Дети мяча, стр. 7
– Понятно, – кивнул Есаулов. – Ну что ж, я думаю, мы с вами сегодня разработали неплохой план. Когда мы вернёмся в Нюхов, надо будет похлопотать, чтобы вам прибавили оклад.
…Тренировка закончилась, когда солнце уже садилось за трибуны.
– А теперь, почтенные иноземцы, – сказал Шахерезад, – я провожу вас во дворцовую кассу, где вы получите аванс, по сто таньга каждый. По дороге я докажу вам диетическую харчевню, где вы сможете неплохо питаться в ожидании того дня, когда ваш семейный очаг разожгут молодые и красивые жены. Жить пока будете в комнате футбольной славы, дабы могли вы предстать перед очами светлейшего эмира в ту же минуту, как только у него возникнут какие-нибудь вопросы по футбольной тематике.
– Но мне обещали отдельную квартиру, – недовольно возразил Виктор Альбертович.
– Клянусь собственным аппетитом, ты прав, – согласился летописец. – Но для этого тебе надо будет подыскать себе хотя бы одну жену с квартирой…
И, не слушая брюзжания Есаулова, он взял путешественников под руки и направился с ними во дворец.
«За мной, орлы!»
Берёзкин задремал только на рассвете. Всю ночь Виктор Альбертович не давал ему уснуть своими громкими жалобами на отсутствие удобств, жаркий климат и изжогу от слишком острой пищи. Часа в четыре утра он вдруг забеспокоился, что вследствие долгого отсутствия его могут выписать из нюховской квартиры. Он встал, зажёг свечу и принялся вслух сочинять заявление в ЖЭК.
– Послушайте, угомонитесь вы сегодня или нет? – не выдержал вконец измученный тренер. – Я спать хочу, у нас матч завтра!
– Мне не нравится ваш тон, – поджал губы Есаулов. – Боюсь, что вы забываете о существующей между нами дистанции. Пожалуй, я всё-таки не стану хлопотать об увеличении вашего оклада. К тому же как тренер вы тоже допускаете ошибки. Почему вы решили выпустить в завтрашнем матче трёх нападающих? Я считаю…
– Если вы сейчас же не ляжете спать, – пригрозил Валерий Макарович, – то я завтра сообщу эмиру, что вы окончательно потеряли форму, и порекомендую обменять вас на шаровары.
Виктор Альбертович поставил на брюки чернильную кляксу, шмыгнул носом и испуганно дунул на свечу.
…На следующий день тренер проснулся поздно. Он потянулся, поправил сползшее одеяло и приоткрыл один глаз. Со стены Берёзкину приветливо улыбалась голова его предшественника.
Остатки сна мигом слетели с Валерия Макаровича. Он быстро, по-солдатски вскочил с постели и принялся одеваться.
«Видимо, по замыслу эмира, эта улыбка призвана заменить бодрящий утренний душ», – подумал он. На цыпочках, чтобы не разбудить Есаулова, тренер вышел из комнаты и направился в харчевню.
Там было тесно и шумно. Над посетителями, словно потревоженные птицы, кружились огромные стаи жирных, откормленных мух. Какой-то рыжий верзила, жестоко расправляясь с шашлыком, рассказывал своему соседу, щуплому болезненному замухрышке:
– Говорят, этот новый игрок однажды ударом мяча убил сразу четырёх взрослых слонов, причем через четвёртого мяч прошёл навылет и попал в стоящего сзади них верблюда.
– Великий аллах! – в смятении воскликнул замухрышка. – Не хотел бы я быть этим верблюдом!
– И ты совершенно прав! – одобрил верзила. – Потому что после того случая верблюд стал ужасно заикаться.
– А я слышал, – вмешался в разговор носатый старик с трубкой, – что как-то раз этот футболист, который недавно выразил желание играть за нашу команду, ударил по мячу и попал в штангу. И штанга оторвалась, и вместе с гвоздями улетела по воздуху, и опустилась только через две недели в Тегеране. И там она наделала столько разрушений, что потом…
– А мне ещё рассказывали, – перебил старика парень в рваном халате, – будто один раз этот игрок…
«Ну, кажется, Шахерезад поработал неплохо», – улыбнулся Берёзкин и, не дослушав, вышел на улицу. Вокруг бурлила толпа; наперебой кричали муэдзины, ишаки и продавцы сладостей; оборванные дервиши молились за здоровье всех желающих, нищие дергали прохожих за полы халата и требовали подаяния.
