Приключения долговязого Джона Сильвера, стр. 28

После того, как Бонс стал капитаном вместо Ингленда, да Коста занял место первого помощника, а Джону Сильверу достался пост квартирмейстера, хорошо подходивший к его многосторонней натуре.

Семью месяцами позднее «Кассандра» вернулась в Нью-Провиденс, встреченная диким восторгом. Сильвер и Аннет снова встретились, и, к его радости и удивлению, она подала ему двухлетнего сына.

Джон долго, ласково и внимательно смотрел на своего наследника.

— Никак не похож на меня, дорогая Аннет, — заключил он.

— Глупости, — сказала Аннет, — русый, как ты, Джонни, и своенравный тоже, как ты. Так или иначе, мне лучше знать, чей это сын.

Сильвер с удивлением заметил, что за время его отсутствия Аннет стала самостоятельной. Наверное, появление ребенка придало новый смысл ее жизни.

Постепенно привыкая к мысли, что теперь он отец и глава семьи, Сильвер понял всю разумность настояний Аннет перебраться в более приличное место, чем Нью-Провиденс. Сейчас это не представляло особых трудностей, так как у него было более тысячи фунтов.

— Не сомневаюсь, — говорила Аннет, — что через месяц-другой ты опять исчезнешь. А как мне быть тут с сыном? Не оставаться же здесь навсегда? Здесь спокойно живут только дурные женщины, да и в любой момент поселение могут уничтожить.

Сильвер мог в один миг заставить человека похолодеть от ужаса и свалить быка ударом кулака, но доводы жены крепко засели у него в голове. Во всяком случае, не прошло много времени, как Джон решил, что пусть лучше Аннет заботится о хозяйстве и распоряжается его деньгами в спокойном месте, чем гниет и мучается в Нью-Провиденсе. Они отплыли на Ямайку на борту шхуны, занимавшейся более-менее законной торговлей между этими островами. Тут Джон устроил Аннет и маленького Джона в Монтегю-Вей, где купил маленький трактир под названием «Порто-Белло» и внес девятьсот фунтов в Королевский банк Ямайки.

В продолжение почти трех лет Джон жил в Монтегю-Бей; дымил трубкой и отдавал должное отменным блюдам, на которые оказалась такой мастерицей его жена. Здесь у него родился еще один сын, которого окрестили Филиппом — по имени покойного отца Аннет.

Но эта жизнь его не удовлетворяла. Принялся он водить компанию с моряками по разным кабакам города, слушал истории об утраченных и найденных сокровищах, о несчастных их владельцах, познакомившихся с виселицей. Одним словом, не было ничего удивительного в том, что Сильвер вернулся к пиратству. Всего только шаг отделяет человека, имеющего душу пирата, от того, чтобы переменить мирную и добропорядочную жизнь на грабежи и злодеяния.

Однажды вечером, спокойно сидя в своем трактире и наслаждаясь непристойными разговорами пьяных моряков, Джон почувствовал, как медвежья лапа схватила его за плечо и насмешливый голос сказал из-за спины:

— Да ведь это же наш Долговязый Джон, правда растолстевший с тех пор, как ходил на старом «Ястребе».

Сильвер вскочил на ноги.

— Пью! — вскричал он. — Гейб Пью, боже мой, живой!

— Он самый, — ответил Пью, оглядев его острым взглядом, — и ничего со мной не стало с тех пор, как я смылся из тюрьмы в Бриджтауне, сам знаешь когда.

— Слышал, слышал, Гейб, как тебе удалось улизнуть из тюрьмы, — сказал Сильвер.

— Эх, — махнул рукой Пью, — для меня никогда не было проблемой пустить кровь какому-нибудь мерзавцу. Но это другой вопрос. Он подсел к Сильверу и дружелюбно сказал ему: — Я в порядке, Джон, а как ты? Слышал, ты снялся с якоря в Нью-Провиденс вскоре после того, как вдвоем с Билли Бонсом вернулись из Ост-Индии три-четыре года назад.

Сильвер сразу ответил, как будто спешил высказать какие-то мысли:

— И никогда в жизни не поступал умнее, ни до того, ни после. Не прошло и шести месяцев после нашего отъезда, как все это селение сгорело, как соломенное чучело в день Гая Фокса note 6.

— Слышал я и об этом, Джон. Действительно, страшная история.

