Мавзолей для братка, стр. 8

В следующий миг зверь исчез, словно растворившись в воздухе, и Сергей остался один.

Нет, не один. Рядом, под крошечным барханчиком, завозилось что-то живое. И тут же на поверхность вынырнула перепуганная, смутно знакомая от облепившего ее песка мордашка с круглыми глазами на пол-лица.

– Акер ушер?

– Ушер, Ромка, ушер, – ответил Дорофеев, сгибаясь пополам от внезапного приступа неудержимого истерического смеха. – Смерть наша с тобой ушер!..

Он крутил в руках размочаленный кусок веревки, несколько минут назад связывавший их пару с остальными…

4

– Ну и чего мы добились?

Меньше всего лачуга, в которой с горем пополам разместилась «спасательная экспедиция», походила на гостиницу. «Отель в ползвезды» – так иронически назвал их убогое пристанище Горенштейн, хваставшийся, что в свое время живал и в пятизвездочных «постоялых дворах». Спутники его слова сомнению не подвергали, поскольку лучшими образчиками гостиничной сферы, с которыми познакомился за свою жизнь Арталетов, были пансионаты Черноморского побережья Кавказа, еще при «развитом социализме», а обстановка в среднестатистическом жилище той эпохи, где доселе обитала Жанна, вполне соответствовала окружающей ее в данный момент.

Одним словом, было куда приклонить голову, имелись стол и пара шатких трехногих табуретов – что еще нужно усталому путнику, неделю мыкавшемуся по раскаленной пустыне? «Удобства» на заднем дворе? Кухни и комнат как таковых нет вообще? Так что с того? Главное – колодец, наполненный водой. Тепловатой, но вполне годной как для питья, так и для прочих нужд.

Петро Мамлюк, отряженный атаманом, чтобы проводить неожиданно свалившихся путников до города, задачу выполнил «на отлично»: разместил в своей, временно пустующей, «квартире» и отбыл обратно – догонять войско, упорно рыскавшее по Сахаре в поисках загадочных ливийцев.

А что вы хотели? Казаки – люди служивые, приказ есть приказ, он не обсуждается. Велят каких-нибудь собакоголовых людей искать – найдут. Тем более что информации о них будет побольше, чем о ливийцах. Вон и на картах их земли обозначены, и даже они сами нарисованы. Сурьезные такие, в зипунах подпоясанных и в чалмах на песьих головах. Ну, собакоголовые люди, и все тут. Ничего особенного. А ливийцы эти…

Все-то было понятно в этой жизни уряднику Мамлюку, всю дорогу до Фив напропалую волочившемуся за кокетливой попутчицей, несмотря на явное недовольство Арталетова, то и дело крутившего так и не сбритый второпях «дворянский» ус. А Жанна, чертовка, еще и масла в огонь подливала: то ладошку будто невзначай на казачий бицепс положит, то шашку подержать попросит… Будто и не было между д’Арталеттом и Красной Шапочкой ничего. Ведьма рыжая, одним словом.

И ведь что характерно: не вызовешь же простодушного парня на дуэль – не при дворе Генриха Четвертого, не оценят… К тому же шашку после боя вежливо попросили обратно, а серп без молота – плохой заменитель верной шпаги французского шевалье, и вообще… Всплывал в памяти старый анекдот про Илью Муромца и мушкетера: «А обсыпь-ка мне, Алеша Попович, этого франта мелом – я его палицей…»

Техника фехтования у противников разная, вот в чем дело…

Так что когда казак с заметным сожалением откланялся, Георгий вздохнул свободнее, хотя и дулся на подругу какое-то время для порядка. Будет знать, вертихвостка, как со всякими встречными-поперечными шуры-муры крутить!..

Но все его раздражение развеялось, как дым, когда выяснилось, что хитрая девчонка выклянчила у простака напоследок запасной клинок и смиренно преподнесла любимому в знак примирения. Все-таки, как ни крути, а с саблей на боку привыкший к холодному оружию путешественник уже чувствовал себя не таким и беззащитным.

Гораздо более грустным фактом оказалось то, что Фивы, про которые Горенштейн еще пару дней назад мог разливаться соловьем не хуже дипломированного гида, на поверку оказались совсем не такими, как в его пространных рассказах. Да и лежали вовсе не там, где следовало. То ли вообще не те это были Фивы, то ли опять, как и с только что покинутым Парижем, тут было не все в порядке.

