Мировой разум, стр. 14

5. Структура времени

Полное слияние субъекта разума с природой и объятие всей природы его материальной деятельностью по сути дела представляют собой одно и то же. Вернее сказать, две стороны одной и той же «медали». Однако тонкое логическое отличие здесь все же имеется. Ведь если говорить только о чисто линейной экспансии практической деятельности субъекта, то за ее (как количественными, так и качественными) пределами всегда будет оставаться что-то так и недоступное ей. Полное поглощение природы окажется возможным только в бесконечной временной перспективе; в каждый же данный момент сфера подконтрольного носителю разума всегда будет ограниченной. Растворение же субъекта в природе немедленно делает его собственным телом именно весь материальный мир без какого бы то ни было исключения. И здесь оказывается совершенно излишним распространение его практики на всю объективную реальность.

На первый взгляд здесь может показаться, что, завершив полный круг, в своих рассуждениях мы приходим в ту логическую точку, где под сомнением оказывается само существование восходящего по вкратце очерченным законам разума. Другими словами, слившийся с природой разум оказывается именно той сущностью, которую в первую очередь следовало бы отсечь «бритвой Оккама». В самом деле: растворение разума в природе можно было бы интерпретировать и как полное завершение его бытия, как его естественную смерть. Ведь за этим логическим пунктом материальная действительность снова становится тем, чем она была до зарождения одушевленного субъекта. Да и самому разуму в этом логическом пункте общих построений еще только предстоит зародиться, развиться и вновь отойти то ли в небытие, то ли в какую-то надвещественную сферу. Таким образом, как кажется, естественная история материального мира обретает своеобразную замкнутость и превращается в бесконечную цепь по существу одних и тех же, стереотипно повторяющих друг друга, циклов развития.

Однако внутренняя логика развитых выше построений оказывается несколько сложней этого, в общем, нехитрого вывода, но что самое главное – намного интересней его.

Внимательный взгляд легко обнаружит, что разум, в своем поступательном развитии поднявшийся до того, чтобы подчинить себе всю природу (то ли объяв всю ее своей практикой, то ли без остатка растворяясь в ней, то ли реализовав до конца и ту и другую возможность), необходимо предстанет перед человеком как некоторое абсолютное начало, как Бог.

С полным растворением разума в природе творческая деятельность его носителя и дальнейшее развитие самой природы, в свою очередь, сливаются воедино, одно становится не только неотделимым, но и принципиально неотличимым от другого. На этом уровне движения всякое различие между объективным и субъективным, между естественно-природным и искусственно созданным полностью исчезает. Ведь с этого момента любое изменение в мире материальной действительности может происходить только под эгидой субъекта, который теперь становится субъектом Мирового разума. Именно здесь находит свое выражение абсолютное тождество образа и предмета, творческой деятельности «чистого» сознания и сотворения материального мира. Слово растворившегося в природе субъекта становится всемирным Логосом, обретает силу прямого действия…

Таким образом, видно, что многое из традиционных определений, формирующих содержание категории Бога, в свете полученных выводов обретает вполне рационалистическое и более того – нисколько не противоречащее принципам диалектического материализма объяснение.

Но – далее.

Растворение материальной действительности в разуме справедливо не только для того протяженного в пространстве мира, который оказывается существующим на момент этого растворения. Мы уже могли видеть, что полная ассимиляция всей объективной реальности практической деятельностью субъекта (отныне становящимся Мировым) разума означает собой также и выход из области пространственно-временных отношений в сферу каких-то более фундаментальных измерений бытия. Поэтому обнимая собой весь мир (или, что то же самое, полностью растворяясь в нем) разум охватывает собой не только всю без какого бы то ни было пространственную его протяженность, но и всю временную историю его бытия.

Таким образом, разум, на определенном этапе своего развития подчинивший себе всю материальную действительность, мгновенно простирается не только в будущее, но и в прошлое. Разум, становящийся Мировым, автоматически растекается по всей временной шкале всей объективной реальности. А следовательно, он оказывается не только в «нуль-пункте» своей собственной истории, но и в точке зарождения самой природы (если, разумеется, таковая существует). Иначе говоря, понятый таким образом разум оказывается какой-то константной величиной всего нашего мира, одновременно присутствующей на всех этапах его рождения, становления и развития. А это значит, что весь круг бытия всего нашего мира оказывается полностью подчиненным этому Мировому разуму, то есть и зарождение, и становление, и развитие всего материального мира проходит отнюдь не «само по себе», но именно под его эгидой. Повторяем: подчинение начинается вовсе не с того момента, когда разум проникает в область более фундаментальных, нежели пространственно-временные, измерений, но с самого «начала мира!».

Тем самым и начало и конец Верховного разума, равно как и самого материального мира, замыкаются друг на друга. Мировой разум оказывается в самом истоке бытия, и потому для обрисовавшегося было цикла исключается всякая возможность повторения. Цикл становится единственным, но вечным.

Заметим и другое: все построения предыдущих параграфов легко могут быть распространены и на самого человека. Следовательно, не какой-то чужой, но наш собственный, человеческий разум со временем оказывается одновременно во всех точках временной истории материального мира, в недрах которого он зарождается. А значит, и сотворение этого мира, равно как и сотворение самого человека, оказывается, в конечном счете, делом рук человека. При этом под сотворением мира здесь понимается отнюдь не первосоздание его из какого-то абсолютного небытия, но лишь осуществление своего верховенства над всеми стадиями его поступательного развития. Причем начинается это верховенство не где-то в неопределенно далеком будущем, но в неопределенно далеком прошлом. Словом, если все это применимо к человеку, в конечном счете, именно человек оказывается творцом всего сущего (не исключая и самого себя) в прошлом, настоящем и в будущем.

Все это, правда, начисто отбрасывает представление о сугубой линейности любого развития. Представление, уподобляющее его прямолинейному лучу, истекшая часть которого едва ли не однозначно определяет все его будущее, в то время как ни одна его точка в принципе не способна влиять на свое прошлое. Но в конце-концов никакая линейная схема никогда не могла удовлетворить эстетические запросы человеческого сознания. Гармония требует завершенности единого целого, и она в принципе недостижима там, где властвуют отношения лишь строго односторонней зависимости между его составными частями.

Но если земной разум на самой вершине его развития оказывается Творцом всего сущего, то результатом именно его деятельности оказывается и разум самого человека, понятый в сугубо земном же, смертном значении…

А что тут особенного?

Правда, при этом возникает определенное сомнение в нашей собственной суверенности. (Уж очень не хочется быть простой игрушкой в руках Рока даже в том случае, когда сам Рок оказывается нашим собственным потомком, нашим собственным порождением.) Ведь абсолютная свобода воли человека, понятого как суверенный субъект разума, означает собой полную несвободу человека, понятого как объект того самого «…», о котором мы говорили выше. Иначе говоря, возникает сильное подозрение в том, что с самого начала все мы являемся простыми марионетками в чьих-то руках, и так ли уж важно, что этими руками на деле являются возвратно протянутые к нам через вечность наши же собственные руки?