Магический лабиринт, стр. 2
Икс, заслонив рукой глаза, взглянул на солнце. Через несколько минут «гриб» изрыгнет гром и молнию, как и миллионы других питающих камней на обоих берегах. Икс отодвинулся от камня и зажал пальцами уши. Шум будет оглушительный, а от разряда всегда подскакиваешь, хотя и ждешь его.
Солнце достигло зенита.
Прокатился гром, и засверкали голубовато-белые электровспышки.
На левом берегу, но не на правом.
Однажды камни правого берега уже отказывали. Жители правого берега ждали в тревоге, с растущим страхом, но энергия так и не поступила, и обеда не последовало. Когда же люди не дождались и завтрака, их испуг и беспокойство превратились в панику.
На следующий день голодное население правого берега хлынуло на левый.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В первый раз сэр Томас Мэлори умер на Земле, в 1471 году от Рождества Христова.
После Дня Воскрешения сей английский рыцарь пережил несколько ужасных недель, страдая не столько от телесных ран, сколько от душевного потрясения. Впрочем, пищу, которую подавал ему «граалец», он нашел восхитительной. Прямо как в его «Книге о короле Артуре», где Галахад и его сподвижники «вкусили у того стола яств, коих никто из рыцарей еще не вкушал».
Временами Мэлори казалось, что он сошел с ума. Его всегда занимало безумие, состояние, в котором человек приобщается к Богу, отрешаясь от мирских забот и скорбей, не говоря уже о своих собственных. Но у человека, который столько лет просидел на Земле в тюрьме и не Тронулся разумом, голова, должно быть, весьма крепкая. В тюрьме сэра Томаса поддерживало отчасти и то, что он создавал первый английский эпос в прозе. Он знал, что читатели его будут немногочисленны, да и тем его творение не придется по вкусу, но это ничуть его не беспокоило. В отличие от первого своего труда, который был основан на повестях великих французских авторов о древнебританском короле Артуре, свой новый труд Мэлори посвятил мытарствам и конечной победе сладчайшего Иисуса. Не в пример многим изверившимся христианам Мэлори держался за свою веру, упрямо Отметая все «факты», — что само по себе, если верить его критикам, было признаком безумия.
Дважды убитый уже на Реке свирепыми неверными, Мэлори наконец нашел приют в местности, с одной стороны заселенной парфянами, с другой — англичанами.
Парфяне были нацией древних всадников, известные привычкой пускать стрелы на скаку при отступлении. Отсюда — «парфянская стрела».
Кто-то объяснил Мэлори, что они называются так из-за того, что сражаться с ними было паршиво. Мэлори подозревал, что этот молодчик над ним посмеялся, — а почему бы и нет, раз это остроумно?
Англичане происходили в основном из семнадцатого века и говорили на языке, который Мэлори понимал с трудом. Но после стольких лет все они овладели также и эсперанто, который миссионеры Церкви Второго Шанса использовали как язык универсального общения. В этой стране, известной ныне как Новая Надежда, царил мир, хотя так было не всегда. Когда-то здесь было множество мелких государств, ведших отчаянные бои со средневековыми германцами и испанцами на севере. Предводителем врагов был Крамер, прозванный Хаммер, Молот. Когда его убили, настали мирные времена, и государства постепенно слились в одно. Мэлори пустил там корни и взял к себе в хижину Филиппу Хобарт, дочь сэра Генри Хобарта. Хотя венчание больше не практиковалось, Мэлори настоял на нем и попросил своего друга, бывшего католического священника, совершить этот старинный обряд. Позднее Мэлори вернул и жену, и священника в католичество.
Он несколько опешил, узнав, что в их краях объявлялся настоящий Иисус Христос вместе с некой еврейкой, знавшей Моисея в Египте и во время Исхода. Иисуса сопровождал также некто Томас Микс, американец, потомок европейцев, эмигрировавших на континент, который был открыт только через двадцать один год после смерти Мэлори. Но Крамер сжег на костре и Иисуса, и Микса.
Сначала Мэлори отрицал, что человек, называвший себя Иешуа, был истинным Христом. Он мог быть евреем, современником Христа, но не им самим.
