Любовницы, стр. 7
Основание этим чувствам закладывается еще в школе. Прямой результат школьного воспитания уже в том, что Пауле вообще приходит в голову сравнивать любовь с почками, цветочками, травинками и былинками.
Прямым результатом жадного чтения журналов является то, что Паула связывает любовь с чувственностью. Слово «сексуальность» Паула уже слышала, но не поняла, что оно значит.
О том, что любовь только отчасти связана с работой, говорят неохотно. Разбуди Паулу среди ночи, и она ответит, как нужно пеленать и кормить младенца. Но не ответит, как предохраняться от беременности.
Разбуди Паулу среди ночи, и она ответит, что главное в жизни — настоящее чувство.
Паула ждет, что выбор остановится на ней, вот что главное. Главное то, чтобы остановил на ней выбор такой человек, о котором она мечтает.
Паула никогда не училась делать выбор сама, не училась сама ставить условия. Паула воспринимает все в форме переживания, а не в форме деятельности. Самое сильное, что переживает Паула, это то, что она однажды сможет сказать «нет». Но слишком часто говорить «нет» тоже нельзя, — ведь однажды твое «нет» вызовет раздражение, и счастье мимо пролетит и в дверь твою не позвонит.
Иногда Паула ходит на танцплощадку, когда там устраивают праздник Иногда Паулу снова уводит в лес кто-нибудь из пьяных завсегдатаев танцплощадки. Никто не должен их увидеть, ведь в таком случае ее рыночная стоимость понизится чуть ли не до нуля.
В лесу ухажер тискает ее груди, а в худшем случае норовит запустить руку между ног или хватает за задницу. Паула научилась разбираться, что за тип шарит у нее между ног. Есть ли у него будущее или никакого будущего нет.
Перспективный ли это ухажер или обычная рабочая скотинка?
Если это рабочая скотинка, то Паула не свяжет с ним свою судьбу. Мозг Паулы приучился функционировать в таких случаях как компьютер. На выходе желанный результат: замужем, двое детей.
Она отбивается, ругается, визжит, иногда пьяница-соблазнитель отшатывается и валится на землю. Иногда ухажер валится на землю, успокаивается и даже засыпает.
Иногда ухажер прибегает к грубости и силе.
Итак, недостаточно безрассудно отдаваться чувству, как только любовь постучит в твою дверь, нужно все просчитать ради дальнейшей жизни, которая, бывает, приходит позже.
Нужно все просчитывать ради будущего, которое ждет тебя.
Будущее всегда связано с другим человеком, оно всегда зависит от другого. Будущее обрушивается на тебя как град. А любовь, если она вообще приходит, — как гроза. В худшем случае она не приходит вообще. Работу портнихи приходится делать самой.
Работу портнихи приходится делать самой.
Итак, Паула сразу начинает соображать, программировать, как только очередной ухажер распускает руки. Нередко сверх всякой программы она ощущает отвращение. Да здравствует это чувство! Но Паула сразу его подавляет. Как бы не случилось так, чтобы в своем рвении она по недосмотру не подавила в себе и любовь!
Паула рано научилась рассматривать свое тело и все, что с ним происходит, как нечто чужое, ей не принадлежащее. Как другое тело, в какой-то степени как другую Паулу.
Все, что ей видится во сне, вся нежность достается главному ее телу, а побои, которые перепадают ей от отца, достаются другой Пауле. Ее мать за всю жизнь не научилась создавать себе другое тело, вот и приходится ей выносить все тяготы на своем единственном теле, которое потому так сильно износилось и почти исчезло.
Надо только уметь себя поддержать. Надо только уметь себе как-нибудь помочь! Если тебе запрещено иметь хоть что-нибудь, кроме работы, если другие все время имеют тебя, то как раз и нужно уметь себе помочь.
Когда женщины говорят о своих мужьях, они называют их коротко: мой. МОЙ. И никак иначе, не «мой муж», а просто «мой». В беседе с приезжими они говорят иногда «мой супруг». А с местными они всегда говорят: «мой». Паула видит улыбки победительниц, когда мать или сестры говорят: «мой». Пожалуй, это единственная возможность, когда побежденные улыбаются, словно победители. Паула мечтает, что и она скажет однажды о парне «мой». О своей работе Паула никогда не говорит вслух «моя». И мысленно тоже не говорит. Работа словно бы отделена от человека, работа в большей степени — обязанность, поэтому она достается другому телу. А вот любовь — радость отдых, и поэтому она достается главному телу.
