Мы – силы, стр. 104

Ужин приготовили за полчаса, и уже к десяти Назим объявил отбой. Как раз и дождик зарядил. Чтобы лучше спалось. Сам он еще около часа проболтал со своим помощником и командиром погранцов. Втроем они решали, как будут входить в город. Решили, что все-таки первыми войдут погранцы. Начнут прочесывание окраин на предмет бандитов и просто жителей. Довольный тем, что не его ребята пойдут под возможные пули первыми, Назим быстро уснул.

Утром сборы были недолгими. Пополнили воду в колодце соседнего хутора. И недолго думая тронулись в путь. До обеда они успели сделать двадцать километров. А потом…

Впередиидущие на мотоцикле, найденном в городе людоедов, двое разведчиков доложили по рации, что видят что-то непонятное. Потом связь пропала, и командир потребовал остановки колонны. Три грузовика замерли на месте.

– Выгрузиться и занимать оборону! – скомандовал он своим. – Приблизительное направление нападения вдоль дороги. Бегом.

Его бойцы мигом растворились в соседнем леске, и их бы даже и заметно не было, если бы не постоянные оглядывания на них ребят Назима.

– Давайте, пацаны, тоже бегом за ними…

– Нет! – остановил командир. – Прикажи своим, чтобы занимали позицию с другим углом атаки. Чтобы, если кто сунулся, он бы попал под перекрестный огонь.

Оглядевшись, Назим приметил недалекие развалины. Скомандовав десяти во главе с помощником занять их, он повел остальных к роще на другой стороне дороги от погранцов. Он связался с командиром погранцов, обозначил себя и спросил, что дальше-то делать. На что получил грубо: «Молчать в эфире!»

Они долго, почти час, ожидали хоть какого-то события, но то, что произошло, немного шокировало всех. Рации погранцов и Назима, работающие на одной волне, внезапно ожили, и насмехающийся голос сказал:

– Говорит помощник командира отряда вольного города… Ваши разведчики нами захвачены и допрошены. Один, к сожалению, погиб при захвате. Я знаю – кто вы, вы догадываетесь – кто я. Предлагаю вам встретиться и поговорить о дальнейшем. Вы забрались слишком глубоко, чтобы вот так просто уйти. Я предлагаю место встречи в двухстах метрах от вашей колонны. Человек должен иметь в руке платок и право говорить за отряд. Я жду ответа.

Назим, чуть придя в себя, сказал:

– Это отряд поиска и снабжения… Мы можем с вами встретиться, но прежде хотелось бы узнать, а собственно зачем?

Командир погранцов рявкнул в рацию:

– Молчи, кретин!

Невидимый оппонент, посмеявшись такой несдержанности, сказал просто:

– Хотя бы вот для чего: сейчас я дам команду, и каждое мое подразделение даст выстрел сигнальной ракетой. Посмотрите, есть о чем подумать.

Голос исчез, а спустя несколько минут вокруг них стали одна за одной взлетать красные, плохо видимые в дневном свете ракеты.

Их окружили. Судя по количеству ракет, окруживших было немало. Может, даже больше чем рота.

– Итак? Я хочу знать, кто выйдет на встречу?

Назим тоскливо посмотрел на рацию, подумал про себя, что тут даже у погранцов, собственно, выбора не осталось, и сказал:

– Я. Командир отряда поиска и снабжения.

Занятый выделением основных целей, командир погранцов только плюнул со злости, но ничего в эфир не выдал.

Отложив в сторону рацию, Назим оглядел сидящих рядом бойцов.

– Главное – не ссать, – сказал он с улыбкой. – Мне нужно что-нибудь белое. Дайте бинта кусок, что ли.

– А если они убьют тебя? – спросил боец, разглядывая не в меру веселого командира.

– На хрена это им? – спросил Назим, принимая кусак бинта из чьих-то рук. – Они же тоже не хотят лишней крови своей.

– Я слышал, что они всегда так делают. Находят старшего, убивают его, чтобы остальные не могли организовать отпор нормальный, – не унимался боец.

– Ну вы-то не такие? – спросил Назим. – Если что, покажете им, где и кто зимует?

– Ну, покажем, но тебе-то зачем под пули идти?

Назим посмотрел на верхушки деревьев. Его зачаровывало мерное покачивание веток. Наверное, в медитации вот так же спокойно, отчего-то подумал он.

