Тридцатник, и только, стр. 46
— Залезай, дурачок, едем домой. — Дигби не двинулся с места. — Давай, приятель, шевелись. — Пес испуганно глянул на Дига, потом на сиденье, и его затрясло еще сильнее. — Ну что ты за пес? Твоими предками были волки, ты это знаешь? Вперед!.. Где твое мужество? — Дигби слабо пискнул и умоляюще посмотрел на Дига. — Можешь сколько угодно на меня пялиться и хныкать, но я тебя в машину не посажу. Будем стоять, пока сам не заберешься. — Дигби заскулил громче. — Послушай, ты, паршивое недоразумение, я не стану тебе помогать. Ты, возможно, привык сибаритствовать, в Честере за тобой, наверное, камердинер за тобой ходит по пятам, но в стране Дига тебе придется управляться самому. Влезай!
Он опять похлопал по сиденью. Дигби, похоже, решил рискнуть. Собравшись с духом, он изготовился и с решительным выражением на морде прыгнул, напрягая силенки, на сиденье. Прыжок почти удался, маленькие лапы пса отчаянно цеплялись за край сиденья, глаза вылезали из орбит, когти рвали чехлы, и он яростно сучил задними лапами, чтобы не рухнуть, но все же упал, покатившись по выездной площадке.
Диг не смог удержаться: он рассмеялся. Пес бросил на него обиженный взгляд.
— Первая попытка, приятель. У тебя их в запасе много осталось.
Диг снова разогнался и снова упал, и лишь с третьей попытки запрыгнул на сиденье.
— Ура! — Диг погладил торжествующего пса по голове. — Каков паршивец! — Он пожал псу лапу: — Молодец, справился!
Диг сел за руль, глянул на пса, пес глянул на него, и Диг мог бы поклясться, что тот улыбнулся.
— Ладно, парень, едем домой. Пусть твоя мамочка посмотрит, как мы оба изменились. — Он включил зажигание и выехал из гаража.
Глава двадцать седьмая
В пятницу вечером по дороге домой Надин заглянула в ближайший магазинчик, где купила свежего хлеба и бекона. Она намеревалась сожрать много-много бутербродов с беконом. Она не помнила, когда в последний раз позволяла себе такую безответственную роскошь, но днем в студию заходил курьер, жевавший на ходу такой бутерброд, и с тех пор запах стоял в ноздрях Надин, а перед глазами маячил бекон с хлебом. И разве она не заслужила жирный сочный бекон после изматывающих занятий в спортзале с Дилайлой? Наверняка, сожгла в два раза больше калорий, чем обычно, когда занимается одна.
День она провела большей частью, размышляя над тем, что услышала от Дилайлы. Ее слова прозвучали откровением. Дилайла Лилли завидовала ей в школьные годы! Но теперь все встало на свои места, и два самых жутких года в ее жизни виделись в ином свете. Она корила себя за тупость: стоило ли так страдать, и уважала Дилайлу за честность. И, конечно, Дилайла не питает интереса к Дигу. Зачем ей Диг с его тощими ногами и мизерной квартиркой, когда у нее есть особняк и любящий красавец-муж? Впервые, с тех пор как Надин исполнилось четырнадцать, злость на Дилайлу начала потихоньку улетучиваться.
Надин также много думала о том, что произошло между ней и Филом, то и дело содрогаясь: как она могла?! Как?! Но прошло уже двое суток, а от Фила не было ни слуху, ни духу, и, возможно, — только бы не сглазить! — он исчезнет из ее жизни, погрузится в темную вонючую заводь, из которой возник, и она больше его не увидит.
Раздевшись, она занялась ванной: заткнула сток, включила горячую воду, щедро плеснула пены с шиповником, после чего потопала в гостиную.
Проходя мимо телефона, Надин заметила мигающую лампочку и охнула: на автоответчике было восемнадцать сообщений!
Должно быть, дисплей испортился. Либо случилось что-то ужасное. Неужто с матерью?… Или же… возможно, Диг решил помириться и хочет увидеться с ней сегодня вечером. С бьющимся сердцем она нажала кнопку.
— Э-э… привет. — Так начиналось первое сообщение. — Надин, это я, Фил. — Радостное возбуждение Надин с шипением сдулось, как проколотая шина. — Сейчас… м-м… восемь пятнадцать. Пятница, утро. Наверное, ты уже ушла. Просто звоню, чтобы пожелать тебе хорошо провести время в Барселоне и поскорей вернуться.
