Америка off…, стр. 25

– Я тебе одолжу, у меня есть немного… Ты принес с собой что-нибудь?

– Да, – Бо Тагонао показал свой пакет.

– Маловато… Ладно, что тебе нужно, я знаю и достану у лавочника Пао Вотагоне. А ты спеши назад и передай людям Леса, чтобы держали ухо востро.

Бо Тагонао кивнул и поднялся на ноги. Если Уто Вотагоне обещал, он не обманет – не такой он человек, чтобы обмануть родственника.

– Как ты думаешь, – обернулся он в дверях. – Это надолго?

– Как решат боги… – вздохнул здоровяк, пересчитывая выложенные на циновку пакетики с сушеной травой тана, которые должен обменять на соль, разноцветные бусы, китайские пальчиковые батарейки, джинсовую ткань, нитки, бензин для зажигалок, стрептоцидовую мазь и массу других необходимых для лесных родственников вещей.

Бо Тагонао снова кивнул и выскользнул наружу, под палящее белое солнце…

9

– Зачем я только потащилась с тобой… – ворчала, едва видимая в плотном молоке вечного тумана, повисшего на «терминаторе [38]», как прозвали местные жители по обе стороны, линию разделяющую отныне штаты Аляска и Флорида, Мэгги, кутаясь в ярко-оранжевый пуховик – температура здесь царила, мягко говоря, не комфортная, особенно после удушающей флоридской жары. – Сдала бы с рук на руки местным агентам ФБР, написала бы отчет…

– Вряд ли, – Сергей внимательно глядя на небольшой дисплей приборчика, напоминающего пульт допотопной игровой приставки «Денди» в сотый уже раз мерил шагами узкую полосу «трансформированной» почвы, где полярная трава была перемешана с мелкой тропической растительностью. – Во-первых, неизвестно сколько времени у тебя ушло бы на то, чтобы доказать, что ты не верблюд…

– Как это? – изумилась Мэгги.

– Во-вторых, – не слушая подругу продолжил Извеков. – Думаю, тебе хочется, все же, увидеть своих родных живыми и здоровыми. Причем, вовсе не через десять-пятнадцать лет, когда ваши крючкотворы и перестраховщики, изучив все «за» и «против», обеспечив максимальную безопасность, которая все равно останется не стопроцентной, и подготовив группу супер-пупер-крутого спецназа, половина которого поляжет убитыми и ранеными еще до начала операции, решатся на проникновение в Сферу.

– Ты насмотрелся голливудских боевиков, Серж, – печально вздохнула Мэгги. – Ручаюсь, что наши спецслужбы вовсе не так непроходимо тупы и бездарны, как их изображают режиссеры Голливуда. По крайней мере, ничуть не хуже ваших суперменов из КГБ и ГРУ…

– Не КГБ, Мэгги, – возразил Сергей, топчась на одном месте, прямо-таки, по-ленински, делая шаг вперед и два шага назад. – А давным-давно уже ФСБ. Прямо, как у вас: Федеральная Служба Безопасности… А других боевиков, кроме ваших, у нас почти не показывают, да и скопированы наши с американских один к одному… Неси-ка лучше колышек!

– Нашел! – подскочила на месте девушка и, безжалостно пачкая свои белоснежные пушистые варежки соком травы, принялась распутывать связку колышков.

Яркие пластиковые стерженьки, на которых полагалось по инструкции крепить петли для растяжки палатки, приобрели в местном супермаркете, едва сумев убедить искренне недоумевающего чернокожего продавца, что сама палатка им не требуется. Не улыбалось как-то тащить на себе огромный тюк многослойной, непромокаемой и самоподогреваемой ткани, по инструкции, дающей приют двум туристам, но, на глазок, рассчитанной минимум на взвод солдат – естественно русских, а не американских. Взамен была приобретена надувная походная собачья будка. Непонятно на каких таких сенбернаров она была рассчитана (в ярком рекламном буклете из широкого входа выглядывала веселая лохматая собаченция никак не крупнее обычной дворняжки), но, по прикидкам бывшего морпеха, в ней с лихвой разместились бы два таких не слишком громоздких путешественника, как они с Мэгги. И вес у нее, принимая во внимание массу багажа, оказался приемлемым…

