Пир потаенный, стр. 27
Когда гром, шум и шуршание умолкли и немного рассеялась пыль, я вновь приблизился ползком к отвесному склону и взглянул вниз. Лик склона неузнаваемо изменился. Казалось, он весь был покрыт свежими ранами в тех местах, где камнепад содрал с него всю почву и растительность. У подножия горы виднелась гигантская осыпь земли и камней, протянувшаяся до середины долины. От кенийцев не осталось никаких следов, за исключением их палаток и ящиков со снаряжением и провиантом, не попавших в зону действия обвала и оставшихся стоять на прежнем месте.
Калибана тоже нигде не было видно.
Ноли был еще несколько бледен, но силился улыбнуться.
– Здорово мы дали им прикурить, а, лорд Грандрит? Судорожно сжимая в руках винтовку, он не спускал глаз с моих рук. Я сказал:
– Я знаю, что в кармане твоей куртки есть еще пара наручников. Я не буду возражать, если ты вновь захочешь наложить их на мои руки, при условии, что ты разрешишь мне держать их перед собой, а не за спиной. Нам придется сейчас карабкаться по крутому склону, и я не смогу цепляться ими, если они будут скованы у меня за спиной. Я не знаю, удастся ли мне это сделать вообще, если у меня будут скованы руки. Я протянул ему обе мои руки. Но Ноли вытащил из кармана ключ и бросил его мне.
– Сними браслеты сам.
Я послушался и разомкнул браслеты, пока он доставал новую пару.
– А теперь ты сам наденешь их себе, – сказал он. – Не думаешь же ты, что я настолько глуп, чтобы приблизиться к тебе?
– Вера спасает, – заметил я.
Он бросил мне наручники. Я поймал их, крутанул вокруг руки и отправил назад тем же движением. Наручники, крутясь в воздухе, подобно аргентинскому «боло», летели прямо ему в лицо. Он инстинктивно поднял винтовку вверх, стараясь защитить голову. В ту же секунду я был рядом с ним, и моя голова с размаху воткнулась в его мягкое брюхо, в классическом броске игрока в американский футбол. Он выстрелил, и пуля обожгла мне спину. Но я уже схватил его за бедра и дернул на себя. Он упал навзничь.
Прежде чем он начал подниматься, его винтовка уже была у меня в руке.
Я приказал ему показать мне свою спину, и он неохотно повиновался. Несильным ударом приклада я оглушил его и, заведя ему руки за спину, надел на них наручники. Потом положил ключ ему в нагрудный карман и присел рядышком. Спустя некоторое время албанец стал приходить в себя, стеная и рыча от ярости и боли. Я похлопал его по щекам, чтобы реанимировать побыстрее. Наконец он открыл глаза и уставился на меня.
Я молча поднял его на ноги и сделал веревочную петлю, которой крепко обхватил его плечи. Потом толкнул вперед. Ноли попытался удержаться на краю платформы, нелепо размахивая руками и изгибаясь всем телом, но не смог и с диким воплем рухнул вниз. Я вцепился в веревку и откинулся назад, изо всех сил стараясь удержаться, чтобы не отправиться вслед за албанцем. Мне это удалось, и Ноли пролетел всего два метра, прежде чем натянувшаяся веревка остановила его падение. Тогда потихоньку я стал отпускать веревку. Он плавно скользил вниз, царапаясь спиной о выпуклости склона, в этом месте почти вертикального. Несколько раз он пытался поднять голову вверх, чтобы взглянуть на меня, но вес его тела и неровности скалы, бьющие его по затылку, мешали ему сделать это.
Я спускал его очень осторожно. Я не хотел, чтобы веревка вырвалась из моих рук и он кубарем покатился вниз к самому подножию горы. Наконец он почувствовал у себя под ногами крошечный карниз шириной едва ли в несколько сантиметров. После нескольких судорожных движений и поворотов ему удалось встать на него самыми носками стоп. Пятки его при этом нависли над пустотой.
Я ослабил натяжение веревки и несколькими волнообразными движениями мне удалось потихоньку снять петлю с его плеч, после чего поднял ее наверх. Должно быть, у него было огромное желание взглянуть вверх, но он не осмелился. Он мог сохранять равновесие на своем карнизе, лишь крепко прижимаясь лицом и телом к отвесной стене.
