Молот ведьмы, стр. 14
— Мы стали любовниками. Она умоляла, чтобы я взял ее с собой в Америку. И я взял ее. Я женился на ней в Бостоне, потому что она была беременна. И очень благодарен судьбе за то, что в Шерил очень мало от ее матери. Когда я сейчас смотрю на ее лицо, я не вижу никаких намеков на черты Терезы.
Он явно не хотел больше говорить, и я неохотно закрыла блокнот.
— Наверно, на сегодня хватит воспоминаний, вы понимаете, Саманта? — спросил он тихо.
— Пожалуй, вы правы.
Я встала. Портреты его аристократических предков, казалось, посмеиваются надо мной.
— Пойду к себе и запишу все, пока свежи впечатления.
Лицо Питера потемнело, как будто он погрузился в тягостные мысли, но потом черты разгладились, он улыбнулся:
— Да, да, разумеется.
Глава 5
Из вашего рассказа я сделал вывод, что дела идут неплохо, мисс Кроуфорд, даже очень хорошо, но моему мнению. Когда вы собираетесь отослать черновики в Нью-Йорк?
Мы сидели в крошечном кафе Дарнесс-Киля с Ричардом Мэнсфилдом. Я была так рада видеть его, что, когда мы встретились около получаса назад, мне захотелось броситься ему на шею и расцеловать. Он выглядел таким нормальным, таким американцем, со своими светлыми волосами, открытым приятным лицом, и так отличался от людей, живущих в «Молоте ведьмы».
— Дайте мне три дня, — ответила я, — и тогда сможете взять с собой первые главы, мистер Мэнсфилд.
— Отлично, — его белые зубы сверкнули в дружеской ухмылке, — мои друзья зовут меня Ричардом. Иначе говоря, я хотел бы звать вас Самантой. В конце концов, мы ведь коллеги, не так ли?
— О'кей, — улыбнулась я.
— Дядя Грегори просил меня с вами тесно сотрудничать.
— То же самое он приказал и мне.
— Вот как? — В его коричневых глазах заиграли искорки. — Это очень интересно, скажу я вам, Саманта!
— Это относится, разумеется, к нашей работе, мистер Мэнсфилд, я хотела сказать... Ричард. И ни к чему больше.
Он отпил кофе, глядя на меня очень внимательно поверх чашки.
— Ну, тогда вернемся к делу, Саманта. Что бы вам хотелось, какими должны быть первые снимки? Фотографии тюремной стены и Габриеля у ворот, с пытливым взглядом поверх белой бороды?
— Пожалуй, такой снимок был бы не лишним, — задумчиво отозвалась я, — с закрытыми воротами. Потому что они не легко открываются перед незнакомыми людьми.
— Место напоминает Кремль. Туда с такой же легкостью можно попасть, как и выйти оттуда, если верить людям из деревни.
Я кивнула:
— Но вам будет обеспечен свободный вход и выход. Мистер Кастеллано обещал мне это. Когда будете готовы, вы получите возможность побродить по поместью и сделать любые снимки по вашему желанию. Кстати, в поместье намечается праздник в субботу вечером. Русские танцы. Пение и музыка.
— Балалайки?
— И они тоже. Но сначала я хочу попросить вас сделать для меня кое-что до праздника. Съездить в Ширклифф, это деревня на берегу, отсюда около тридцати миль.
— К югу, — прервал он, — я знаю Ширклифф, Саманта. Что я должен там сделать?
— Достать копию или переснять свидетельские показания и заключение следователя о смерти жены мистера Кастеллано, Терезы.
Он тихо присвистнул.
— Зачем?
— Для достоверности изложения материала. Мистер Лэтроуб... ваш дядя, пообещал мне, что вы действительно станете сотрудничать...
Он кивнул:
— Ладно. Сделаю. Все, что вы попросите. Кажется, вы обнаружили неплохую коллекцию странностей в этом доме. Но собирать такого рода свидетельства может быть опасно. Для вас, я имею в виду... Люди такого сорта не любят, когда слишком глубоко копаются в их личной жизни.
Я засмеялась:
— Если вы думаете, что кто-то попытается сбросить меня с утеса, вы заблуждаетесь, Ричард. Они довольно безобидны. По крайней мере, живые. Можете достать мне копию или сделать снимок?
