Мавзолей для братка, стр. 38

Вот и площадь с возвышающимся посредине эшафотом.

Георгий ожидал, что дощатую конструкцию хотя бы обтянут тканью, но казнили, увы, не особу королевской крови для которой приготовили бы алой бархат, и даже не высокопоставленного вельможу (для него бархат был бы черным), и поэтому помост сверкал свежим деревом. Королева-мать не поскупилась, повелев обновить старый, пропитавшийся кровью жертв помост для своего недруга.

«Неужели уже ничего нельзя сделать? – в отчаянии подумал Жора, но он был так прижат толпой к стене дома, врезавшейся ему в бок какой-то острой архитектурной деталью, что и мечтать не стоило. – Тогда, может быть, просто уйти отсюда…»

Вот если бы сейчас пару верных друзей вроде Цезаряна и Фридриха, да подскакать галопом к эшафоту, давя копытами праздных зевак…

– Не желаете пирожок, сударь? – раздалось над самым ухом, и, оглянувшись, путешественник увидел симпатичную торговку средних лет с поднятым над головой лотком. – Вкусные пирожки, сударь! Всего по лиарду штука…

– О-о-о!.. – простонал Арталетов, отворачиваясь.

– Ничего не дорого, – слегка обиделась коммерсантша. – Обычно, конечно, по поллиарда, но сегодня такой день… Нечего кочевряжиться, сударь. Вам какой? С ливером или с капустой? А еще есть с новомодным заморским фруктом, картоплей именуемым…

– Едут! Едут! – поднялся вокруг шум. – Повозка выехала на площадь!

«Бедный, бедный Леплайсан…»

Георгий не хотел смотреть, но глаза, помимо его воли, не отрывались от помоста, на который только что легко взбежала знакомая фигура в черном плаще и тут же отвесила глубокий поклон взорвавшейся рукоплесканиями толпе. Казалось, прославленный актер собрался здесь повеселить шутками толпу, то и дело отвечавшую ему громом аплодисментов и хохотом. На фоне Леплайсана даже палач казался каким-то инородным телом, соринкой в глазу. Особенно его длинный двуручный меч, отсюда, издали, выглядевший безобидной булавкой.

До Жоры не доносилось ни единого слова, сказанного другом, но по реакции толпы он понимал, что тот в ударе. Правда, счастливчики тут же пересказывали услышанное соседям, и порой обрывки шуток докатывались до берегов человеческого моря. Но «испорченный телефон» вряд ли добавлял вкуса средневековым шуткам…

«Чем же помочь тебе, друг?..»

Но вот шут, поклонившись еще раз на все четыре стороны, опустился на колени, и мэтр Кабош, пошептавшись с ним о чем-то, начал поднимать свой меч.

«Все, не могу больше… Прочь отсюда!»

И тут что-то темное пронеслось к эшафоту, прямо по головам собравшихся людей, ответивших испуганным воплем. Арталетова толкнули на стену так, что он ударился головой, и все вокруг померкло…

Пришел в себя он в узком тенистом дворике, напоминающем колодец. Кто-то лил ему на лицо прохладную воду, и внезапно показалось, что все, только что увиденное, было обычным сном, ночным кошмаром после чересчур обильного ужина…

– Очнулись, господин? – В незнакомой женщине, с тревогой всматривающейся в его лицо, Жора узнал давешнюю торговку. – Ой, как я рада! Вы лежали такой бледный, такой бледный! Словно покойник…

– Спасибо. – Арталетов приподнялся и сел, опираясь на стену.

В голове все гудело, в ушах стучало, и вообще он чувствовал себя препоганейше. Возможно, лишь чуть лучше бедного Леплайсана.

– А я ведь так и не купил у вас пирожок, – слабо улыбнулся он женщине.

– А-а! Бог с ними, – беспечно махнула та рукой. – Все равно растоптали все. Совсем без выручки я сегодня осталась! То ли дело, когда колдуна Арталетта жгли! Ох, тогда и наварилась я… Раз в год, а то и в два такая удача бывает.

– Держите, – насильно всунул ей в руку тестон Жора. – Считайте, что я купил все.

– Да вы что? – даже испугалась торговка. – За что мне такие деньги?

