Яик – светлая река, стр. 180
– Аманкул, насчет Кзыл-Уйя ты ничего не приврал? – спросил Хаким.
Аманкул обиделся:
– Из-за того, что Жаханша удрал, я же у тебя денег не прошу! Или тебе не нравится, что казаки удрали из Теке? Если я вру, так почему Шугул хочет свои табуны в Уйшик угнать? Если у его знатного сына все было бы прекрасно, зачем ему перевозить сноху в аул? Ты как маленький рассуждаешь. А я-то надеялся, что из тебя выйдет большой начальник! – возмущенно выговаривал табунщик.
– Молодец, Аманкул! Но только ты так и не догадался, что вон те русские чуть не убили меня. Если бы не ты, может быть, я лежал бы с пулей во лбу. Они дезертиры, драпают из Теке.
– Я так и думал! – цокнул языком Аманкул. – А почему этот тамыр бросил винтовку?
– Если хочешь, могу тебе ее подарить, – сказал Гречко. – Бери!
Аманкул вспыхнул от счастья. Он был уверен, что винтовок достойны только воины.
– Бери, Аманкул. Храброго джигита оружие украшает. Учись защищать себя и других, – сказал Хаким.
Глава четвертая
Тяжелые времена настали для Халена.
Обезумевшие от страха домашние рассказали ему о Хакиме, попавшем в лапы казаков-дезертиров.
Хален направился к дому хаджи Жунуса, чтобы узнать, как забрали казаки Хакима, и, если возможно, послать за ним погоню. Едва показался учитель в двери, как старуха Балым заголосила:
– Забрали моего Хакима!.. Нурыма тоже нет! Одна осталась с двумя ребятишками…
Мальчики испуганно прижались к зарыдавшей матери. Маленький Адильбек, расторопный, бойкий на язык, удивленно уставился на учителя черными глазенками.
– Учитель-ага, я русских не испугался ни чуточки. Как увидел, что из дома Акмадии едут к нам трое русских, я взял все бумаги и алтыатар Хаким-аги и спрятал в подпол. Много бумажек!
– Очень хорошо сделал, Адильбек, ты настоящий джигит. Как это сказать по-русски?
– По-русски? По-русски… – начал Адильбек и запнулся.
– По-русски в таких случаях говорят: «Молодец!» Молодец, Адильбек!
Разговаривая с учеником, учитель старался скрыть от него свои слезы.
– Ты, Адильбек, уже настоящим джигитом стал. Когда нет твоих старших братьев, ты во всем можешь помочь матери. Очень хорошо, что ты спрятал бумаги брата. А алтыатар никому не показывай.
– Нет, нет, не покажу. Чтобы не заржавел, я его положил в старую войлочную шляпу, – сказал мальчик.
Учитель одобрительно погладил его по спине и обратился к старухе:
– Успокойтесь, женге, бояться, я думаю, нечего. Казаки отстали от своего полка и попросили Хакима показать дорогу.
– Ай, не знаю, о чем думать, не знаю… Разбрелись мои сыночки-верблюжата…
Всхлипывая, старуха принялась разжигать для учителя самовар.
– Я сейчас пойду к Асану, женге, и отправлю его за Хакимом. Если казаки проедут мимо Сагу, значит, они остановятся в Дуане. Асан опередит их и на остановке встретится с Хакимом. Я еще и Сулеймена с ним пошлю.
Пока Хален утешал старуху, Адильбек юркнул в подпол и вытащил кипу листовок.
– Вот, учитель-ага, желтые бумажки Хаким-аги.
Хален взял листок желтой грубой бумаги, которой обертывают махорку, пробежал по первым строчкам воззвания Совдепа и взглянул на подписи. «Опять Бахитжан. Первым подписался. Жив, значит, старик. Сидит в тюрьме, а голос по всей степи расходится».
Учитель пошел к Асану и попросил его с порога:
– Асан, постарайся догнать Хакима! Если надо будет, не оставляй его, поезжай вместе.
Проводив Асана, учитель заторопился домой: надо было прочесть воззвание рыбакам и отправить листовки дальше, к учителям школы Уйректы-Куль.
По дороге домой ему опять повстречался Адильбек. Хален встревожился:
– Случилось что-нибудь, мой мальчик?
– Да нет, ничего не случилось, учитель-ага. Я Жумаю кучелябу принес. Мы на лисиц охотимся, – точно опытный охотник, ответил Адильбек. – Вчера я ездил на песчаный холм и видел там двух лисиц. Земля промерзла, в долинах сплошной лед. Мышей стало мало, и лисицы пойдут на приманку. Как только выпадет снег, они к самому аулу подойдут и будут скулить, как голодные щенки.
