Бессердечный лорд Гарри, стр. 18

На следующее утро, когда Линнет проснулась, она почувствовала себя совершенно разбитой. Прикрыв глаза, она попыталась вспомнить события вчерашнего вечера. Лорд Сидмут целовал ее, она была прижата к балконным перилам, он шарил рукой у нее между ног… Она широко открыла глаза. Действительно, лорд Сидмут целовал ее, она прогнулась назад, чтобы отстраниться от него… Она закрыла глаза и заставила себя вспомнить о том, что случилось очень давно: кто-то задирает ее юбку, но хлопчатобумажную, а не шелковую. А потом до нее донесся, как будто издалека, крик Габриэля Крэбтри: «Отпусти ее, ублюдок, отпусти ее!»

Линнет снова открыла глаза, и ей показалось, что открыла их десятилетняя Линнет. К ней вернулось странное ощущение вчерашнего вечера: она не понимала, где она и как сюда попала. Она сделала глубокий вдох — и паническое чувство ослабло. Значит, действительно, что-то случилось с ней несколько лет назад, а поцелуй лорда Сидмута заставил ее вспомнить об этом. При мысли о нем она вздрогнула. Она не могла представить себе, что снова увидится с ним. Она была права, когда боялась его. Он совсем не почувствовал ее страха. Нет, он видел только то, что хотел увидеть, что владело им. И его пренебрежение ее чувствами вернуло ее к тому эпизоду ее жизни, когда кто-то пытался использовать ее. Она не могла вспомнить, кто это был.

Линнет не только не могла представить себе, что вновь увидит Сидмута, она вообще не могла продолжать участвовать в сезоне. У нее голова кружилась, когда она думала об этом водовороте взаимных ухаживаний. Она хотела уехать домой. Хотела повидаться с Габриэлем и узнать, не сошла ли она с ума. Было ли в действительности то, что она вспомнила, и в чем он принимал какое-то участие.

Появившаяся цель вдохнула в нее жизнь, и она встала. В этот момент вошла Кейт.

— Линии! Ложись в постель. Линнет улыбнулась сестре.

— Мне гораздо лучше, Кейт, поверь. Но, надев пеньюар, она почувствовала слабость и опустилась в кресло. Кейт подошла и потрогала ее лоб.

— У тебя и сегодня утром нормальная температура. Это хорошо. Наверное, мама с папой правы: ты просто измучена сумасшедшим ритмом лондонской жизни.

— Нет, Кейт, это не болезнь. Это состояние не было вызвано недомоганием… — начала Линнет и внезапно покраснела.

— В чем дело, Линии? Что случилось? Когда я видела тебя на балу в последний раз, ты танцевала с лордом Сидмутом. После этого ты ухватилась за руку Гарета и выглядела, как привидение. Послушай, а не напугал ли тебя лорд Сидмут?

— Мы вышли на балкон подышать свежим воздухом, и он… поцеловал меня, — прошептала Линнет.

— Я его убью за то, что он так расстроил тебя! — заявила сестра.

— Он только поцеловал меня два раза. Я пыталась вырваться, но не могла. И сейчас я не уверена, что он так уж виноват, Кейт. — Линнет замолчала, не зная, как объяснить то, что она имела в виду и что вообще она пыталась объяснить. До тех пор пока она не вспомнит все, пока не поговорит с Габриэлем, что она может сказать? И даже после этого как сможет она говорить о предмете столь постыдном?

— Разумеется, это его вина. Этот развратник преследовал тебя с тех пор, как мы приехали в Лондон. Он настолько уверен в своем успехе у женщин, что даже не заметил, что ты не жаждешь его поцелуев. Ну, я ему покажу. Будь уверена, я заставлю его раскаяться в своем поведении.

Линнет слабо запротестовала. То, что произошло, потрясло ее. Она не хотела думать сейчас о Сидмуте, ей хотелось только уехать домой. Но она не могла сделать этого, пока не окрепнет.

— Думаю, мне действительно нужно провести день в постели, Кейт. Но я хочу есть.

— Я прикажу подать тебе легкий завтрак сюда, Линии. А сейчас ложись.

Уложив сестру, Кейт спустилась вниз, намереваясь распорядиться насчет завтрака для нее, а потом рассказать родителям о случившемся. Она с удивлением увидела, что дворецкий открывает дверь раннему визитеру, и еще больше удивилась, узнав в нем лорда Клитероу.