— Королевский флот сделал это, Гейб. Мне говорили, неожиданно появилась целая эскадра. Потопили старушку «Кассандру» — она стояла на якоре в заливе, и на борту никого не было. Потом сожгли все дома и строения на берегу. Кто из братьев не был убит или схвачен десантом, бежали и укрылись в джунглях. Был среди них и Билли Бонс, хотя, накажи меня бог, не знаю, что с ним сейчас.

— Слушай, Джон, выходит, я знаю побольше тебя. Расскажу тебе, может позеленеешь от зависти. Эскадра покинула Нью-Провиденс через три недели. Думали, навсегда разорили осиное гнездо. И что, ты думаешь, было потом? Появился под парусами, полными ветра, не кто иной, как наш приятель Флинт с трюмами, набитыми добычей. В это время Билли и другие уже истомились в лесу — все в лохмотьях и полумертвые от голода. И бегут к Флинту, как попрошайки к богатому благодетелю.

— Флинт мне не особенно близкий приятель, — сказал Сильвер.

— Да, верно, он жесток, — ответил Пью, — но ведь и мастера учуять добычу лучше Флинта не найдешь. Ну, как бы там ни было, а он сходит на берег, зовет Билли Бонса, Израэля Хендса, Андерсона и многих из тех, кто был на «Кассандре»: «Парни, я возьму вас с собой, не горюйте.» И не обманул. Я попал туда четыре месяца спустя, когда «Морж» бросил якорь в Сент-Китсе. Вот тогда-то и вернулись старые добрые времена, хотя с тех пор мне пару раз и казалось, что петля затягивается на моей шее.

— Это все присказки, Гейб, — холодно сказал Сильвер. — Про эти дела я кое-что слышал. Итак, я знаю, что Билли и другие у Флинта. Что же мне с этого?

— А вот то, Джон, — молвил Пью, — что корабль Флинта «Морж» стоит на якоре в заливе, а сам Флинт наверняка где-то тут, мертвецки пьяный. Нам очень нужен квартирмейстер, тот, что был у нас, недавно сказал что-то Флинту и был назавтра найден в трюме с распоротым брюхом. А еще нам нужна крепкая рука вроде твоей, потому что Флинт чересчур много пьет, а бедняга Билли покатился по той же дорожке. Я на «Морже» боцман и поддержу тебя. Айда с нами, Джон, славные деньки нас ждут!

Секунду Сильвер колебался, взвешивая доводы за и против. Он понимал, что Флинт не любит его, и все же решил идти. Дома хладнокровно выдержал в течение часа бешеный гнев Аннет, потом достал пару пистолетов, положил туго набитый кошелек в наскоро собранный моряцкий сундучок. Вскоре после этого он, Пью и еще несколько моряков гребли в шлюпке, направляясь к «Моржу», который, незримый во мраке, стоял на якорях в заливе.

17. ВМЕСТЕ С ФЛИНТОМ

«Морж» действительно оказался превосходным кораблем. Сильвер увидел это сразу, едва ступив на борт. Когда рассвело, его мнение подтвердилось. Все лишние надстройки были срублены, и он мог обогнать любое судно в Карибском море, кроме самых быстроходных.

«Морж», прежде чем им завладел Флинт, был испанским фрегатом, патрулировавшим Флоридский пролив к северу от Гаваны. Пиратам он достался, когда половина экипажа валялась в лихорадке под палубами. Развесив остальных по реям, Флинт решил конфисковать корабль, для чего дезинфицировал его окуриванием и приказал протереть палубу спиртом. «Морж» нес на себе тридцать восемь орудий и сто шестьдесят душ экипажа.

Вскоре после того, как Сильвер поднялся на борт, туда втащили мертвецки пьяного Флинта. Лицо его ужасало — все в серо-синих пятнах. С ним был Билли Бонс, чье обгоревшее на солнце лицо лоснилось от пота. Он тоже был пьян до бесчувствия, но все же узнал Сильвера, приятельски стиснул ему руку, хотя сам едва держался на ногах, а затем, шатаясь отправился в каюту, чтобы лечь и протрезветь.

Назавтра к обеду Флинт отошел достаточно, чтобы суметь пьяным ревом потребовать от Дарби Макгроу, немого его слуги, принести еще рому. Бедняга не понял желания своего господина, за что получил увесистую затрещину. Шатаясь, как терновник на ветру, полуодетый Флинт выбрался из каюты, неодобрительно сощурил глаза при виде Сильвера и назвал его дураком, потому что тот записался в экипаж капитана Ингленда, когда «Кассандра» отплывала в Индию. Но Бонс и Пью защитили его, напомнив Флинту, как отлично проявил себя Сильвер в том плавании.