Я убиваю, стр. 91

Реми как-то особенно загорелся этим неожиданным приключением. Он прошел за своей жертвой в парк. Мотоцикл оставался совсем близко. Реми мог обработать жертву в полутемном месте, в считанные секунды вскочить на свои колеса и мигом испариться.

Он увидел, как человек опустился на скамью, потом почти сразу же появился другой, приблизился и сел рядом. Реми наблюдал нечто странное. Тот, кого он преследовал, с лицом покойника, отдал другому пластиковый мешок, висевший на плече, в обмен на чемоданчик-«дипломат».

Явно запахло жареным. Или наоборот – весьма аппетитно, в зависимости от того, как посмотреть. Вполне вероятно, что чемоданчик содержал что-то ценное. Если так, то приятная возможность присоединить его содержимое к деньгам, полученными, как Реми видел, в «Кафе де Пари», позволила бы занести в его личную книгу рекордов Гиннеса самое крупное поступление.

Когда обмен был завершен, и мужчины расстались, Реми упустил момент. Справа подошла группа людей, направлявшихся в казино, и он размышлял, стоит ли рисковать. Даже если его жертва позовет на помощь, в чем он сомневался, никто не станет ввязываться в эту историю. При ограблении люди, как правило, тотчас оказываются необычайно заняты своими совершенно неотложными делами. Не случайно на курсах самообороны учат, что если вы оказываетесь жертвой ограбления, никогда не следует кричать «Держите вора!» Это волшебные слова – вы тотчас увидите спины поспешно удаляющихся прохожих. В таком случае гораздо лучше кричать «Пожар!», тогда все сразу обернуться – поглазеть на тех, кто спешит на помощь.

Реми прекрасно знал: герои не рождаются в капусте. Всегда может найтись исключение, подтверждающее правило, и решил не рисковать.

Он вернулся к мотоциклу и поехал по авеню де Бозар, стараясь не упустить из виду «клиента». Тот направился по красивой авеню Монте-Карло с видом на море, а потом вышел на авеню Остенде. Следовать за ним было совсем нетрудно.

Если б не надо было держать руль, Реми с удовольствием бы потер бы руки. Эта часть дороги особенно пустынна. Идеальные условия для звериной охоты за повседневным пропитанием.

Реми ехал медленно, на второй передаче, с открытым шлемом и расстегнутой молнией на легкой кожаной куртке, словно обычный турист на мотоцикле, которому хочется насладиться свежим воздухом теплого летнего вечера.

Вот он, его «клиент». Идет не спеша, покуривая сигарету. Очень хорошо. Вот он перешел на другую сторону дороги и теперь идет по той же стороне, что и Реми. И даже чемоданчик держит в левой руке – очень удобно для мотоциклиста. Реми не верил своим глазам, увидев, как удачно все складывается. Если бы он сам выбирал условия, то не придумал бы ничего лучше. Он решил, что у его «клиента» в этот вечер удача определенно закончилась с выигрышем в «Кафе де Пари».

Значит, решил Реми, можно действовать не так осторожно, как обычно. С другой стороны, если не пойдешь на вокзал, в поезд не сядешь, как любил повторять его хозяин, бородач месье Катрамбон.

Реми глубоко вздохнул и решил, что пора. Нацелил переднее колесо на поребрик и, приподняв руль, помог мотоциклу преодолеть это препятствие.

И поехал по тротуару за своей жертвой, которая как раз в этот момент выбросила окурок. Нужно было спешить, а не то человек переложит чемоданчик в другую руку. Реми резко прибавил скорость и вплотную подъехал к жертве сзади. Услышав шум двигателя, человек невольно обернулся. Кулак Реми пришелся в левую скулу, где-то между носом и ртом.

Бедняка, наверно, скорее от удивления, нежели от удара, упал, но чемоданчика из рук не выпустил. Реми остановил мотоцикл и быстро, словно кот, соскочил с него. Свой мотоцикл он уже давно переделал так, чтобы при отпускании подпорки двигатель не выключался, а работал по-прежнему.

Реми приблизился к лежавшему на земле человеку, держа левую руку в кармане и слегка оттопыривая куртку.

– Не двигаться, или ты покойник.