Хален покачал головой: его всегда поражало, что самый маленький его ученик рассуждал, как взрослый.
– Ну, а при чем тут кучеляба, Адильбек-ау? Разве капкан хуже?
Мальчик понял, что учитель не смыслит в охотничьем деле, и снисходительно объяснил:
– Лисица хитрая и осторожная, в капкан не попадет. Поэтому мы ее травим кучелябой, в мясо кладем. Меня Сулеймен научил. В прошлом году они с Нур-агой хотели отравить собаку. Положили кучелябу в бараньи легкие и зарыли в золу. Через три дня легкие стали черными от яда. Я тоже нашел у матери в торбе под изголовьем кучелябу, отрезал кусочек, завернул в мясо. Завтра с утра отравимся к Красным Пескам. До самой Кос-Обы дойдем, там много лисьих нор.
Толковый мальчик отвлек учителя от тягостных раздумий.
…В сумерках прискакал Аманкул. Он даже не поздоровался: новости, казалось, распирали табунщика.
– Хален-ага, я привез Хакима. Он зашел домой. С ним один русский. Остальные испугались меня и умчались в сторону устья Ашы. Решили, что я самый главный красный большабай. Даже не оглянулись, как зайцы. Приехал с добычей: русский подарил мне винтовку!
– Ты серьезно или шутишь? – спросил учитель.
– Оллахи, правда, Хален-ага, – побожился Аманкул. – Я с другим могу шутить, но только не с вами. Сын хаджи вернулся. Если не верите, могу позвать. Всего было пятнадцать русских. А испугались они, как телята поскакали, задрав хвосты. Четырнадцать удрапали, а один приехал с Хакимом.
Хален покачал головой, не зная, верить или не верить. «Какие же это казаки испугались Аманкула? Тут что-то не то». А Аманкул все рассказывал взахлеб, убежденный, что казаки приняли его за красного.
– Если враг бежит, то его и баба напугает. Казакам со страха показалось, что я большабай. А тут еще Хаким закричал: «Красные идут!» – продолжал Аманкул.
Учителю хотелось поскорее увидеть Хакима. В знак уважения к памяти покойного хаджи он решил сам зайти к его сыну. А Хаким от радости потерял голову. Он крепко обнял мать, расцеловал двух братишек и побежал к Халену.
Учитель одевался. Всегда спокойный, сдержанный, сейчас он заметно волновался. Он горячо обнял Хакима и поцеловал в лоб. Глаза Халена заблестели от слез.
– Слава богу, живым-здоровым вернулся. А у нас кругом несчастья. Хаджи проводили навсегда. – Учитель помолчал, немного успокоился. – С первого дня после рождения человек идет навстречу последнему часу. Это неотвратимо, но об этом не думают. Страшно умирать, не сделав при жизни ничего доброго. Хаджи может спать спокойно. Он прожил хорошую жизнь. Вас воспитал, обучил, растил без нужды и лишений. Вы ему благодарны, он был доволен вами.
Он подробно расспросил, как схватили Хакима казаки, как он спасся. И остался очень доволен находчивостью Хакима.
– Значит, Аманкул прав: казаки действительно перепугались, – улыбнулся Хален. – Скоро они побегут отовсюду вместе с правителями из Кзыл-Уйя. Там восстал полк дружинников, прогнали офицеров валаята и всех чиновников. Сейчас полк отправился в Уил, чтобы прихватить по пути молодых юнкеров кадетской школы и присоединиться к красным. Говорят, что сегодня-завтра освободят от атаманов и город Теке.
– Значит, и в этом Аманкул был прав, – рассмеялся Хаким. – О событиях в Джамбейте я от него узнал. Это радостная весть. Объединятся все разбросанные отряды… Об этом давно уже все мечтают.
Последние слова особенно заинтересовали Халепа.
Хаким стал рассказывать обо всем, что знал.
– Абдрахман Айтиев вместе с братом и несколькими джигитами отправился в Акбулак, а оттуда – в Темир. Там он поднял джигитов из рода Тама, Табын, Алим, собрал тысячи добровольцев. Летом захватили целый обоз с оружием, винтовок и патронов хватит на целый полк. Поднять дружинников и связаться с букеевской ордой было поручено Капи Мырзагалиеву, что он и сделал. Теперь Капи приведет сюда полки из орды Жапакала.