Троцкий. Мифы и личность, стр. 56
Несмотря на явную поверхностность брошюры Троцкого, она была взята на вооружение меньшевиками в борьбе против Ленина. Однако через несколько дней после выхода в свет этой работы, Троцкий объявил о своем выходе из меньшевистской фракции. Он вспоминал: «В сентябре я заявил формально о своем выходе из меньшинства, в состав которого я, в сущности, не входил с апреля 1904 года. В этот период я провел несколько месяцев в стороне от русской эмиграции, в самом артистическом городе Германии. Я недурно знал баварскую социал-демократию, мюнхенские галереи и карикатуристов «Симплициссимуса».
После разрыва с меньшевиками Троцкий не присоединился и к большевикам, он фактически покинул РСДРП. Сверкнув яркой звездой, Троцкий на некоторое время исчез с социал-демократического небосклона.
ТЕОРИЯ, РОЖДЕННАЯ В МЮНХЕНЕ
Отход Троцкого от активного участия в жизни РСДРП произошел в период нарастания предреволюционной обстановки в России. Некоторый спад в рабочем движении после всеобщей политической стачки на юге России в июле – августе 1903 года, сменился новым подъемом летом 1904 года. Теперь стачки происходили в Петербурге, Нижнем Новгороде, Иванове-Вознесенске, на Кавказе. Одновременно участились крестьянские выступления. Значительно активизировалась политическая деятельность либеральной оппозиции. Под предлогом проведения банкетов либералы, объединенные в «Союз освобождения» и «Союз земцев-конституционалистов», проводили собрания, на которых выдвигались требования политических реформ в России (так называемая банкетная кампания).
Троцкий был в курсе происходивших событий и давал им соответствующую оценку. Комментируя обстановку в стране на конец лета 1904 года в предисловии к своей брошюре «Наши политические задачи», Троцкий писал 23 августа 1904 года: «Внизу, в народных глубинах, идет невидимый, но неотвратимый молекулярный процесс накопления революционного гнева, который, может быть, завтра прорвется наружу с элементарной силой стихии, снося – как полые вешние воды смывают мосты и запруды – не только полицейские заставы, но и все постройки нашей муравьиной организационной работы». В этих условиях, полагал Троцкий «своевременна… лишь одна наука– наука восстания, …уместно одно искусство – искусство баррикад».
Почему же Троцкий, пристально следивший за приближением революционной грозы в России, осенью 1904 года решил посвятить себя знакомству с мюнхенскими картинными галереями, карикатуристами и баварскими социал-демократами? Перечислив эти стороны мюнхенской жизни, которые он счел достойным внимания, Троцкий не сразу сказал, что он прибыл в этот город по приглашению Израиля Гельфанда (Парвуса), в доме которого он поселился вместе со своей супругой. Умолчал Троцкий и о том, что главной целью его пребывания в доме Парвуса была идейно-политическая подготовка к активному участию в российской революции, начало которой ожидалось со дня на день.
Парвус, который в рядах германской социал-демократической партии играл роль специалиста по России, а в рядах российской социал-демократии играл роль советника от германской СДП, видимо, использовал свое необычное положение для того, чтобы вести свою игру. Зная о последующей карьере Парвуса, в которой значительное место заняло сотрудничество с правительствами Германии и Османской империи, можно предположить, что о планах Парвуса были осведомлены и другие силы, помимо социал-демократов России и Германии.
В биографии Парвуса Земан и Шарлау писали: «Лев Давыдович Бронштейн-Троцкий получил от хозяина гораздо больше, чем просто гостеприимство. Их краткая, но очень интенсивная дружба была одним из важнейших событий в жизни Троцкого». Пребыванию Троцкого в доме Парвуса в конце 1904 – начале 1905 гг. И. Дейчер посвятил целую главу под названием «Интеллектуальное партнерство». Из чтения главы может создаться впечатление, что результатом «партнерства» двух выходцев из семей одесских зернопромышленников стала так называемая теория перманентной революции. Вряд ли можно сомневаться, что подлинным ее автором был Парвус. Ведь он был не только старше на десять лет своего 25-летнего «партнера», но уже обрел немалый опыт в подготовке глубоких аналитических исследований и в составлении прогнозов глобального развития. Основные положения «теории перманентной революции» вытекали из этих исследований и прогнозов и были им детально изложены в серии статей, которые были опубликованы в «Искре» в начале 1904 года до переезда Троцкого в Мюнхен.
Потом эта теория была подвергнута резкой критике коммунистами, они забыли, что положение о «перманентной революции» было впервые выдвинуто основоположниками коммунистической теории К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии» и «Обращении Центрального комитета к Союзу коммунистов». Идея «перманентной революции» предусматривала постоянное или «перманентное» углубление общественных преобразований после начала революции. Основоположники марксизма призывали «сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут отстранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти». Маркс и Энгельс исходили из «непрерывности» (или «перманентности») распространения революции вширь, считая, что пролетарская революция, начавшись, например, в Англии, будет продолжена во Франции, затем в Германии, постепенно охватывая все новые и новые страны мира.
Эта идея была взята на вооружение Парвусом в его прогнозах мирового развития. Однако, в отличие от Маркса и Энгельса, он включал в цепочку событий, которые должны были изменить облик планеты, не только пролетарские революции, но и империалистические войны, а также интеграционные процессы в капиталистических странах. Если Маркс и Энгельс считали, что ликвидация национальных границ станет возможной лишь после победы пролетарских революций в развитых странах мира, то Парвус полагал, что это может произойти и при капитализме. По словам Дейчера, «центральной идеей Парвуса являлось положение о том, что по мере развития капитализма национальные государства отжили свой век… Судьбы континентов стали взаимозависимыми».
Если Маркс и Энгельс рассматривали революции в различных странах мира как этапы мировой революции, венчающейся триумфом социализма во всем мире, то Парвуса, несмотря на его революционную риторику, интересовало то, каким образом войны и революции повлияют на ликвидацию государственных границ и таможенных барьеров. Он обращал внимание на то, что «освоение американцами своего Запада обострило соревнование за мировые рынки между производителями продовольствия». В этой связи Парвус полагал, что «европейские, особенно германские сельскохозяйственные и промышленные интересы объединятся для того, чтобы положить конец свободной торговле и установить в Западной Европе протекционистскую систему». Парвус писал: «Таможенные барьеры стали препятствием для исторического процесса культурного объединения народов; …они усилили политические конфликты между государствами».
Зная о последующем возвращении Парвуса в класс капиталистов и его превращении во влиятельного торговца зерном и оружием, можно предположить, что его прогнозы войн и революций составлялись не в последнюю очередь и для того, чтобы лучше знать, как предсказываемые им события повлияют на внешнеторговую конъюнктуру. Создается впечатление, что представитель влиятельных финансовых кругов Парвус (и, видимо, не он один) делал все от себя зависящее, чтобы приход к власти социал-демократов в западноевропейских странах не привел к краху капиталистической системы. Но, выражая интересы межнациональных финансовых группировок, он явно был заинтересован в том, чтобы общественные изменения в мире привели бы к тому, чтобы национальная буржуазии различных стран была поставлена под контроль международных монополий и надгосударственных структур интегрированной Европы. В конечном счете история XX века в Западной Европе пошла именно по тому пути, который намечал Парвус. Как известно, приход к власти социал-демократических и социалистических партий Западной Европы отнюдь не привел к падению капитализма, а сопровождался его укреплением. Конец же XX века ознаменовался установлением гегемонии транснациональных корпораций в мире, а также экономической и политической интеграцией Западной Европы.