Дворецкий собирался взять его визитную карточку и отказать в приеме, когда Кейт остановила его.

— Нет, Лестер. Я приму лорда Клитероу в гостиной.

— Спасибо, мисс Кейт, — сказал Джеймс. — Извините меня за столь ранний визит, но я так беспокоился о вашей сестре, что заехал узнать о ее здоровье. Надеюсь, ее ранний отъезд вчера не был вызван чем-то серьезным?

— Садитесь, лорд Клитероу, — сказала Кейт, сама оставаясь стоять. — Я очень рассержена, милорд, и заранее прошу прощения за то, что изливаю свой гнев на вас. Но ваш друг лорд Сидмут…

— Что?

Джеймс был озадачен. Какое отношение имел Гарри ко всему случившемуся?

— Лорд Сидмут вывел мою сестру на балкон и насильно поцеловал, отчего она и пришла в такое состояние. Я вполне понимаю реакцию Линнет, потому что сама однажды стала жертвой внезапного взрыва жестокости с его стороны.

— Гарри пристает к женщине против ее воли? Это так не похоже на него, мисс Кейт.

— Линнет говорит, что он несколько раз поцеловал ее, что она пыталась освободиться, но оказалась как в ловушке на этом балконе.

Джеймс пришел в ярость при мысли о том, что Гарри так напугал мисс Ричмонд, что она заболела. Вся ревность последних недель усугубилась гневом, который он испытывал при мысли о том, что его долгом как джентльмена было заставить друга сделать предложение женщине, которую любил он сам.

Он встал и, пробормотав, что позаботится о том, чтобы лорд Сидмут поступил, как должно, вышел из комнаты, даже не попрощавшись.

Кейт в недоумении посмотрела на закрывавшуюся за ним дверь. Ей захотелось побежать вслед за ним и сказать: «Нет, я не имела в виду, что лорд Сидмут должен сделать предложение. Я думала об искуплении другого рода, например, чтобы он пятьдесят раз вполз на коленях на высокую гору».

— Габриэлю следовало оставить его замерзать, — тихо пробормотала она.

Когда Джеймсдобрался до дома Гарри, маркиз еще спал.

— Ничего, я его разбужу, — сказал Джеймс. Отстранив дворецкого, он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Распахнув дверь в комнату Гарри, он прорычал:

— Вставай, Гарри, или я вытряхну тебя из постели!

Лорд Сидмут, который выпил накануне больше обычного, потому что осознал наконец, что его ухаживания неинтересовали Линнет, с трудом открыл глаза.

— Джеймс, что ты делаешь здесь в такую чертову рань? — спросил он, приподнявшись на локте.

— Я пришел, чтобы заставить вас одеться и отвезти к Ричмондам, милорд, где вы немедленно сделаете предложение мисс Ричмонд.

— Что?!

— Ты слышал, что я сказал. Одно дело поиграть чувствами молодой леди, а потом забыть о ней, и совсем другое — наброситься на невинную девушку.

— Наброситься? Боже, о чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что произошло между тобой и мисс Ричмонд, из-за чего она заболела, уехала с бала и до сих пор лежит в постели.

На лице Гарри промелькнуло выражение испуга и в то же время раскаяния. Джеймс заметил это. Он тяжело опустился в кресло и сказал лишенным всякого выражения голосом, как будто силы оставили его:

— Значит, ты действительно скомпрометировал ее.

— Джеймс, я не нападал на мисс Ричмонд. Я вывел ее на балкон подышать свежим воздухом. Сознаюсь, я поцеловал ее. Сначала очень нежно, а потом, не услышав протеста, более страстно. Но уверяю тебя, что так же бывало у меня с другими девушками, и никак нельзя сказать, что я ее скомпрометировал. Мы были там не так долго, чтобь об этом заговорили. И я до последнего момента думал, что она наслаждается моими поцелуями. Когда я понял, что это не так, я почувствовал себя очень скверно. Но когда я узнал, что она рано уехала, мне не пришло в голову, что это из-за меня. Я думал, она действительно заболела.

— Ты можешь поклясться в этом, Гарри?

— Неужели я должен клясться, Джеймс? — холодно спросил его друг.

— Дело в том, что мисс Кейт сказала мне, что она тоже была жертвой взрыва жестокости с твоей стороны, как она выразилась.