обычные ребята. Совсем как мы, вот только что сражаются они за свои жизни. Ничего, скоро тебя пошлют на дело, тогда сам все увидишь.
16.
А. А. Катто вернулась в свои апартаменты при лучах еще одного искусственного рассвета. И вновь она чувствовала скуку. Джуно Мельтцер постаралась как могла, но когда все закончилось, и А.А. Катто начала перебирать свои впечатления, она обнаружила, что ничего действительно нового не произошло. Это был просто еще один вечер, в конце которого она оказалась вместе со своим братом. Лишь недостаток возбуждения мог привести к тому, что она предпочла такого человека, как Вальдо, остальным доступным мужчинам.
Она сделала себе мысленную заметку, что ей действительно стоит перестать делать это с ним, особенно на людях. Люди уже начинали навешивать на них ярлык, а нет ничего более утомительного, чем когда на тебя навешивают ярлык.
Оказавшись в своих апартаментах, А.А. Катто сорвала с себя свое черное платье в стиле арт нуво и рухнула на постель в одном белье. Она усмехнулась, вспомнив, что взяла свои шелковые колготки и корсет из еще не очень древнего порнографического журнала, но никто даже не заметил этого. За исключением Вальдо, решила она, все люди, которых она знала, были совершенными невеждами.
Она дернула ногой и взглянула на потолок. Снова обычная утренняя проблема – спать или оставаться на ногах? Дормакс или альтакаин? А.А. Катто перевернулась на постели и начала смотреть, как утренний свет начинает просачиваться сквозь перспексовые стенки балкона. Она взглянула на часы. Было 8:15. Она протянула руку и включила информационный пульт. Блондинка в розовой униформе вспыхнула на экране и улыбнулась ей:
– Информация. Чем могу вам помочь?
– Что у нас сегодня утром?
– В десять ноль ноль полное собрание директората. Ожидается, что будут присутствовать все члены семей, мисс Катто.
– Не надо указывать мне, что мне делать.
– Прошу прощения, мисс Катто. Я просто передаю информацию.
– Хорошо, хорошо.
Она выключила экран. Собрание директората означает отмену всего, что могло бы произойти за сегодняшний день. Она может с чистой совестью проспать его весь. Она уже протянула руку за дормаксом, когда ее посетила внезапная мысль. Может быть, будет забавно сходить на собрание хотя бы один раз? Если Вальдо пойдет с ней, чтобы поддержать ее, они вдвоем смогли бы как следует встряхнуть этих престарелых болванов! Она набрала комбинацию Вальдо, и на экране возникла другая розовая Горничная-1.
– Резиденция мистера Катто.
– Вальдо в сознании?
– Если вы будете так добры подождать минуточку, мисс Катто, я посмотрю.
Экран растворился в узоре нейтральных цветов. Он оставался немым почти минуту, и А.А. Катто начала нетерпеливо постукивать серебряными ногтями по панели. Наконец, на экране проявилось изображение Вальдо.
А. А. Катто часто думала, что причина, по которой ей так нравится ее брат – это то, что он настолько похож на нее саму. У него был тот же прямой нос и такие же большие голубые глаза. Даже пухлый рот был таким же, как у нее – черта, не очень-то подходящая для мужчины. Вальдо наслаждался тем, что находится на рубеже между двумя полами.
Изображение на экране мало напоминало Вальдо в его лучшем виде.
На нем по-прежнему был бледно-голубой парик, который он надевал на вечер, но его макияж был смазан, и краска местами потекла.
– Что тебе нужно, сестренка? Я думал, ты к этому времени уже будешь под дормаксом!
– Ты ужасно выглядишь, братец. Какие планы на сегодняшнее утро?
– Спать. Сегодня нет ничего, кроме собрания директората.
А. А. Катто сделала вид, что шокирована.
– Ты хочешь сказать, что не идешь на собрание директората?
Вальдо нахмурился:
– О чем ты говоришь? Разве мы когда-нибудь ходили на собрания директората?
– Думаю, на это собрание нам стоит пойти.
– Ты шутишь?
– Я подумала, что это могло бы быть неплохой идеей – если бы мы пошли на собрание директората.
– Ты с ума спятила, сестренка? Собрания директората – это же скучища, занудство, это определенно не то место, где стоит находиться!
– А ты подумай, братец. Если бы мы закатили себе по три деления альтакаина, а после этого зашли бы на собрание и устроили веселую жизнь предкам, это могло бы быть неплохо.
– А ты не перебираешь?
– Думаю, если бы мы как следует поработали, мы могли бы заставить их принять пару диктатов, которые сделали бы жизнь более занимательной!
Вальдо по-прежнему не выглядел убежденным.
– Например?
– Например, начать войну.
– Разве есть кто-то, с кем нам стоило бы начинать войну?
А. А. Катто отмела его возражения:
– Это просто первое, что пришло мне в голову. Детали мы можем обсудить позже. Скажи, что ты придешь!
– Нет.
– Почему?
– Послушай, сестренка, я предпочту поспать, чем провести весь день с этими тоскливыми старыми пердунами.
– Но мы можем сделать так, что на этот раз все будет по-другому. Мы действительно можем задать им перцу!
– По-моему, это просто потеря времени. Потратить целый день на такую тоску! Это почти что оскорбление хороших наркотиков – закатить себе дозу, а потом сидеть с этими кошмарными стариками.
– Именно потому, что мы никогда не приходим на собрания, эти кошмарные старики и делают, что им вздумается. Из-за этого и наши развлечения такие нудные.
– Дорогая сестренка! Да ты никак вспомнила о своих гражданских обязанностях!
Глаза А.А. Катто вспыхнули гневом:
– Не говори гадостей.
– А однако, вполне похоже на то. Никогда не предполагал услышать от своей дорогой сестренки, что она хочет идти на собрание директората. Может быть, ты просто стареешь?
– Ты можешь сильно оскорбить, если постараешься.
– Замечания подобного рода вряд ли убедят меня пойти с тобой.
– Так ты идешь или нет?
– Я подумаю. Ты еще не пыталась подкупить меня.
– А чего ты хочешь?
– Не знаю. У тебя слишком мало таких вещей, которых мне бы хотелось.
А. А. Катто дернула ртом:
– Четыре часа назад ты говорил совсем другое, братец!
– Я просто пытался быть с тобой любезным, милая сестренка!
– Так попытайся еще раз.
– Ты обещаешь, что придешь ко мне домой и позволишь мне целый час обращаться с тобой жестоким и нетрадиционным способом, если это собрание окажется настолько занудным и отвратительным, как я предполагаю?