Мед и горечь, стр. 36

Его мучительная честность почти сломила ее.

– Макс, иди без меня, – произнесла она измученным голосом. – Ты разве еще не понял? Это не мой дом, это твой дом…

– Не знал, что ты так рассуждаешь.

– Но я так считаю. Я так боюсь дальше оставаться с тобой потому, что однажды все равно тебя потеряю. И уже не смогу полюбить ни одного мужчину, потому что не найду достойного тебя.

– Я причиняю тебе боль, – сказал он хрипло. – Но я не хочу сложностей. Я хочу, чтобы мы были счастливы всегда. И я хочу разделить с тобой все. Мы не могли бы найти золотую середину?

– Мы ее нашли совсем ненадолго. И это было так прекрасно, что больше я рисковать не могу. – Она крепко обхватила себя руками, как будто боялась упасть. – Иди. Пожалуйста, иди. Это не имеет ничего общего со Слоуном и его сегодняшним появлением. С этого момента мы с тобой просто друзья. Они молчали, секунды проходили в холодном отчаянии. Наконец, как человек, только что вышедший из забытья, он встряхнул головой.

– Я буду ждать. Входная дверь будет незаперта.

Бетти, ничего не замечая вокруг, повернулась, едва сдерживая себя, чтобы не броситься за ним вслед.

– Я останусь у родителей на пару дней. Он приблизился к ней и положил обе руки ей на плечи.

– Еще не все кончено, детка.

Бетти задрожала, когда он нежно поцеловал ее волосы. Она слушала звуки его удаляющихся шагов. Они были медленные, приглушенные, но уверенные. Он всегда думал, что говорил.

Макс сгорбился на кушетке, разглаживая руками шарф Бетти. Она должна вернуться хотя бы для того, чтобы забрать одежду. Прошло всего два дня. Он медленно поднял глаза к темному окну рядом с камином. Его глаза покраснели от недосыпания, а голова гудела.

Холодный дождь бил в окно. Макс издевательски усмехнулся, представив эту драматическую сцену со стороны: темная ночь, пустой дом, мрачное настроение и он сам, предающийся самоанализу.

Как же было хорошо оставаться независимым и жить сегодняшним днем! Он бы так прекрасно себя чувствовал.

Макс уставился на телефон, стоящий на кофейном столике. Телефон заставил его задуматься. Он ждал уже два дня. Бетти молчала. Чувствуя себя неуютно, он схватил трубку и набрал номер родителей Бетти.

Ответила мама. Макс учтиво попытался завязать дружескую беседу, прежде чем попросить к телефону Бетти. Но на этот раз мама не была расположена к долгим разговорам. Сладким голосом, едва сдерживая радость, Эмили Квинт объяснила, что Бетти уехала на неделю в Лос-Анджелес в гости к другу.

Макс не стал докучать ей расспросами о личности друга. Он знал. И она знала, что он это знает. Макс поблагодарил и повесил трубку. Потом откинулся на кушетку и закрыл глаза. Упавший шарфик шелестел прощальные слова.

Закатное солнце в Лос-Анджелесе было похоже на раскаленный красный шар в облаках смога.

– Подумать только, этот вид принадлежит мне! – воскликнул Слоун. Стоя на балконе своего маленького домика в испанском стиле, он, раскинув руки, любовался лежавшим перед ним городом.

– А ты знаешь, сколько мне пришлось заплатить за этот вид?

Бетти сидела в кресле за стеклянным столиком и пила сухое вино.

– Слишком много.

Слоун засмеялся.

– Верно. Но это стоило того.

Он легким шагом, засунув руки в карманы белых брюк, приблизился к столу. На нем был бесформенный розовый пиджак с закатанными до локтей рукавами. На розовой футболке под пиджаком виднелось название его группы: «Игра наизусть».

– Так чем ты хочешь заняться сегодня вечером, Пчелка? Пройдемся еще по каким-нибудь клубам? А как насчет обеда у «Спадо»? – он покачивался на каблуках своих белых легких туфель. – Или, может, мы просто останемся здесь и перенесем твои чемоданы из комнаты для гостей в комнату хозяина? Что ты на это скажешь? Бетти рассмеялась.

– Нет, спасибо. Мне нравится комната для гостей.

– Пчелка, в чем дело? – нахмурившись, он сел напротив нее на стол и потер рукой подбородок. – Мы «дружим» уже три дня. Мы снова познакомились. Когда же мы сделаем наши отношения более крепкими?

