Последний кольценосец, стр. 53

– Больше, извини, некого… да и потом – знаешь, как говорят здесь, на Юге: «Чтобы научиться плавать, надо плавать».

А на следующий день по возвращении его разыскала женщина, одетая в глухой кхандский балахон; она грациозно откинула вуаль и произнесла с поразившей его застенчивою улыбкой:

– Здравствуй, Тан… Ты будешь смеяться, но я ждала тебя все это время. И если понадобится – буду ждать еще столько же.

– Да ну?! Не иначе, как ты решила посвятить себя служению Валья-Векте, – съязвил он, отчаянно пытаясь вынырнуть из этого треклятого сапфирового омута.

– Валья-Векте?

– Если я не путаю, это она в аританском пантеоне ведает целомудрием, верно? А храм аритан как раз в трех кварталах от твоего дома – так что это служение будет не слишком для тебя обременительным…

– Я совсем о другом, – пожала плечами Элвис. – Конечно же, я за этот год переспала с кучей народу, но это была просто работа, и ничего более… – Тут она глянула на него в упор и залепила в лоб: – Только знаешь, Тан, не строй себе иллюзий: в глазах людей, называющих себя «порядочными», моя работа выглядит ничуть не более постыдной, чем твоя – я имею в виду то, чем ты тут занимаешься на самом деле…

Некоторое время он переваривал сказанное, а затем нашел-таки в себе силы рассмеяться:

– Да, нечего сказать, уела… Что ж, твоя правда, Эли. – С этими словами он привычно обнял ее за талию, будто бы готовясь закружить в танце. – И пропади они все пропадом!

– Я тут ни при чем, – печально улыбнулась она. – И ты ни при чем… Просто мы с тобой приговорены друг к другу – и ничего с этим не поделаешь.

Это было чистой правдой. Они расставались множество раз – и иногда надолго, но потом все начиналось ровно с того же самого места. Из тех разлук она встречала его по-всякому: иногда от одного ее взгляда в комнате оседал слой изморози в палец толщиной; иногда казалось, будто Арда треснула до самых своих потаенных глубин и наружу вырвался испепеляющий протуберанец Вековечного Огня; а иногда она просто со вздохом проводила ему ладошкой по щеке: «Заходи. Что-то ты совсем с лица спал… Съешь чего-нибудь?» – примерная домохозяйка, встречающая супруга из рутинной деловой отлучки. Оба уже поняли с полной отчетливостью: каждый из них несет в крови смертельную дозу неизлечимой отравы, и противоядие (дающее, впрочем, лишь временное исцеление) можно получить только у другого.

ГЛАВА 38

Впрочем, умбарская жизнь Тангорна, как легко догадаться, отнюдь не сводилась к одним лишь любовным переживаниям. Следует заметить, что профессиональные обязанности барона накладывали вполне определенный отпечаток и на его отношения с Элвис. Поскольку та недвусмысленно дала ему понять, что осведомлена об оборотной стороне его деятельности, барон решил поначалу, что его подруга неким образом связана с умбарской секретной службой. Опровержение тому он получил довольно досадным для себя образом, когда дважды «дарил» ей информацию, прямо предназначенную для передачи коллегам, и оба раза информация не прошла – причем во второй раз «закупорка канала» едва не сорвала тщательно спланированную операцию.

– …Как ты думаешь, Эли, неужто я настолько неинтересен вашим службам, что их люди даже не просили тебя приглядывать за мной?

– Отчего же – конечно, просили. Сразу, как только ты вернулся… С чем пришли – с тем и ушли.

– А у тебя тут же возникли неприятности…

– Ничего серьезного, Тан, не бери в голову, прощу тебя!

– Может, тебе стоило согласиться – хотя бы для виду?

– Нет. Я не желаю – ни для виду, никак… Понимаешь, чтобы стучать на того, кого любишь, надо быть высокоморальным существом с глубоким чувством гражданского долга. А я – всего лишь продажная девка, мне такое недоступно… Ладно, давай закончим с этой темой?..

