В присутствии врага, стр. 24

Родни Эронсон увидел, но глазам своим не поверил. Он прятался за стойками с черным барахлом с того самого момента, как Лаксфорд вошел в кафе. Появление женщины он пропустил — на тридцать секунд покинул свой наблюдательный пункт из-за обливавшегося потом служителя, который прикатил стойку двубортных черных блейзеров с огромными серебряными пуговицами. И хотя он попытался получше разглядеть женщину, как только мистер Потливый, суетясь, переставил по своему усмотрению две стойки с брюками, ему удалось увидеть лишь стройную спину в отлично сшитом пиджаке и прямо ниспадающие на шею волосы цвета осенних листьев. Он силился рассмотреть что-то еще, но безуспешно. Рисковать он не мог.

Одно дело было заметить, как Лаксфорд напрягся при том телефонном звонке, наблюдать, как он, отсылая его с напутствием: «Проследи за передовицей про съемного мальчика, Родни», прячет от него лицо, а потом подкарауливать Лаксфорда у выхода, словно кот мышку, засечь, как он ловит такси на Ладгейт-серкус, и гнаться за ним в другом такси на манер детектива в плохом триллере. Все те действия являлись великолепным продолжением первой строки: «Принимая интересы газеты близко к сердцу…» Но это… Это было рискованно. Судя по напряженности беседы между главным редактором «Осведомителя» и Волосами цвета осенних листьев, речь явно шла не о простом обмене информацией, который можно представить председателю правления «Осведомителя» как предательство интересов газеты. А именно этого Родни, разумеется, и жаждал. Возможности свалить Лаксфорда и занять по праву принадлежащее ему, Родни, место во главе ежедневных совещаний. Но встреча, свидетелем которой он стал, — черт бы побрал эту проклятую дистанцию, которую пришлось соблюдать, — по всем признакам была любовным свиданием: головы сближены, плечи подняты, образуя замкнутое пространство для страстного диалога, придвинувшийся Лаксфорд, а потом момент нежного физического контакта — ладонь на руке вместо ладони под юбку. И самый главный признак: прибыли порознь и так же ушли. Сомнений нет. Старина Ден гуляет на сторону.

Этот говнюк, должно быть, сошел с ума, думал Родни. Держась на расстоянии, он шел за женщиной и оценивал ее. У нее были хорошие ноги и потрясающий маленький зад, да и все остальное тоже, вероятно, вполне достойное, если судить по линиям строгого костюма. Но не стоит забывать, что самого Родни ежевечерне развлекала Потаскушка Бетси, в то время как очаг Денниса Лаксфорда поддерживала Фиона. Роскошная Фиона. Богиня Фиона. Когда дома тебя встречает такая вот Фиона, чего ради размениваться на кого-то еще?

Родни просто не понимал, зачем мужчине обманывать женщину вроде Фионы, как у мужчины может возникнуть подобное желание. Но при такой жене маленькое знойное приключение на стороне, типа «сунул-вынул-и-пошел», объясняет-таки озабоченность Лаксфорда в последнее время, сомнительное состояние его нервов и таинственное исчезновение прошлым вечером. Его не было дома, как сообщила его блистательная супруга. Его не было на работе, как доложила местная разведка. Не было его и в машине, оборудованной телефоном. Тогда Родни предположил, что Лаксфорд выходил поужинать. Но теперь он знал, что если Лаксфорд куда и отлучался, то вместе с Волосами цвета осенних листьев.

Она казалась ужасно знакомой, хотя Родни не мог соединить облик с именем. Какая-то видная фигура. Известный адвокат или член какой-то корпорации.

Он почти нагнал женщину у эскалатора. Лицо ее он видел всего лишь миг — когда она выходила из кафе, остальное время ему приходилось довольствоваться созерцанием ее затылка. Если бы ему удалось рассмотреть ее хотя бы в течение пятнадцати секунд, он, как пить дать, вспомнил бы ее имя.

Но не обгонять же ее на эскалаторе и не оглядываться на нее. Придется смириться со слежкой в надежде, что женщина каким-то образом выдаст себя.

Она ехала прямиком на первый этаж в толпе покупателей, которые, как и она, стремились к выходу. Родни молился, чтобы, выйдя на улицу, она направилась в сторону станции метро «Найтсбридж». Конечно, ее костюм предполагал лимузин, такси или личный автомобиль, но надежда умирает последней. Если она поедет на метро, он сядет ей на хвост. Ему останется только проследить за ней до дома, и тогда уже установление личности будет простой формальностью.

