Надежда гардемарина, стр. 74
Фенн провел нас по широкой лестнице на второй этаж и по более узкой – на третий. Комнаты были чистые, вполне приличные, но не такие широкие, как внизу.
– Я буду ждать вас в холле. – И Фенн, перепрыгивая через две ступеньки, спустился по лестнице.
Я закрыл дверь и бросил на кровать сумку. Дерек был белый как полотно, глаза метали молнии.
– Что-нибудь не так? – спросил я его, роясь в вещах.
Неожиданно он пулей перепрыгнул через кровать, и, когда попытался дотянуться до моей шеи, я сжал его руки. Он навалился на меня, норовя схватить за горло.
– Дерек! – Никакой реакции. – Послушай! – Он высвободил наконец руки. – Хватит! Послушай меня! – Ему все же удалось сдавить мне горло.
Задыхаясь и работая бедрами, я извивался, отталкивая его, затем швырнул вверх, изо всех сил ударил коленом в пах. Вскрикнув от боли, он откатился в сторону. Я сел на него верхом и заломил ему руку до самой лопатки.
– Убирайся! Убью! – процедил он сквозь зубы и получил по уху. Он отчаянно сопротивлялся, а я все выше заламывал ему руку. Наконец он угомонился. – Убирайся! – Он осыпал меня градом ругательств.
– Уберусь, только выслушай меня раньше.
– Вали отсюда, ты, дерьмо!
Я снова стукнул его. Он мне нравился, но всему есть предел.
Наконец он затих:
– Ладно, выслушаю, когда слезешь с меня.
Я отпустил его и сел на кровать:
– В чем дело, Дерек? Что-то не так?
Он вскочил на ноги, брызгая слюной:
– Умственно отсталый кузен Энтони? И это вы говорите в моем собственном доме?
– Думаешь, им здесь нужны гости?
Я сказал это так спокойно, что Дерек чуть-чуть поостыл.
– Вряд ли. А что?
– А чего мы добились? Он молчал.
– Экскурсии, – ответил я за него. – Экскурсии по плантации. К тому же двоюродный брат Энтони – твоя идея…
– Я заторможенный? Спецшкола для слаборазвитых? Да как вы смеете!
– Чем орать, лучше подумай, – строго сказал я, – По крайней мере ты можешь спрашивать их о чем угодно, не вызвав никаких подозрений. Они ни за что не догадаются о цели твоего визита. – Видимо, до него дошло, и он сел на кровать, внимательно слушая. – У тебя вообще не хватило бы духу здесь появиться, если бы не я. И плантацию ты осмотришь благодаря мне. Сколько раз Вакс называл тебя умственно отсталым! И ничего, ты терпел. Что же, черт возьми, с тобой происходит сейчас?
– Так то было в кубрике, – пробормотал он.
– Не все ли равно?
– Это могут понять только люди моего круга. Никто из них не потерпит унижения собственного достоинства в своем доме.
Я пожал плечами:
– Ты пока еще только гардемарин. Вот станешь лейтенантом, тогда и будешь говорить о достоинстве.
Видимо, в тот момент Дерек совершенно забыл о том, что служит на флоте. Он бросил взгляд на мою шею и весь сжался.
– Простите, сэр, сожалею, что так получилось.
– Думаешь, у меня нет права на собственное достоинство? Посмотри, что ты с ним сделал!
– Я не должен был, не должен. – Он опустил глаза.
Тут я подумал, что сам предложил ему считать меня временно старшим гардемарином. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.
– Ничего, ты еще не так пожалеешь об этом. Семь штрафных баллов после возвращения на корабль. – Как ни странно, после моего заявления он приободрился. И я тоже, хотя горло все еще болело. Допускаю, что спровоцировал тебя. – Я хихикнул. Потом вспомнил его ярость в офисе Пламвэла, и мне стало смешно.
Я катался по кровати, хохоча как безумный, рискуя снова вызвать гнев Дерека, но, глядя на меня, он тоже разразился смехом, и мы долго не могли успокоиться.
– Простите, сэр, но вы крестьянин, – сказал Дерек, когда приступ смеха прошел. – Вам незнакомо чувство собственного достоинства. – И все пошло по новой. Но в конце концов мир между нами был установлен.
– Пошли осматривать твое имение, аристократ. – Мы покинули комнату и быстро спустились по лестнице.