– Я никогда не говорила, что собираюсь это делать. Я просто хотела увидеть тебя в твоей привычной среде обитания. И все, чего я хочу, так это то, чтобы мы были друзьями.

– Но я думал…

– Я хотела преподать себе урок, Спарки.

– Спарки? Ты в первый раз назвала меня моим прозвищем. Я люблю его.

– Ты всегда был для меня Спарки. Даже сейчас, когда ты стал суперзвездой и твои портреты на обложке «Ролинг Стоун». И когда женщины кидаются навстречу твоему лимузину, я думаю о тебе как о Спарки.

– Зачем все усложнять? Что ты имела в виду, когда сказала, что хочешь преподать себе урок?

– Мы с тобой знали вместе хорошие времена. Я помню это без всякой злости на тебя. И я хочу теперь научиться наслаждаться одним днем, Спарки.

– Но ведь надо думать о будущем. Замужество, дети, – он патетически поднял руки, – Я готов.

– Хорошо. Я желаю тебе удачи. Пусть тебе повезет и ты найдешь хорошую женщину, – она грустно улыбнулась ему. – А мне надо ехать домой и разобраться в собственной жизни.

Он сразу сник, как розовый шарик, из которого выпустили воздух.

– Я что-то в этом роде и ожидал, – сказал он угрюмо. – Ты возвращаешься к этому старому морскому пехотинцу.

– Я собираюсь вернуться, чтобы быть ближе к нему. Да, это так. Потому что я надеюсь на наше общее счастливое будущее и хочу, чтобы и он почувствовал это.

Бетти подошла к Слоуну и поцеловала его в лоб.

– Спасибо, ты подтвердил, что в прошлом я многое делала правильно.

– Ты была самой лучшей. И ты останешься лучшей, – он посмотрел на нее сквозь слезы. – Пчелка, ты позволишь дать тебе денег? Я стольким тебе обязан!

Она покачала головой.

– Не надо портить подарок любви. Я, действительно, не сожалею ни о чем, что делала для тебя.

Слоун грустно улыбнулся.

– Но у меня такое чувство, что я просто разогревал публику перед настоящим концертом. Твоим и этого преданного моряка.

– Я не знаю, действительно ли он преданный, но думаю, что мне пора лететь домой и встретиться с ним.

Я хотел бы посвятить тебе свой альбом. Бетти было так приятно услышать это, что она даже задохнулась. Слоун встал. Они крепко обнялись. – Спарки. Да? Только не пиши мои инициалы.

Сегодня у Макса было не слишком много работы, и он закончил на час раньше. Выйдя из магистрата, он медленно поехал домой. Мысли витали где-то далеко. Дождь хлестал по стеклам машины. Только сложная дорога заставляла его ненадолго отвлекаться от беспрестанных мыслей о Бетти.

Итак, она была со Слоуном в солнечном Лос-Анджелесе. Но она не была в постели Слоуна. Макс в этом не сомневался. Это был не ее стиль. Он верил в это. Впервые за многие годы вера оказалась неожиданным бризом в пустыне.

Но, однако, думая о Бетти, зная, что больше им не делить дни и ночи, по крайней мере, в ближайшее время, он испытывал дикие муки. Он заставлял себя думать о трех свадьбах, назначенных на сегодняшний вечер. Все они были костюмированные.

Дворец бракосочетаний начинал терять для Макса свою привлекательность. Ему уже не казалось забавным «играть» одну за другой свадьбы. Потому что каждая свадьба напоминала ему о проблемах, стоящих между ним и Бетти. Ему не нравилось смотреть на пары и задумываться (чего он раньше никогда не делал), ждет ли их более полная, счастливая жизнь, чем та, которую предпочел он для себя.

Все сильнее запутываясь в противоречивых мыслях, Макс припарковал джип у черного входа, потому что так было ближе к входной двери. Он, успев намокнуть, вбежал в дом и сразу же направился в спальню.

Мокрый, изнуренный и расстроенный, Макс, не раздеваясь, растянулся на японском матрасе и сразу же уснул.

Он проснулся от оглушительного взрыва. Вокруг ревело пламя.

Глава 10

Когда самолет, на котором Бетти возвращалась из Лос-Анджелеса, приземлился в аэропорту, шел дождь. Но уже на пути к дому в разрывах облаков показалось сапфировое небо. Солнце неприветливо светило в окна мерседеса, который она на время взяла у матери. Ее мама шутливо грозилась привязать к заднему бамперу машины Фокса По. Огромный кот с самобытным характером был не слишком желанным гостем в доме, переполненном дорогими безделушками.