Валерий Макарович засмотрелся на всю эту суету и неожиданно налетел на стройную молодую женщину, нёсшую корзину на голове.
– Простите, – смутился тренер.
– Это я должна просить у тебя прощения, мой господин, – с лёгким поклоном ответила женщина. – Я была столь неловка, что чуть не поцарапала корзиной твоё прекрасное лицо, отмеченное печатью мудрости и воздержания.
«Гм, какой мелодичный голос, – подумал польщённый Берёзкин. – А видно, не глупа. Интеллигентная женщина! Жаль, что лица не видно под чадрой! Должно быть, оно премиленькое».
– Давайте я помогу вам нести корзину, – галантно предложил он.
– О нет, великодушный и славный господин, я не могу позволить тебе утруждать свои благородные руки. Но если ты хочешь просто проводить меня до дому, то я сочту это за величайшую честь.
– С удовольствием провожу, – обрадовался Валерий Макарович. – Давайте сразу и познакомимся. Меня зовут…
Но в этот момент над толпой, заглушая все звуки, разнёсся зычный голос глашатая:
– Дорогу! Дорогу великому эмиру! Дорогу повелителю вселенной!
На площадь выскочили телохранители эмира и принялись расчищать путь своему господину, колотя палками всех, кто попадался под руку. Толпа заколыхалась, отпрянула, людской водоворот подхватил Берёзкина и унёс далеко в сторону от прекрасной незнакомки. Некоторое время ему ещё удавалось различать над головами её корзину, но потом и она исчезла.
А голос глашатая становился всё громче и торжественнее:
– Дорогу маяку доблести и знаний! Всепобеждающий эмир направляется на футбол!
Тренер посмотрел на часы и присвистнул: до начала игры оставалось немногим более часа. Энергично работая локтями, коленями и даже пятками, он выбрался из толпы и помчался на стадион.
Команда была уже в сборе, отсутствовал один Есаулов. Наконец, минут за пятнадцать до выхода на поле, явился и он. На обеих его ногах красовались повязки с любовно выписанным предупреждением: «Не подходи – убью!»
Лоб Виктора Альбертовича был перехвачен широкой лентой с изображением черепа и скрещенных костей. Строгая надпись под костями информировала: «Гроза вратарей! Одним ударом укокошиваю семерых!»
По стадиону пронесся почтительный ропот.
– Это уж слишком, – поморщился Валерий Макарович. – Ленточку со лба уберите. В ней вы напоминаете индейского вождя на пенсии. Да и зачем она вам? Всё равно вы ни разу не попадёте головой по мячу.
– Прошу меня не учить! – огрызнулся Есаулов. – Я сам знаю, что мне делать.
Препираться было некогда. Берёзкин пожал плечами, отдал футболистам последние указания, и команда вышла на поле. Стадион был заполнен почти до отказа. Жители Благородной Бухары пришли посмотреть на игру знаменитого Беста, слухи о необыкновенном ударе которого ходили по городу уже второй день. К тому же против местных футболистов сегодня играла лидирующая в розыгрыше прославленная команда Шираза.
По жребию игру с центра начали хозяева поля. Мяч сразу попал к их развесёлому правому крайнему. Он прошёл с ним вдоль боковой линии и вдруг увидел стремительно приближающегося ширазского защитника.
– Ну, начинай же свой анекдот, – беззвучно шептал сидящий за воротами Валерий Макарович. – Начинай, а то не успеешь.
Словно услышав его приказание, Керим остановился, растянул рот в улыбке и дружески обратился к защитнику:
– Слыхал историю? Один благочестивый мусульманин уехал, хи-хи, на верблюде, хи-хи-хи, в командировку, а его жена… ха-ха-ха-ха!
И, к изумлению Берёзкина, смешливый любимец старшего гробовщика повалился на траву, корчась от хохота. Ничего не успевший понять защитник спокойно забрал мяч и, наращивая скорость, ринулся в контратаку. Он обвёл одного бухарского защитника, другого и вдруг со всего маху растянулся на поле, споткнувшись о сидящего на корточках любимца брадобрея. Публика зааплодировала.
Мяч перехватил любимец старшего евнуха. Он повернулся боком к направлению атаки, не торопясь прицелился в помощника судьи и нанёс неотразимый удар. Мяч пулей влетел в ворота команды Бухары.