Это открытие навело барона на мысль самому использовать необозримые связи Элвис для сбора информации – но не секретной (упаси Господь!), а вполне открытой. Дело в том, что их с Трагером занимали не столько боевые корабли нового поколения, закладываемые на верфях Республики, или состав «умбарского огня» (загадочной зажигательной смеси, используемой при осадах и морских сражениях), сколько такая проза жизни, как обороты караванной торговли и колебания цен на продовольствие на рынках Умбара и Барад-Дура. Весьма интересовали барона и новейшие технические достижения – они теперь во все большей степени определяли лицо Мордорской цивилизации, всегда вызывавшей у него самое искреннее восхищение… Удивительно, но факт: именно полулюбительская команда Фарамира (а члены ее, надобно заметить, не состояли на государственной службе и за все годы не получили из гондорской казны ни гроша) интуитивно пришла к тому стилю работы, что стал характерен для разведок лишь в наши дни. Общеизвестно, что сейчас едва ли не всю разведывательную информацию (в том числе наиболее серьезную) добывают не лихие тайные агенты, увешанные микрофотоаппаратами и бесшумными пистолетами, а аналитики, прилежно роющиеся в газетах, биржевых сводках и иных открытых материалах…

Пока Тангорн вникал – следуя рекомендациям Элвис – в деятельность умбарских финансистов (в сравнении с ней магия Белого Совета выглядела просто детской игрою в «чижика»), Грагер, ставший на это время купцом второй гильдии Альгораном, основал в Кханде компанию, которая занялась поставками в Мордор оливкового масла в обмен на продукты тамошних «высоких технологий». Торговый дом «Альгоран и Ко» процветал; четко отслеживая конъюнктуру на местном рынке сельхозпродукции, фирма постоянно расширяла свое участие в импортных поставках продовольствия и на некоторое время сумела даже монополизировать импорт фиников. Правда, самолично посещать свой барад-дурский филиал глава компании избегал (он не имел оснований полагать, что в мордорской контрразведке служат одни лопухи, не знающие своих обязанностей), однако в его положении этого и не требовалось: место полководца – не в первых рядах атакующих, а на пригорке в отдалении.

Результатом этой деятельности стал двенадцатистраничный документ, известный ныне историкам как «Меморандум Грагера». Сведя в единое целое тенденции к увеличению нормы прибыли от караванной торговли (как ее отслеживали биржи Умбара и Барад-Дура), появление в мордорском парламенте серии протекционистских законопроектов, инициированных аграрным лобби – реакция на резкий рост себестоимости местного продовольствия, – и добрый десяток иных факторов, Грагер с Тангорном доказали с непреложностью математической теоремы: импортозависимый по продовольствию Мордор не в состоянии вести сколь-нибудь продолжительную войну. Он намертво завязан на караванную торговлю с соседями (которая, как легко догадаться, абсолютно несовместима с военными действиями), а потому больше всех озабочен поддержанием мира и стабильности в регионе и, следовательно, не представляет никакой угрозы для Гондора. С другой стороны, безопасность торговых путей для Мордора – вопрос жизни и смерти, так что тут он будет действовать предельно жестко и, возможно, не вполне обдуманно. «Если у кого-либо возникнет желание заставить Мордор воевать, – заключали разведчики, – нет ничего проще: достаточно начать терроризировать караваны на Итилиенском тракте».

Фарамир в специальном докладе довел эти соображения до Королевского совета Гондора – очередная его попытка доказать с фактами в руках, что пресловутая «мордорская военная опасность» не более чем миф. Совет, по обыкновению, выслушал доклад со вниманием, ничегошеньки не понял, а в качестве резолюции адресовал принцу давно уже привычный набор попреков и назиданий: они вкратце сводились к тому, что, во-первых, «джентльмены чужих писем не читают», а во-вторых – «ваши шпионы вконец обленились и совершенно не ловят мышек». Засим меморандум Грагера был отправлен в архив, где и пылился (вместе со всеми прочими докладами Фарамировой разведслужбы) до тех пор, пока не попался на глаза посетившему Минас-Тирит Гэндальфу…

Когда началась война – в точности по расписанному ими сценарию, – Тангорн с ужасом понял, что это его рук дело.