Затем Мэлори, собрав все доступные ему сведения о высказываниях Иешуа и о его мученической кончине, пришел к выводу, что это, возможно, все же был истинный Христос. Поэтому Мэлори объединил предания, услышанные от местных жителей, в единый эпос, который и записывал при помощи чернил и пера, сделанного из рыбьей кости, на бамбуковой бумаге. Заодно он решил канонизировать и американца, который стал у него стойким святым Фомой по прозванию «Белая шапка».
Со временем Мэлори и его ученики, забыв, что все жития святых вымышлены, искренне уверовали в то, что святой Фома и вправду странствовал вместе с Господом своим Иисусом по этому миру, который есть чистилище, хотя и не похож на ту обитель между землей и небом, что изображалась когда-то священниками на Земле.
Тот, кто обвенчал Томаса и Филиппу, был на Земле епископом, а стало быть, преемником святого Петра, и поэтому мог учить других и посвящать их в сан. Однако кучка католиков оставила некоторые свои земные привычки. Они стали терпимыми, не пытались восстановить инквизицию и не сжигали ведьм. Если бы они продолжали придерживаться старых обычаев, их быстро изгнали бы, а то и убили.
Однажды поздней ночью Томас Мэлори лежал без сна, обдумывая очередную главу своего труда. Внезапно снаружи поднялся крик и беготня. Мэлори сел и разбудил Филиппу, испуганную и дрожащую спросонья. Вдвоем они вышли посмотреть, что происходит. Люди показывали на безоблачное небо, где было светло, как в полнолуние, от скопища звезд и от светящихся газовых туманностей.
Высоко на фоне сияющего неба темнели два странных объекта. Один был меньше другого и состоял из двух частей: большой сферы и привеска внизу. Хотя с земли не было видно связи между этими двумя частями, создавалось впечатление, что они все же связаны, поскольку движутся с одинаковой скоростью. Одна женщина, знающая толк в таких вещах, сказала, что это похоже на воздушный шар.
Мэлори таких шаров никогда не видел, но слышал о них от пришельцев из девятнадцатого и двадцатого веков — похоже было, что в небе действительно плывет один из них.
Второй объект, гораздо больше первого, походил на гигантскую сигару.
Та же женщина сказала, что это аэростат или дирижабль, а возможно, корабль неизвестных существ, создавших эту планету.
— Ангелов, что ли? — буркнул Мэлори. — Зачем им воздушный корабль? У них есть крылья.
Внезапно огромное воздушное судно накренилось — и Мэлори, забыв обо всем, закричал в один голос со всеми. И присоединился к общему воплю, когда оно взорвалось. Горящий корабль стал падать в Реку. Воздушный шар продолжал лететь на северо-восток и вскоре пропал из виду. Тем временем пылающий корабль рухнул в воду. Его скелетообразная основа затонула почти сразу, но куски обшивки еще горели несколько минут, пока не погасли.
На небесном корабле путешествовали не ангелы и не демоны. Тот, кого Мэлори с женой вытащили из воды и доставили на берег в своей лодке, был точно таким же человеком, как они. Длинный и тощий, как шпага, чернявый, с большим носом и слабым подбородком, он таращил на спасителей черные глазищи при свете факела, не говоря ни слова. Когда его внесли в общинный дом, вытерли, укрыли теплыми одеялами и напоили горячим кофе, он произнес что-то по-французски, а потом заговорил на эсперанто:
— Сколько еще спаслось?
— Пока неизвестно, — ответил Мэлори.
Несколько минут спустя к берегу прибило первое из двадцати двух тел — многие из них сильно обгорели. Один труп был женский. Поиски вели всю ночь и часть утра, но никого больше не обнаружили. В живых остался только француз. Хотя он был слаб и еще не вышел из шока, он захотел встать и принять участие в поисках. Увидев тела, сложенные у питающего камня, он разразился слезами и долго плакал. Мэлори счел это добрым знаком. Значит, незнакомец был не настолько потрясен, чтобы не мочь выразить свое горе.