– Не забывай, как должен вести себя, – шепнул я ему, когда мы подходили к главному входу. В ответ он ткнул меня кулаком.
24
Вертолет летел над густой зеленой изгородью вокруг плантации. В сумеречном утреннем свете видна была легкая дымка от работавших дождевых установок. Центральную часть плантации мы уже видели накануне. И сейчас осматривали более отдаленные участки.
– Сколько вы выращиваете пшеницы? – громко спросил Дерек, стараясь перекрыть шум мотора.
– Много.
– А точнее? – настаивал Дерек. Фенн поджал губы. Я наклонился к нему:
– Назовите любую цифру. А то не отстанет.
Фенна покоробило мое бездушие, и он нахмурился:
– Зачем? Я скажу правду. Миллион двести тысяч бушелей, как всегда.
Дерек сдвинул брови:
– Разве это много? – Похоже, он вошел в роль. Фенн улыбнулся:
– Вообще-то немало. И еще шестьсот тысяч бушелей кукурузы. Кроме того, сорго.
– Очень хочется кукурузы, – сказал Дерек с идиотской улыбкой.
Я ткнул его в бок, опасаясь, как бы он не переиграл.
– В чем дело, Ники, почему ты меня толкаешь? Я надоедаю?
За «Ники» я готов был его убить.
– Да, Энтони! Слишком много вопросов.
– Ничего-ничего, – вмешался тут Фенн. Дерек торжествовал:
– Вот видишь, Ники? – Он повернулся к Фенну. – И все это принадлежит вам и мистеру Пламвэлу?
– Хорошо бы!
Фенн посадил вертолет на бетонную площадку рядом с большим зданием, крытым металлической крышей.
– Я работаю на мистера Пламвэла, а он всего лишь менеджер, – сказал Фенн и уже совсем другим тоном добавил: – Конечно, он прожил здесь почти всю жизнь.
– А где владелец? – поинтересовался я.
– Старик Уинстон шесть лет назад умер, а до этого долго болел. Первым хозяином был Рандольф Кэрр. От него плантация перешла к Уинстону.
– Я слышал, у него не было детей?
– Вы шутите? Целых пятеро. – Фенн открыл ворота. – Говорят, старший был непутевым. Я имею в виду Рандольфа-второго. Он доставлял старику массу хлопот, и пришлось отослать его на Землю в колледж. При жизни Уинстона он так и не вернулся.
Дерек весь обратился в слух.
– А собирается вернуться? – спросил я.
– Мы ждали его на этой неделе. Думали, хозяин останется с нами. Но он погиб во время полета.
– И что теперь будет?
Фенн указал на здание, у которого мы стояли:
– Это второй по величине завод по производству пищевых продуктов на планете. Он полностью автоматизирован, и управляют им всего три человека. – Мы заглянули внутрь. – Сын Рэнди, который родился в Нью-Йорке, тоже, говорят, находился на корабле. Здесь никогда не был и, само собой, ничего не смыслит в земледелии. Скорее всего, его опять отошлют на Землю учиться. Но точно мне почти ничего не известно. Мистер Пламвэл уже сделал распоряжения. До двадцати двух лет мальчишка не будет иметь никаких прав.
– А потом что? – В голосе Дерека зазвучала тревога. Фенн ухмыльнулся:
– Между нами, ребята, учетные книги могут оказаться к тому времени в таком состоянии, что мальчишке без мистера Пламвэла просто не обойтись.
Я улыбнулся:
– Кэррам, если им небезразлично имение, надо было жить здесь и самим вести дела.
Фенн посерьезнел:
– Вы тысячу раз правы. Скоро выйдет закон о таких владельцах, как Кэрры, бросивших свое имение. Разумеется, им сохранят право на прибыли, зато управляющие, постоянно живущие в имении, тоже получат права. И немалые. Право на управление, возможно, станет наследственным. Если…
– Погодите-ка… – не выдержал Дерек.
– Дерек, не перебивай!
– Но он.
– Опять ты нарушаешь приличия? – Я снова ткнул Дерека в бок. – Извинись, слышишь, сейчас же! Дерек упрямо молчал. Я сжал его руку:
– Ну же!
Дерек пробормотал извинения. Мне стало легче. Потом он поймет, что чуть не выдал нас.
– Уж очень вы давите на парня, – сказал Фенн.
– Иногда приходится, – сердито ответил я. – Это отец виноват, разбаловал его. – Дерек ничего не сказал, но глаза его метали молнии.