– Берите, берите! Должен же я чем-то вас отблагодарить за спасение. Ведь, если бы не вы, толпа меня попросту затоптала бы.

– Да? – На лице честной женщины было написано сомнение. – В самом деле? Ну, я не знаю…

– В самом деле, в самом деле…

Георгий поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся в глубь дворика.

– Вы куда?

– Попью и умоюсь…

– Конечно! Там, за платаном, – колодец…

«Славная женщина, – с умилением подумал путешественник, доставая „хрономобиль“ и осторожно переводя колесико чуть-чуть в сторону минуса. – Не маловато ли я ей денег сунул?..»

«Не много ли это за простую услугу? – мучилась пирожница Мадлен, разглядывая тестон с портретом Генриха IV. – Он-то сгоряча отвалил мне денежку, а потом жалеть будет… Одет-то хоть и прилично, а небогато… Благоверная, поди, заругает. А может, он и не женат вовсе?..»

Тут мысли женщины, вдовствующей уже третий год, резко сменили направление: «Верну-ка я ему тестон этот. А потом приглашу в гости, предложу бокальчик вина, заштопаю порванный рукав…»

Мечтательница прошла за мужчиной, но нигде его не увидела.

«Где же он? Выход-то тут только один…»

И тут ее взгляд упал на приоткрытый зев колодца…

– Помогите, люди добрые! Средь бела дня человек утопился-а-а!!!..

Гуго, подмастерье сапожника, в тенистом уголке за колодцем только-только обнял белошвейку Мари, готовясь ее поцеловать, как над ухом кто-то смущенно кашлянул. А эхом ему ответил дикий визг перепуганной девушки.

И не так закричишь, когда прямо за спиной твоего ухажера вдруг ниоткуда появляется бородатый мужик, поначалу принятый за отчима! Да еще с какой-то цепью в руке!

– Простите, простите… – Жора пятился от впавшего в ступор прыщавого парня и визжавшей почище бензопилы миниатюрной брюнеточки в белоснежном чепце. – Извините, что помешал…

Похоже, что перемещение удалось. И время суток иное – ближе к вечеру, и небо застлано облаками… Теперь только выяснить, когда состоится казнь, и действовать!..

Так. Торговка вряд ли смогла бы утащить бесчувственного мужчину далеко, следовательно, Гревская площадь где-то рядом. А там обычно вывешиваются программки, словно перед театральным представлением.

Пустынная пока площадь с эшафотом, над которым трудилась бригада плотников, нашлась прямо за углом. Словоохотливых, надо заметить, плотников.

Они в красках расписали приезжей «деревенщине» предстоящее через три дня действо, вкратце обрисовали, не особенно стесняясь в выражениях, вину преступника и даже указали лучшие места, которые следовало занять заранее, желательно часов за двенадцать до «представления».

– А то ничего не увидишь, балда! – снисходительно похлопывали Георгия по плечу. – Получится, что зря тащился за столько лье. Лучше вообще не пожалей пары экю и договорись с кем-нибудь из домовладельцев: с балкона – лучший вид. Говорят, – понизил голос рассказчик, воровато оглядываясь, – что королева-мать сама будет с одного из балконов следить за казнью. Очень уж насолил ей наш Леплайсан…

Еще живой, шут уже становился народной легендой…

Итак, три дня. Очень много и очень мало времени. Что можно успеть сделать?

20

«Еще пара-тройка таких фортелей с прыжком во времени отдельно от коня, – думал усталый путешественник, с трудом узнаваемый из-за плотной коросты дорожной пыли, покрывающей лицо и одежду, – и придется заниматься конокрадством… Никаких финансов не напасешься…»

И как это умудрялись герои романов пересечь Францию из конца в конец за пару дней? Вроде бы не так далеки от Парижа пресловутые Арденны, если смотреть по карте, а Арталетов уже чуть-чуть не загнал коня… В прямом, а не в переносном смысле, поскольку загнать, толкнуть или реализовать иным способом четвероногое транспортное средство в этом краю, населенном такими индивидуумами, что давешние виланы по сравнению ними сущие ангелочки, было бы просто безответственным делом. А что еще ждать от обитателей местности, через которую шляются все кому не лень, начиная с неандертальцев?