– Хочу посмотреть на их старшего. Хочу глаза его увидеть. Хочу понять, как такие живут, – запоздало ответил Назим.

Десять минут спустя Назим с белым бинтом, развевающимся в руках, вышел на пункт встречи.

Второй рукой он сжимал рацию. Он стоял минуты три, прежде чем она ожила и голос насмешливо спросил:

– Молодой человек? Вы когда-нибудь слышали о военных хитростях?

Назим все понял, он даже услышал крик погранца «Ложись!!!», у него даже слезы запоздалого понимания и отчаяния были готовы вырваться из глаз… Не успели.

Пуля 7,62, проломав грудь, вырвалась из спины прямо за сердцем. Конвульсии были недолгими…

3

Снайпер доложил, что цель уничтожена. Ринат и сам это видел в бинокль. Пацана, щуплого на вид, но зато в на несколько размеров большем обмундировании, было жалко, но не очень. Ринат бы на такое не «купился».

– Командуй, – сказал командир, и Ринат посмотрел на него. Тот как бы протягивал ему что-то своей рукой.

Подойдя к радисту, он начал отдавать указания ротам на маневры. По докладам от радистов рот двое ребят из штаба отмечали на очень крупной карте их передвижения. Поглядев искоса на карту, Ринат дал команду минометам. Забухали стволы. И сразу за этим все три точки, где разместились бойцы этого непонятного отряда поиска и снабжения, окутались поднятыми разрывами пылью и мусором. Лишенные командира, они погибли почти сразу, попытавшись вырваться из-под обстрела и нарвавшись на огонь подошедшей пехоты. После обстрела лишь один малочисленный отряд из леса продолжал огрызаться автоматическими очередями. Но и он был скоро уничтожен выдвинувшимися к новым рубежам снайперами. Из потерь Рината – только один легкораненый. Из отряда противника не выжил никто.

После боя спецы штаба тщательно обыскали убитых и пришли к выводу, что они уничтожили не один, а два разных отряда. В машинах обнаружили рацию, способную работать на вполне приличных расстояниях, и с удовольствием присвоили ее себе, как и сами машины. Сделанные выводы доложили командиру и Ринату:

– Рация однозначно использовалась для связи с городом. Скорее всего, после НЕвыхода их на связь, сюда направят группу поиска и поддержки. Мало ли у них просто рация сломалась? Можно устроить приятный прием.

– Незачем, – отмахнулся командир. – Пойдем вперед. Если они кого и пошлют, так мы пересечемся, а коли нет, не хочется терять несколько дней на непонятное ожидание.

Батальон строился в походные колонны. Ринат из грузовика оглядел свое войско и по-детски обрадованно заметил наставнику:

– Нет, вот задуматься… Ни одного погибшего, а их здесь было больше сорока.

Командир флегматично отмахнулся, продолжая читать что-то недавно найденное.

– Ты что, все еще свой прокол вспоминаешь? Брось… Знавал я, когда даже города без потерь брали. И знавал я, когда гибли батальоны от пуль взвода. Я не тебя имею в виду, не думай…

– Догадываюсь, что дураков много на земле…

– Нет, не дураков… Это, как тебе сказать, – командир убрал книжку и сел, выпрямившись на диване, запиханном под тент грузовика. – Ты можешь быть семи пядей во лбу и правильно командовать и все равно проиграть. Надо быть еще и удачливым. Ты, раз до сих пор жив, удачлив. И тебя можно ставить на командование. И не будут твои бойцы промахиваться больше чем положено, и не будут перед тобой возникать, словно призраки, партизанские отряды, которые ну вот специально ради тебя пришли из соседних областей. Короче, ничего не будет сверх меры. Это удачливость. Я привык ей доверять. Она не то чтобы фактор от рождения. Нет. Это, наверное, состояние. Вечное состояние или чувство злорадного победителя. Злая радость должна быть в тебе всегда. И даже если по всем правилам ты уже проиграл… обязательно случится что-то, что спасет ситуацию. Может, дождь пойдет, и размоченная земля будет уходить из-под ног противника. Может, солнце нещадно начнет палить, и у врага испортится провиант. Многое может случиться, если ты удачлив и удачу от себя не отпускаешь.