Надежда, однако, рухнула. Выскочив на улицу секунд через десять после женщины, Родни поискал знакомый цвет волос в толпе, двигающейся к станции «Найтсбридж:». Найдя его, Родни сначала подумал, что дамочка, на его счастье, поедет на метро. Но свернув за ней на Хэнс-кресент, он увидел, как она шагает к черному «роверу», из которого вылезает водитель в темном костюме. Садясь на заднее сиденье, женщина повернулась к Родни, и снова перед ним мелькнуло ее лицо.

Он запомнил его: прямая челка, очки в черепаховой оправе, полная нижняя губа, острый подбородок. Она носила костюм представителя власти, в руках держала «дипломат» представителя власти, у нее была осанка представителя власти и такая же уверенная, исполненная власти походка. Так кто же она?

Родни смотрел, как автомобиль вливается в вечерний транспортный поток и движется навстречу ему, Родни. Когда машина поравнялась с ним, Родни переключил внимание с пассажирки на водителя и именно тогда обратил внимание на табличку с номерным знаком и, что еще важнее, на три последние буквы на этой табличке. При виде их глаза Родни расширились. Они принадлежали серии, делая «ровер» принадлежностью парка автомобилей. А в прошлом Родни достаточно долго крутился вокруг Вестминстера, чтобы точно знать, что это за парк автомобилей. Родни почувствовал, как его губы неудержимо расползаются в улыбке. Услышал свой победный вопль.

Автомобиль свернул за угол, но его образ отпечатался в мозгу Родни. Равно как и интерпретация этого образа.

Номерной знак принадлежал правительству. Следовательно, женщина с волосами цвета осенних листьев была членом правительства. А это значит — тут Родни не смог и не захотел сдержать крика радости, — что Деннис Лаксфорд, предполагаемый сторонник лейбористской партии, издатель лейбористской газеты, трахает Врага.

7

Когда Сент-Джеймс заявил помощнику Ив Боуэн по политическим вопросам, что будет ждать возвращения члена парламента, тот одарил его неодобрительным взглядом и проговорил:

— Как угодно. В таком случае присядьте там.

Но выражение его лица подразумевало, что присутствие Сент-Джеймса можно сравнить с сочащимся из трубы центрального отопления ядовитым газом.

Ив Боуэн вошла в свой офис минут через двадцать после приезда Сент-Джеймса. Увидев его, она сказала своему помощнику, не поднимая на него глаз:

— Сходите поужинайте, Джоэл. До восьми вы мне не понадобитесь. — И Сент-Джеймсу: — Сюда, пожалуйста. — И провела его в свой кабинет.

Деревянный стол располагался напротив двери, и Ив Боуэн подошла к стойке за ним, где налила в пластиковую чашку воды из термоса. Вынула из ящика стола баночку аспирина и вытряхнула на ладонь четыре таблетки. Проглотив их, она опустилась в зеленое кожаное кресло, сняла очки и спросила:

— Ну что?

Сначала Сент-Джеймс рассказал ей о том, чтоудалось узнать Хелен и Деборе за день, проведенный в Мэрилебоне. Он встретился с ними в пабе «Восходящее солнце» в пять. Они, как и он, были убеждены, что собранная ими информация начинает складываться в картинку, которая может навести на мысли относительно местонахождения Шарлотты. По фотографии Шарлотту узнали даже не в одном магазине. «Болтушка» или «разговорчивая мисс» — таково было общее мнение. По имени девочку никто не знал, но многие смогли сказать с достаточной степенью уверенности, когда она заглядывала к ним в последний раз. А в «Калифорнийской пицце» на Блэндфорд-стрит, в музыкальном магазине «Колокольчики» на центральной улице района и в рыбной закусочной «Золотой хвост» на Мэрилебон-лейнпомнили это точно. В пиццерии и музыкальном магазине Шарлотту видели в компании другой девочки из школы Св. Бернадетты, девочки, с радостной готовностью позволившей Шарлотте Боуэн потратить на нее несколько пятифунтовых банкнот: на пиццу с кока-колой в первом заведении и на компакт-диски во втором. Это было, соответственно, в понедельник и во вторник, перед исчезновением Шарлотты. В «Золотом хвосте» — ближайшем к дому учителя музыки заведении, а значит, ближайшем и к месту возможного похищения Шарлотты — они узнали, что девочка регулярно заходила к ним по средам. По средам она протягивала горсть липких монет и всегда покупала одно и то же — упаковку чипсов и кока-колу. Поливала чипсы уксусом в таком количестве, что у человека с более чувствительными вкусовыми сосочками глаза на лоб полезли бы, и уходила с ними. Когда владельца закусочной спросили о возможной спутнице Шарлотты, он, поразмыслив, сначала отрицательно покачал головой, потом развел руками, затем заявил, что ничего не может утверждать точно, потому что после школы в его закусочной постоянно крутятся местные «огольцы», а он теперь девчонок от мальчишек с трудом отличает, не говоря уже о том, чтобы замечать, кто с кем пришел.