— У меня были случаи и потруднее. Что еще вам нужно?
— Фотографии дома, в котором они жили тогда. Тропинка на скалу, с которой она упала. А также снимок миссис Патридж, которая там живет и теперь вдова. Раньше ее звали мисс Сью Марсден, она была секретарем мистера Кастеллано.
— Она была свидетелем расследования? Где вы это откопали?
— Шерил мне рассказала. Это не секрет. Сью была не просто свидетелем. Миссис Кастеллано пыталась ее убить, прежде чем прыгнула со скалы.
— Зачем вам эти материалы? Все это наверняка было в газетах.
— Мы можем найти кое-что такое, чего там не было написано.
Ричард хихикнул:
— Ну разве не женская логика? Знаете, вы мне правитесь, Саманта!
Я могла то же самое сказать о нем. Но промолчала и лишь улыбнулась.
— А пока вы там будете находиться, послушайте, о чем рассказывают люди, что думают о случившемся. Любая зацепка годится.
— Спустя десять лет кто помнит что-нибудь стоящее? Десять лет — большой срок, Саманта. Ну хорошо. Попытаюсь.
— Когда ждать вас обратно со снимками?
— Послезавтра. Где увидимся? Назовите место.
— Тогда здесь же. В десять утра. И если у вас будет время, сделайте снимки деревни и ее жителей.
Он кивнул:
— Договорились. Вам, наверное, известно, что ваших друзей из поместья не слишком-то жалуют в Дарнесс-Киле?
— И что они говорят о них?
— Люди здесь простые, и, если им что-то непонятно, это у них вызывает подозрение. Вы не заметили там кого-нибудь, занимающегося колдовством?
— Все, что я заметила, это некоторое невежество и навязчивое упорство сохранять привычки, привезенные из старой России.
— Что за человек этот Питер Кастеллано, Саманта? — спросил Ричард серьезно. И его коричневые глаза сделались вдруг строгими, внимательными.
Я машинально помешала кофе, задумавшись над ответом.
— Я еще не совсем его поняла. Он выглядит на двадцать лет моложе, чем можно ожидать.
Очарователен, мягок, любезен. А еще очень и очень красив.
— Его фанаты будут в восторге. Но что он такое на самом деле, Саманта? Я имею в виду не легенду, а живого человека.
— Среднее между легендой и застенчивым, чувствительным мальчиком, который жил взаперти за высокими стенами, полностью подавленный волей своей очень властной матери, пока не стал мужчиной и не сбежал во внешний мир во всеоружии своего потрясающего личного обаяния; очень богатый, но совершенно не подготовленный к новой жизни, ничего не знающий о реальном огромном мире. И в результате каждой женщине при встрече с ним хотелось взять его под свое покровительство, завладеть им.
— В дни молодости наших матерей, может быть. Но вот для вас, современной девушки? Вы могли бы влюбиться в такого человека?
— Нет. Конечно нет, Ричард.
Но искушение имело место, подумала я про себя.
Он вздохнул с облегчением.
— А как другие люди в доме? Они действительно такие, как вы описали?
— Они... необыкновенные. Взяли из империалистической России все самое лучшее и самое худшее. Абсолютно уникальные. Подумайте сами об этом. Мать Шерил хотела здесь все преобразовать, сломать некоторые традиции и суеверия. Но бедняжка потерпела поражение, вызвала лишь всеобщую ненависть. Все слуги возненавидели ее.
— Саманта, — в голосе Ричарда прозвучало участие, — еще одна вещь. Дядя Грегори... Мне кажется, ему не хочется, чтобы вы слишком глубоко раскапывали историю семьи и сломали установленный имидж кумира. Пишите так, как этого хотят «Лэтроуб Силвер» и Питер Кастеллано, и вы будете иметь свой бестселлер. Не будьте как мать Шерил, Саманта. Не восстанавливайте слуг против себя. Они повернутся к вам спиной. Они и без этого опасны. Я не хочу, чтобы вы прыгнули со скалы.
Я выдавила смешок, но почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Ричард, не глупите. Но я буду осторожна. Обещаю.
Напряжение на его лице сменилось широкой улыбкой.
— А знаете, — он наклонился ко мне через столик, — вы и ваша рукопись, как мне кажется, — лучшая инвестиция из всех, что дядя Грегори сделал в этом году.