Дьявольская сила, стр. 56

Выключив мотор, я вытащил из чемодана одеяло, которое предусмотрительно стащил из гостиницы «Хасслер», и накрылся им. Откинув переднее сиденье назад как можно дальше, я устроился на нем в полулежачем положении и, чувствуя свое одиночество, вслушиваясь, как потрескивает, остывая, мотор, довольно скоро провалился в сон…

33

Проснулся я на утренней заре, весь помятый и плохо что соображающий. Где это я? Почему-то вспоминалась удобная постель дома, лежащая рядышком теплая Молли, и вдруг я тут, на переднем сиденье взятой напрокат автомашины, да еще где-то в лесах Тосканы.

Поставив сиденье на место, я выехал из кустов на трассу и через несколько километров оказался в Росиа. В воздухе чувствовалась свежесть, поднявшееся над горизонтом солнце бросало косые золотистые лучи на черепичные крыши домов. Кругом было тихо, не слышалось ни звука. Но вот тишину расколол тарахтящий в центре городка грузовичок, затем он с надрывом завыл, заурчал, с трудом взбираясь на первой скорости по извилистой дороге на крутой холм, и покатил к каменоломне, мимо которой я проезжал ночью.

В Росиа были, кажется, всего две большие улицы, недавно застроенные как придется невысокими домами с красными крышами. Во многих из них на первом этаже были расположены крохотные магазинчики – бакалея, хозяйственных товаров первой необходимости, либо торгующие овощами и фруктами, периодикой и писчебумажными принадлежностями. В этот ранний час все они еще были закрыты, только в конце тихой улочки работала небольшая таверна, откуда доносились оживленные мужские голоса. Я направился прямо к ней. Там сидели простые работяги, потягивая кофеек, почитывая спортивные газеты и перебрасываясь репликами. Я вошел, все замолкли и повернули головы ко мне, внимательно и с любопытством разглядывая. Я уловил кое-какие их мысли, но в них не было ничего стоящего.

Поскольку брюки мои порядком помялись, да еще на мне был надет толстый свитер из грубой шерсти, то, надо думать, они никак не могли угадать, кто такой перед ними. Если я один из тех иностранцев (большинство из них англичане), которые владели окрестными виллами или арендовали их, то почему же раньше им не приходилось встречать меня? И что этот чокнутый иностранец делает тут спросонок в шесть часов утра?

Заказав чашечку кофе с молоком, я сел в сторонке за небольшим круглым столиком из пластика. Работяги мало-помалу опять вернулись к житейским разговорам, а мне в это время принесли кофе, налитый в небольшую чашечку с трещиной; сверх дымящегося темного кофе плавал толстый золотистый слой сливок. Я отхлебнул порядочный глоток, посмаковал приятный напиток и почувствовал, как кофеин взбадривает застоявшуюся в жилах кровь.

Немного подкрепившись, я поднялся и пошел к самому пожилому на вид рабочему – пузатому, лысому мужчине с давно небритым круглым лицом. Поверх темно-синей рабочей спецовки он надел еще грязный белый фартук.

– Добрый день, – поприветствовал я его по-итальянски.

– Добрый день, – откликнулся он, глядя на меня с некоторым подозрением. Посетители таверны говорили с мягким тосканским акцентом: у них твердый звук «це» получался «хе», а твердый звук «ч» звучал мягче, как «ше».

Мобилизуя все свои познания в итальянском, я кое-как умудрился составить фразу:

– Я разыскиваю Кастельбьянко.

Он недоуменно пожал плечами и обратился к собеседникам с вопросом:

– Мне кажется, этот малый хочет продать тому немцу страховой полис или еще что-то.

Ага! Тому немцу. Может, они принимают Орлова за немца? Может, он живет здесь под видом немца-эмигранта?

Кругом раздался хохот. Самый молодой из присутствующих – смуглый, долговязый верзила лет двадцати с небольшим, весьма похожий на араба, прокричал:

– Втолкуй ему, чтобы он поделился с нами комиссионными.

Тут хохот перешел в дикое ржание.

Еще кто-то подал реплику:

– А не думаете ли, что этот малый ищет работенку камнетеса?