Он опустился рядом с жертвой, залез во внутренний карман его пиджака и достал нетронутую пачку банкнот. Он действовал довольно грубо, так что подкладка порвалась. Даже не взглянув на деньги, он сунул их в свою куртку. Затем встал и протянул руку человеку, лежавшему на земле.

– Отдай чемодан.

У этого тощего типа и без того был болезненный вид, а теперь, с окровавленным носом, казалось, он уже совсем готов отдать богу душу. Кто бы мог подумал, что он способен оказать сопротивление?

Все произошло так быстро, что Лоран даже не успел ничего понять. Но когда до него дошло, наконец, что этот тип в кожаной куртке грабит его, он вскочил на ноги и ударил негодяя чемоданом по шлему.

Реми подумал, что у него не все дома. Это была всего лишь непроизвольная реакция, а не попытка защититься. Паника – и ничего больше. Если бы вместо удара по шлему, отчего Реми лишь слегка покачнулся, Лоран с такой же силой ударил бы ему между ног, то наверняка раздавил бы Реми яйца.

Реми был сильным парнем, куда сильнее своей жертвы. Он снова ударил человека в лицо. Услышал, как хрустнул зуб. Не будь у Реми защитных перчаток, он сам поранился бы.

Поблизости, к счастью, не было пешеходов, но навстречу проехала машина. Кто-то из пассажиров обернулся в окошке. Если он понял, что происходит, то может сообщить полицейским на площади Казино. Дело могло принять плохой оборот. Надо сматываться.

«Клиент» между тем крепко держал свой чемоданчик. Но удары основательно подкосили его, из носа вовсю текла кровь, заливая пиджак и рубашку, а в глазах стояли слезы от боли и ярости.

Реми схватил чемоданчик за ручку и рванул со всей силой, но так и не смог отнять. Задерживаться, однако, было уже опасно; он повернулся и направился к мотоциклу. И тут его жертва нашла силы – возможно, от отчаяния – наброситься на Реми сзади, схватить за шею и повиснуть не нем.

Реми попытался сбросить человека, но не сумел.

Тогда он изо всей силы ударил его локтем в живот. Почувствовав, как рука утонула в чем-то мягком, а висевший на нем человек шумно засипел, Реми подумал, что такой звук бывает, когда лопается воздушный шарик.

Когда тяжесть спала с его плеч, он обернулся и увидел, что человек сложился пополам, держась обеими руками за живот. И тогда Реми даже не ударил, нет, просто слегка двинул его ногой в плечо.

Человек навзничь опрокинулся с тротуара на проезжую часть – и угодил прямо под колеса огромного темного лимузина, неспешно катившего по авеню Остенде.

Лорана Бедона отбросило на другую сторону дороги с перебитым тазом и сломанной ногой. Голова его ударилась о каменный поребрик тротуара.

Он умер мгновенно.

Он не услышал шума мотоцикла, уносившегося на бешеной скорости, истеричного крика женщины, визга тормозов другой машины, резко остановившейся, чтобы не наехать на бездыханное тело, лежащее на дороге в луже крови, которая медленно растекалась по асфальту.

Случай, одинаково насмехающийся как над живыми, так и над мертвыми, поднял внезапный порыв ветра. Тот принес и жалостливо опустил на лицо Лорана газетный лист, как бы желая скрыть от окружающих ужас его смерти. По иронии судьбы, именно в этот вечер, когда Лоран Бедон наконец ощутил себя человеком, на его безжизненное лицо легло лицо Жан-Лу, изображенное в натуральную величину на первой полосе «Нис Матэн».

Ниже чернел заголовок, подчеркнутый красной линией.

Он гласил:

51

Фрэнк уныло посмотрел на пачку телеграмм, лежавших на письменном столе в кабинете, где раньше работал Никола Юло. Находясь тут, он не мог так или иначе не ощущать присутствия друга, ему все время казалось, будто стоит лишь обернуться, и он увидит его стоящим у окна.

Фрэнк подержал пачку в руках, прокрутив ее, словно колоду карт. Потом все же быстро просмотрел одну за другой телеграммы, но не нашел ничего существенного.

Суть в том, что они по-прежнему сидели по уши в дерьме.

Прошло первое радостное возбуждение, когда выяснилось, кто же такой Никто, и больше ничего не изменилось. Даже через двое суток, зная, кто он, они, при всех усилиях, так и не смогли обнаружить, где он скрывается.