– Ну что это такое? – вопрошал Дмитрий Михайлович, гневно тыча перстом в православную церквушку, которой место было где-нибудь в Ростове Великом, а вовсе не на африканской земле. – Ну откуда здесь христианский храм? Не коптский, заметьте, хотя и тому рановато, а православный! И куда, скажите на милость, девался знаменитый Карнак? Я ведь сам, вот этими руками, не далее как в прошлом году касался его гранитных колонн, бродил между величественных стен…

– Так то когда было… – не скрывая насмешки, утешал его Георгий, от души наслаждавшийся посрамлением всезнайки. – Может, он еще не построен?

– А откуда тогда казаки? Это же анахронизм! Понимаете? А-на-хро-низм!.. Жанна, хоть вы меня поддержите!

– Да ладно вам, месье алхимик, – отмахивалась девушка, самозабвенно торговавшаяся с уличным торговцем из-за какой-то приглянувшейся ей безделушки. – Есть этот ваш Тарнак, нет Тарнака – какая нам разница? Вы лучше поглядите, что за прелесть эти бусики! Они так подойдут к моей новенькой лиловой тунике!..

– Во-первых, я в тысячный раз говорю вам, дорогая моя, что я не алхимик!.. – по обыкновению закипал Горенштейн, напоминавший в своей мешковатой длиннополой одежде пациента, сбежавшего из известного рода лечебного учреждения. – А во-вторых…

А Арталетов от души хохотал…

Жаль только, что с Долиной Царей путникам помочь тоже никто не мог. Или не хотел. Разводили руками, переводили разговор на другую тему, просто посылали спрашивающих куда подальше. Георгий со товарищи ощущали себя провинциалами на московских улицах, безуспешно пытающимся добраться до ВДНХ без карты и путеводителя.

Оставалось только искать самим. Благо времени они имели предостаточно.

– Судя по информации о раскопанной гробнице, помещение было довольно обширным, – успокаивал соратников ученый. – Хорошо проветривалось, чтобы исключить порчу мумии от плесени и прочих факторов, а припасов туда в момент «похорон» положили столько, что наш друг мог жить, ни в чем не нуждаясь, не менее полугода. Или около того,

– А мы-то в каком пункте этого «полугода» находимся?

– Никак не далее двух-трех недель от «похорон», не волнуйтесь. Самое большее – месяц.

– Почему же вы так уверены? Летели на четыре тысячи лет в прошлое, а тут казаки, русский язык… Может, вы промахнулись? Лет эдак на тысчонку? Да не на одну…

– Исключено! – надулся Дмитрий Михайлович. – Я не в точку на временной шкале целил, а в прибор возвращения Сергея Витальевича. Тот самый, что вы окрестили «хрономобилем». Совершенно зря, между прочим – у меня, к примеру, никаких ассоциаций даже не возникает…

– Так он же не действует! Вы сами говорили…

– Я знаю, что говорил. Да, прибор больше не функционирует, и, следовательно, я не могу вытащить его владельца из прошлого в наше с вами настоящее. Но точно засечь его местоположение во времени – без проблем. Честно говоря, для этого даже не нужен прибор – годится любой предмет, которого касался господин Дорофеев.

– Так просто?

– Ну, я бы не назвал эту процедуру простой… Вообще-то методика довольно сложна… Но я уверен, что ошибки нет.

– Ну ладно, – согласился с Горенштейном Георгий, сообразив, что вторгается в сферы, его дилетантскому пониманию недоступные. – А откуда вы взяли, что Серега… Сергей Витальевич вообще мог чем-то питаться? Насколько я помню из истории, покойников в Древнем Египте хоронили, надежно упрятав в несколько саркофагов, да еще спеленав для верности по рукам и ногам.

– Вот тут вы правы, – смутился ученый, ковыряя ногтем облупившуюся глинобитную стену. – Это меня тоже, признаться, озадачило… Но положение скелета, вернее, мумифицированного трупа, беспорядок в погребальной утвари, откинутая и расколотая крышка саркофага, наконец, явные следы попыток выбраться на волю… Нет, похороненный заживо прожил в гробнице довольно долго, и в этом сомнения нет. И, будучи знакомым с Сергеем Витальевичем достаточно много времени, я этим не слишком удивлен. Господин Дорофеев – личность неординарная. Весьма выдающаяся во многих отношениях.