Я окликнул его:
– Эй, Ноли! Ты можешь передвинуться по карнизу влево или вправо лишь на несколько сантиметров. Но если каким-то чудом ты умудришься засунуть руки в свой нагрудный карман, то найдешь там ключ и тогда сможешь освободить руки от наручников. После этого тебе останется совсем немного: забраться по скале сюда, где я стою.
Я подождал. Он ничего не ответил. Тогда я продолжил дальше:
– Ты видишь, я оставляю тебе шанс выбраться оттуда. Я оставлю здесь твою винтовку, патронташ и твой нож, которые помогут тебе найти дорогу назад, к цивилизации, при условии, что тебе удастся вытащить себя из этого неприятного положения! Может быть, я совершаю глупость! Может быть, было бы лучше просто столкнуть тебя с обрыва! Но я даю тебе шанс! Крошечный шанс, конечно, но это все-таки лучше, чем ничего!
Он вновь не ответил и даже не пошевелился. Он, конечно, боялся потерять опору при малейшем движении. Но рано или поздно ему все-таки придется попытаться, несмотря на все возможные последствия. Если албанец останется стоять вот так, неподвижно, он постепенно ослабеет, его колени не выдержат, подкосятся и все… он покатится вниз, чтобы оказаться у подножия в виде мешка, наполненного смесью переломанных костей и разорванных мышц и внутренностей.
Я посмаковал эту мысль. Она показалась мне настолько привлекательной, что я почувствовал начало эрекции. Был момент, когда я едва не вернулся назад, чтобы бросить в него камнем, увидеть это падение и испытать полный оргазм. Но я уже держал себя в руках и не позволил аберрации одержать над собой верх.
Как и обещал, я оставил ему винтовку. Но сначала я забил ее ствол землей. Если, в силу какого-то невероятного везения, ему хватит хладнокровия, гибкости и силы, чтобы выбраться из этой передряги, у него будут все основания считать себя вторично родившимся на свет. Конечно, он осмотрит винтовку, прежде чем пользоваться ею, если только на радостях не забудет о своей постоянной недоверчивости. В противном случае первый же выстрел превратит его лицо в кровавую кашу.
Я никогда не забываю проверить мое оружие, которое хоть ненадолго выпало из моего поля зрения. Когда-то один враг сделал со мной именно то, что я приготовил для Ноли…
Глава XIX
Перед тем как уйти, я еще раз внимательно осмотрел всю долину в бинокль. К тому времени пыль уже почти полностью рассеялась. На склоне горы, с противоположной стороны долины, появились люди. На этом расстоянии даже в бинокль они казались совсем крошечными. Я не мог быть абсолютно уверен, но мне показалось, что это два старика, сопровождавших Калибана, и негры их свиты.
Интересно, подумал я, до какого предела им разрешил идти вперед Калибан. Он знал, чем рискует, разрешая непосвященным сопровождать его до ближайшей горы.
Но это, в конце концов, были его проблемы. Я поспешно перебрался через гребень горы и стал спускаться вниз. Где-то на середине спуска я внезапно обнаружил углубление в склоне горы, похожее на грот, вход в который прикрывали три огромных валуна. Проскользнув внутрь, я кое-как заснул на его холодном каменистом полу. Несколько раз я внезапно просыпался от различных шумов. Один раз мне показалось, что кто-то шуршит камнями, перетаскивая их с места на место, в другой мне послышалось звяканье металла о камень. Дважды мне снилось, как в темноте пещеры возникает и медленно приближается ко мне чей-то высокий смутный силуэт. Во второй раз у тени были странные, сверкающие бронзой глаза, разливающие вокруг себя золотистое сияние.
Как и все люди, я вижу, конечно, сны. Как-то однажды я даже попросил одного психолога обследовать меня и проверить экспериментально, вижу я сны или нет, так как в то время был убежден, что видел сон всего лишь один раз в жизни. Он разбудил меня, когда по движениям моих глазных яблок решил, что я вижу сон. И действительно, проснувшись, я еще помнил его.
То, что я помнил о снах, явившихся мне этой ночью, встревожило меня. Они доказывали, насколько Док Калибан растревожил мое подсознание.