Выходит, ее упования на короткую память Фила не сбылись. Надин нетерпеливо постукивала пальцами по автоответчику в ожидании второго сообщения, надеясь услышать голос Дига.
— Привет. Это опять я. Сейчас… половина девятого. Знаю, тебя нет, но все время думаю о тебе… Я перезвоню. Пока.
Черт, Надин было некогда выслушивать эту чушь. Она еще не поела бутербродов с беконом, не собралась, не посмотрела комедийное шоу по каналу-4. Сигнал возвестил о следующем сообщении.
— Опять я. Сейчас половина десятого. Я тут подумал: не проводить ли тебя в аэропорт? Если не возражаешь, конечно. Мне просто необходимо, позарез необходимо увидеть тебя, Дин. Позвони, ладно?
Надин торопливо перемотала пленку.
— Надин Кайт, это опять я. Э-э… десять часов. Все еще думаю о тебе, о нашей встрече в среду. Я… просто обалдел от тебя… и от того, что между нами случилось.
Надин снова перемотала.
— Половина одиннадцатого. Вспоминаю вечер в среду. Не могу дождаться, когда мы увидимся, Надин Кайт. Я не доживу до следующей недели, правда! Мы должны увидеться, как можно скорее… Прежде, чем ты уедешь… Позвони!
— Привет. Снова я. Без четверти одиннадцать. Да, нам точно надо встретиться до твоего отъезда в Барселону…
— Привет. Без десяти одиннадцать. Мне надо бежать… Перезвоню попозже.
— Надин Кайт, я вернулся. Потрясающе, но все кажется теперь иным. Ты изменила мою жизнь. Все кажется таким черным и хрупким, и я снова живу.
Да сколько можно! Надин перематывала сообщения все быстрее и быстрее:
— Привет, опять я…
— Надин, это я…
— Четверть четвертого, думаю о тебе…
— Когда ты приходишь домой? Блин… жаль, что у меня нет твоего рабочего телефона. Мне необходимо с тобой поговорить…
— Привет, это снова Фил…
— Двадцать минут шестого…
— Это я. Без пятнадцати шесть…
С тяжелым сердцем Надин включила последнее сообщение:
— Ты будешь дома с минуты на минуту. Сколько я тебе оставил сообщений? Много. Послушай, мне нужно с тобой увидеться. Сегодня вечером, ладно? Я перезвоню. Прошу тебя, Надин Кайт, мне необходимо тебя увидеть. Пока.
«Пи-ип, — пропищала машина, — больше сообщений нет».
Холодок пробежал по спине Надин. Что же делать?
Она запаниковала. Квартира вдруг показалась чужой и угнетающе гулкой. Телефон зловеще поблескивал, в его молчании чудилась угроза нового звонка Фила, зарившегося на ее покой и свободу.
Сердце билось так громко, что стук отдавался в ушах, пока Надин силилась осознать печальную реальность: случившееся в среду вечером еще не закончилось, оно только сейчас по-настоящему начиналось. Звук льющейся воды стал почти не слышен, это означало, что ванна налилась. Надин встала и поволоклась в ванную. Но когда она добралась до двери, раздался телефонный звонок, от неожиданности она подпрыгнула.
От двери Надин наблюдала, как включился автоответчик:
— Э-э, привет. Подумал, что ты уже вернулась… Сейчас без четверти семь. Где ты? Застряла на работе? Перезвоню позже. Пока.
Со вздохом Надин выключила воду.
Господи, думала она, за что мне все это?
Нужно убираться отсюда.
Сейчас же!
Она схватила сумочку и выбежала из дома, громко хлопнув дверью.
Надин направлялась в единственное место на свете, где она чувствовала себя в безопасности. Она направлялась к Дигу. Попросит прощения за отвратительное поведение, и не успеет опуститься ночь, как между ними снова все будет нормально.
Глава двадцать восьмая
Креветки на вкус напоминали заношенные махровые носки.
Копченный лосось вяз на зубах, как губка для мытья посуды, а блины и на вкус, и на вид походили на старый картон.
— М-м, — промычал Диг с набитым ртом, — превосходные креветки, правда?
Дилайла уныло кивнула и вздохнула.
Она сидела за столом в пижаме, волосы вяло обвисли, словом, была не в лучшем виде. С тех пор, как они сели ужинать четверть часа назад, она не произнесла ни слова, лишь кивала и вздыхала, а на расспросы Дига отвечала какими-то странными утробными звуками.