Я громко засмеялся вместе со всеми и спросил:

– А вы что, все работаете в каменоломне?

– Да нет, – ответил смуглый верзила, – вот этот, например, – он похлопал пожилого работягу по плечу – работает мэром Росиа, а я его заместитель.

– Вот и прекрасно, ваше превосходительство, – обратился я к лысому пожилому человеку и спросил его, не для немца ли из Кастельбьянки заготавливают они и обрабатывают камни.

Он лишь махнул на меня рукой, и все кругом снова заржали. Молодой человек прояснил:

– Если бы мы занимались этим, тогда, как вы думаете, прохлаждались ли бы здесь в это время? Этот немец платит каменщикам по тринадцать тысяч лир в час!

– Если хочешь разжиться телятинкой, то этот мужик достать сумеет, – сказал мне другой посетитель таверны про пожилого «мэра», который в этот момент поднялся, вытер руки о фартук (теперь я понял, что он забрызган кровью скотины) и направился к выходу. Вслед за ним ушел и его помощник – тот, который мне популярно объяснил, что «мэр» – это мясник.

После их ухода я спросил смуглого молодого парня:

– Ну а все же, где же эта Кастельбьянко?

– В Вольте-Бассе, – объяснил он. – В нескольких километрах отсюда по направлению к Сиене.

– А это что, городок?

– Городок? – скептически рассмеялся он. – Слишком жирно, чтобы считаться городом, он вовсе не городок, и даже не деревня, так, имение. Все мы мальчишками много лет назад любили играть в Кастельбьянко, ну а потом его продали.

– Как так продали?

– Да так… приехал сюда какой-то богатый немец. Говорят, что он немец, не знаю, может, он швейцарец или еще кто-то. Все тут покрыто тайной, никто толком ничего не знает.

Он подробно объяснил, как разыскать Кастельбьянко, я поблагодарил его и уехал.

Не прошло и часа – и вот я наконец-то нашел это имение, где, по всей видимости, скрывался Владимир Орлов. Если, разумеется, информация, которую мне удалось выудить у кардиолога, окажется верной. Пока же полной уверенности у меня не было. Тем не менее, разговоры в таверне насчет затворника «немца» вроде бы подтверждали информацию. Так, стало быть, местные жители считают, что Орлов – важная шишка из Восточной Германии и спрятался здесь после того, как рухнула Берлинская стена? Что же, лучшего прикрытия, чтобы замаскироваться, не придумать.

Кастельбьянко оказалось чудесной старинной виллой, построенной в позднем романском стиле на высоком холме с видом на Сиену. Само здание казалось довольно большим и несколько аляповатым. В одном из крыльев велись, очевидно, ремонтно-реставрационные работы. Вокруг виллы раскинулся парк, который некогда был великолепным, а теперь зарос и был запущен. Имение находилось в конце узенькой дороги, вьющейся среди холмов неподалеку от Вольте-Бассе.

Кастельбьянко, без сомнения, было некогда родовым имением знатной тосканской семьи, а много веков назад являлось, по-видимому, укрепленным пунктом многочисленных этрусских городов-государств. Вокруг запущенного парка простирались леса, густо заросшие дикими серебристо-зелеными оливковыми деревьями, и поля, в которых выращивались подсолнухи, кругом виднелись виноградники, росли высоченные кипарисы.

Я быстро догадался, почему Орлов выбрал именно эту виллу. Дело в том, что ее удаленность и расположение на высоком холме лучше обеспечивали необходимую безопасность. Поверх высокой каменной ограды была проложена, как я заметил, проволока под током. Такая ограда не то чтобы непреодолима (по сути дела, ничего непреодолимого на свете не существует для людей, поднаторевших на проведении незаконных тайных обысков, но я, к счастью, к таковым не относился), но очень неплохо укрывала от постороннего взгляда.

У единственного входа находилась недавно установленная будка, в которой сидел охранник и проверял всех приходящих. Единственными приходящими сюда посторонними были, как я узнал тем утром, рабочие из Росиа и окрестностей – каменщики и плотники, приезжающие на старом пропыленном грузовичке. Их тщательно досматривали и пропускали внутрь на весь день.