Последний кольценосец, стр. 85
– Так сделаешь?
– Сделаю.
– Тогда слушай и запоминай. В Большом зале замка есть камин; в задней его стенке должен быть камень ромбической формы…
ГЛАВА 58
Итилиен, Эмин-Арнен.
12 июля 3019 года
«Нет тяжелее работы, чем ждать» – отлито в бронзе и от употребления не стирается. Втройне тяжко, если ожидание осталось единственной твоей работой: все, что можно, уже сделано, сиди теперь и жди, звякнет ли колокольчик – «Ваш выход!». Жди день за днем, в ежечасной готовности, – а он может и не звякнуть вовсе, сие уже не в твоей власти, тут распоряжаются иные Силы…
Халаддин, вынужденно бездельничая в Эмин-Арнене после своего Дол-Гулдурского похода, поймал себя на том, что искренне завидует Тангорну, ведущему свою смертельно опасную игру в Умбаре: лучше уж поминутно рисковать жизнью, чем так вот ждать. Как же он проклинал себя за те невольные мысли, когда неделю назад осунувшийся Фарамир передал ему мифриловую кольчугу: «…А последними его словами было – «Сделано»…» Как накликал.
Вспоминалось и их возвращение от Дол-Гулдура. На сей раз проскочить незамеченными не вышло: бойцы из разведслужбы, стерегущие от эльфов тропы Темнолесья, пошли по их следу – неотступно, как волки за подраненным оленем. Что ж, теперь он по крайней мере точно знает цену собственной жизни: сорок марок – те самые, которые он тогда не поскупился отвалить Ранкорну; если б не мастерство рейнджера, они наверняка остались бы среди темнолесских елей на поживу тамошним черным бабочкам… У берега Андуина они нарвались на засаду, и когда вокруг засвистели стрелы, поздно уже было орать: «Ребята, мы ж свои, только по другому департаменту!» Он там стрелял в своих – бил на поражение отравленными эльфийскими стрелами, – и теперь ему никогда уже от этого не отмыться…
«А знаете, что самое печальное, дражайший доктор Халаддин?.. Ты, голубь, теперь повязан кровью и оттого безвозвратно утерял высший дар Единого: право выбора. У тебя за спиною вечно будут маячить и те полегшие в андуинских тальниках парни в мордорской форме без знаков различия, и отправленный на смерть Тангорн – так что стоит тебе отвернуть от цели, сказав: «Больше не могу», как ты в тот же миг окажешься просто-напросто убийцей и предателем. Чтоб эти жертвы не оказались зряшными, ты обязан победить, а ради этой победы – снова и снова идти по трупам и немыслимой грязи. Замкнутый круг… А самая страшная работа тебе еще только предстоит; то, что ты проделаешь ее чужими руками – руками барона Грагера, – ничего не меняет. Как тогда изрек Тангорн: «Честный дележ: у организатора – чистые руки, у исполнителя – чистая совесть»: черта с два…»
(Перед тем как убыть в Умбар, Тангорн устроил прогон ключевой сцены, после чего бесстрастно констатировал:
– Никуда не годится. Ты выдаешь себя каждым взглядом, каждой интонацией; фальшь видна за версту – чтоб распознать ее, не надо быть эльфом, а они ведь куда проницательнее нас… Прости – я должен был сразу догадаться, что эта работа тебе не по плечу. Даже если они сожрут мою умбарскую наживку, ты здесь все равно не сумеешь подсечь рыбину – сорвется.
– Сумею. Раз надо – сумею.
– Нет. И не спорь – я бы тоже не сумел. Чтоб сыграть в такой сцене достоверно, зная при этом всю подноготную, мало иметь стальные нервы: тут надо быть даже не мерзавцем – нелюдем…
– Благодарю вас, сэр.
– Не за что, сэр. Может, ты со временем и сумеешь обратиться в такого нелюдя, но только времени этого нам в любом случае не отпущено. Так что я вижу единственный выход: вставить добавочную прокладку…
– Что-что?
– Это наш сленг. Надо ввести посредника, задействованного втемную… Тьфу… Словом, посредник должен быть уверен, что говорит правду. Причем, учитывая уровень контрагента, это должен быть классный профессионал.
– Ты имеешь в виду барона Грагера?