Работу терпишь, даже если делаешь ее с охотой. Несмотря на всю любовь к своей профессии, Паула усвоила, что работа — это всегда некая тяжкая обязанность, которая лишь отпугивает любовь, а не приманивает ее.
Навести порядок в голове у Паулы удастся разве что бетономешалкой. Ей одной под силу справиться с увлечениями Паулы, с телесной и душевной любовью к киноактрисам, эстрадным певцам и телезвездам.
Паула все вбирает в себя, но ничего не переваривает. Она похожа на губку, которую ни разу не отжимали. На губку, перенасыщенную влагой. Все избыточное стекает с нее только по случайности. Как же ей удастся научиться чему-то?
Разумеется, только наделав ошибок.
На них ведь учатся.
И Бригитту тошнит от Хайнца!
Ко всему прочему Хайнц и его жирное белое тело, тело электротехника, которое тоже зовется Хайнцем, вызывают у Бригитты тошноту.
И все же она снова рада, так рада, рада до смерти, что он у нее есть, ведь он — ее будущее.
А у вас есть будущее? Составьте предложение: мое будущее зовется Эди. И все свои чувства Бригитта должна воспроизводить сама, одними усилиями собственных мускулов. Без всяких технических приспособлений.
Стоит ли удивляться, что это выше ее сил!
Хайнц использует силу своих мускулов, чтобы обеспечить себе профессию. У Хайнца есть и голова на плечах, что, разумеется, делу помогает.
Бригитта не полагается на свои мускулы, они не обеспечат ей профессию, Бригитта справляется только с любовью.
Однажды в гости приходит замужняя сестра Хайнца с грудным ребенком и с малышом постарше. Бригитта носится вокруг, тяжело нагруженная чашками, тарелками и пирогами.
Хайнцева мать с удовольствием спрятала бы Бригитту куда-нибудь. Может, за клумбу с гортензиями? Ведь Бригитта только и добилась, что сидит за конвейером и шьет бюстгальтеры, по сорок штук за смену, это минимальная норма при сдельной оплате.
Бригитта во что бы то ни стало хочет быть вместе со всеми, свое будущее ей хочется так крепко связать с настоящим, чтобы будущее у нее больше никто из рук не вырвал.
Хайнцева мамаша, женщина но натуре незлобивая, видит будущее для сына только в нем самом, в Хайнце, и в его предполагающемся собственном домике на одну семью, который он обеспечит маме, папе и не в последнюю очередь самому себе на деньги, которые заработает как предприниматель. Да, хочет обеспечить и обеспечит. Хайнцева мамаша ясно видит все это перед собой, как fata morgana, терпеливое будущее, которое столько всего уже вынесло до того, как оно наступит, будущее, на горбу которого уже раскинулся уютный домик. Ах, дети, как все будет здорово! Для Бригитты мать там не находит местечка, нигде, даже на кухне.
Бригиттино местечко — конвейер, конвейер и еще раз конвейер, на нем громоздятся кружевной материал для бюстгальтеров, поролон, нейлоновая лента, и лучший домик для Бригитты — ее работа, ведь она выучилась на швею.
Сначала надо завести собственное дело, на что уйдет уйма денег, на что уйдет уйма сбережений водителя-дальнобойщика. Много-много лет назад, еще до того, как Хайнцева мамаша стала женой водителя-дальнобойщика, даже еще раньше, до того, как она стала матерью будущего предпринимателя, она тоже была ничто и звать никак. Ей, стало быть, это положение знакомо от и до.
В любом случае, теперь она уже пожилая и вне игры. Отец еще в игре, он стал водителем-дальнобойщиком. С позвонками, правда, дело совсем худо, но папа еще может поднять сына и посадить к себе на плечи, он может посадить его в седло, помочь оседлать предпринимательскую карьеру. Хайнцева мамочка пихает Бригитту под сервировочный столик, заталкивает ее в посудный шкаф. У Бригитты отбирают все! Пирог, который она принесла с кухни, взбитые сливки, сахарницу и кофейник. Бригитте не разрешают помогать мамаше.