Сергей по русскому народному обычаю, хотел было вырубить подходящие вешки прямо на месте, не мудрствуя лукаво, но Мэгги, как истинная американка запротестовала против вопиющего надругательства над дикой природой и настояла на покупке «экологически нейтрального» реквизита. Стоило это красочное удовольствие китайского производства аж 49 долларов 99 центов и то, по «специальной» цене…

Увидев, как напарница, неумело тюкает обушком стилизованного под индейский томогавк топорика, пытаясь загнать ядовито-зеленый (кажется, даже светящийся в темноте) «карандаш», в не самый неподатливый на свете грунт, Извеков вздохнул и отобрал инструмент…

Лайнер совершил посадку в аэропорту Майами ранним утром шестого июля, повергнув в состояние близкое к прострации и аэродромные службы, и экипаж с пассажирами. Первых – тем, что «Боинг» рейса Амстердам – Нью-Йорк, долженствующий исчезнуть вместе с самим Нью-Йорком в роковое четвертое июля, возник на экранах локаторов в сотне с лишним миль над морем из абсолютной пустоты, причем, приближался к Майами с ост-зюйд-оста, там, где до самых Азорских островов синел океан. Вторых же – сначала тем что они, по заверениям диспетчеров, не существовали в природе почти двое суток, уложившихся в несколько минут турбулентности по всем часам на борту, а уж на закуску – описанием Катастрофы, которую они счастливо «прозевали»…

Сергей с Мэгги, конечно, могли бы прояснить ситуацию, но вряд ли во всех кипящих на грани помешательства и бьющихся в истерике остатках Америки нашелся кто-нибудь, хотя бы на «йоту» поверивший в байки спятивших от переживаний «контактеров» с представителями легендарной Атлантиды, один из которых, к тому же, был русским, а вторая – трясла значком нью-йоркского отделения ФБР.

Вместо этого, они ограничились дежурными отговорками, точно такими же, как и у других «невинных» пассажиров злосчастного рейса – «не помню, ничего не заметил кроме тряски, был растерян» – беспрекословно оставили едва не валящемуся с ног от усталости офицеру свои координаты, пообещали никуда не уезжать из города в ближайшую неделю и, почти не сговариваясь, отправились в не слишком дорогой мотель, неподалеку от аэропорта, где заперлись в номере, прихватив с собой два огромных пакета всяческой снеди, купленной в ближайшем супермаркете. Стоит ли упоминать, что они запретили портье себя беспокоить даже при повторной Катастрофе, пусть даже в ее результате уцелеет всего один этот мотель на всем белом свете…

А потом были дни и ночи, когда, при свете дня и в сумраке ночи, два молодых тела иссупленно и остервенело овладевали друг другом, будто и в самом деле, жить на свете им оставалось только до того момента, когда прекратится их неутомимое состязание. Кажется, они даже почти не спали, лишь забываясь на мгновение, чтобы с новыми силами предаться действу, в котором не было сейчас ничего греховного. Наскоро жевали что-то, не ощущая вкуса, утоляли жажду, не разбирая, виски это, молоко или кока-кола, и снова бросались друг к другу, словно утопающие к спасительной соломинке…

Тишину нарушали лишь скрип постели и тяжелое дыхание – слова были не нужны и забыты. Два первобытных зверя сливались в поединке любви, рыча от страсти и стеная от наслаждения.

Наверное, им это было необходимо, чтобы хоть как-то забыться, стряхнуть шизофреническую невероятность наваждения, осмыслить, оттянуть неизбежное… Они, как бы брали тайм-аут перед тем, что решили без них и они сами решили без чьего-либо участия…

Запал иссяк только через двое суток.

На рассвете девятого июля молодые люди лежали в разоренной постели без сна, молча наблюдая за тем, как просочившиеся из-за неплотно прикрытых жалюзи лучи солнца, окрашивают потолок в четкие красные и черные полоски.

– Почти, как американский флаг… – вздохнула Мэгги.

– Да, – пробормотал Сергей. – Только не бело-красные, а наоборот… И звезд не хватает.

– Их и осталось-то всего три… [39]

Яркие полоски ползли по потолку, частично забираясь на стену и постепенно становясь уже и бледнее.