– Хм… «Соображаешь, медицина», – как говаривал твой сержант.
– И под каким соусом мы его привлечем?
– Под тем, что мы опасаемся, как бы в момент переговоров эльфы не взломали тебе мозги при помощи всяких магически-гипнотических штучек и не превратили обмен в грабеж… Это, между прочим, чистая правда. Да и тебе малость полегче – поделишь с бароном по-братски этот чан дерьма… Как говаривал знаменитый Су-Вей-Го: «Честный дележ: у организатора – чистые руки, у исполнителя – чистая совесть».
– А кто он был, этот Су-Вей-Го?
– Шпион, кто ж еще…)
…Клюнуло, когда шел к концу восемьдесят третий день из отпущенной им сотни. Стрелы последних солнечных лучей пронизывали на излете гулкое пространство пустого в этот час Рыцарского зала и, вонзаясь в дальнюю его стену рассыпались оранжевыми бликами; блики были теплыми и живыми – они так и норовили перебраться со стены на лицо и руки изящной девушки в запыленном мужском наряде, которая облюбовала Фарамирово обеденное кресло. «А ведь ее и вправду смело можно назвать девушкой, – заметил про себя Грагер, – хотя по человеческим меркам ей следовало бы дать лет тридцать, а уж сколько ей на самом деле – представить страшно. Сказать, что она прекрасна, – значит не сказать ничего; можно, конечно, описать «Портрет прелестной незнакомки» великого Альвенди словами полицейской розыскной ориентировки, но стоит ли?.. Интересно, этот доктор Халаддин сумел ее вычислить, как вычисляют даты лунных затмений – ювелирная работа, изюм в сахаре, – но ни малейшей радости по сему поводу не выказал, скорее наоборот; с чего бы это?»
– От имени князя Итилиенского приветствую вас в Эмин-Арнене, миледи Эорнис. Я барон Грагер, вы, возможно, слыхали обо мне.
– О да…
– Эландар передал вам послание барона Тангорна?
Эорнис кивнула, а затем извлекла из какого-то потайного кармашка простенькое серебряное колечко с полустертыми эльфийскими рунами и положила его на стол перед Грагером:
– Среди колец, залитых в сургучные печати вашего пакета, было и это. Оно принадлежало моему пропавшему без вести сыну, Элоару. Вам что-то известно о его судьбе… Я верно поняла смысл вашего послания, барон?
ГЛАВА 59
– Вы все поняли верно, миледи. Только давайте сразу расставим точки над «i»: я всего лишь посредник, как и мой погибший друг. Наверное, есть способы при помощи эльфийской магии обшарить мои мозги, но только вы все равно не найдете там ничего сверх того, что я и так собираюсь вам сообщить.
– Вы все преувеличиваете возможности эльфов…
– Тем лучше. Так вот, ваш сын жив. Он в плену, но вернется к вам, если мы договоримся о цене.
– О, все что угодно – драгоценности, гондолинское оружие, магические рукописи…
– Увы, миледи: те, в чьих руках он оказался, – не южные маштанги, торгующие заложниками. Они, похоже, представляют разведслужбу Мордора.
Она не переменилась в лице, но тонкие пальцы ее до белизны сжали подлокотники кресла.
– Я не стану предавать свой народ ради спасения сына!
– И вы даже не хотите узнать, какая малость от вас требуется?
И когда по прошествии вечности, спрессованной в пару секунд, она ответила: «Хочу», Грагер, имевший за плечами десятки вербовок, безошибочно понял – игра сделана; дальше уже дело техники, эндшпиль при лишней фигуре.
– Итак, некоторые привходящие обстоятельства. Элоар отбился от своих и заблудился в пустыне; когда его нашли, он умирал от жажды, так что мордорские партизаны для начала просто спасли ему жизнь…
– Спасли ему жизнь? Эти чудовища?
– Оставьте, миледи: байками про «вяленую человечину» можно стращать широкую деревенщину, а меня не стоит. Я как-никак воевал с орками четыре года и знаю, что почем; эти парни всегда ценили чужое мужество, а с пленными обходились по-человечески – этого у них никак не отнимешь. Беда в ином: они раскопали, что ваш Элоар принимал личное участие в «зачистках» – это, знаете ли, такой эвфемизм для обозначения массовых убийств гражданского населения…
– Но это же ложь!