Закон притяжения, стр. 20
Он может представлять какие-нибудь другие ее интересы, заметила она себе. Если уж ее это так волнует, то надо просто спросить, и дело с концом.
Но она не сможет этого сделать. Она не настолько уверена в себе, чтобы расспрашивать его о прошлом. Они еще так мало знают друг друга, а их отношения только-только начинают зарождаться.
Какие отношения? — яростно запротестовала она. Ему просто скучно! Может…
Не будь дурой, приказала она себе. Он совсем не такой.
С этой мыслью она и села за стол, но внутренний голос тут же цинично спросил, достаточно ли хорошо она его знает, чтобы делать подобные утверждения.
Ну зачем мучиться сомнениями? — сердито спросила она себя, вновь берясь за работу. Почему не принять вещи такими, как они есть? Ну что она ко всему цепляется? Почему так не уверена в себе?
Дэниел вернулся после обеда. Из соседнего кабинета до нее доносился его разговор с Энн, и вскоре Шарлотта услышала, как за Энн закрылась дверь. Ее так и подмывало встать, пройти к нему в кабинет и удостовериться в том, что вчерашний вечер не был сном, но она вдруг стала страшно застенчивой и даже робкой.
— Ты занята? — раздался ласковый голос, и она вздрогнула.
Он подошел и встал около ее стола, но не наклонился, как обычно. Она посмотрела на него снизу вверх с пересохшими губами и комом в горле.
Ну вот, сейчас он ей скажет, что вчерашний вечер был ошибкой, что…
— Я тебе вчера говорил, как мне с тобой хорошо? — мягко спросил он.
Она не смогла скрыть радостного облегчения.
— А… а в суде все в порядке? — чуть слышно спросила она, не придумав ничего лучшего.
— Мы выиграли. — Помолчав с минуту, он усмехнулся:
— Пожалуй, ты права. Офис не самое подходящее место для личных дел.
Она посмотрела на него снизу вверх. Он так улыбнулся, что ею овладело сумасшедшее желание поделиться с ним своими чувствами, рассказать ему, как плохо ей только что было и в каком она была замешательстве, но вместо этого она нетвердо произнесла:
— Я тут изучала дело Филдинга. Мне кажется, я нашла прецедент, который может нам оказаться полезным.
— Да? Отлично. Бери бумаги и пошли ко мне. Посмотрим.
Стол у него был намного больше, чем у нее; подставив к нему стул, он жестом пригласил ее сесть.
Она села и только тут заметила папку, и взгляд ее случайно скользнул по титулу — на обложке стояло имя Патриции Уинтерс.
— К тебе заходила миссис Уинтерс, — вспомнила она, отчаянно стараясь не выдать своего волнения.
— Я знаю, Энн уже говорила. Голос у него вдруг стал сердитым, но она решила идти ва-банк.
— Что-то она очень уж зачастила. Проблемы с завещанием мужа?
Она ждала его ответа затаив дыхание, с бьющимся сердим, сердясь на себя за трусость. Зачем она пытается поймать его? Почему не спросит напрямую?
Он так долго молчал, что она уже и не надеялась услышать ответ. А может, это ей только показалось? Может, он понимает, чего она добивается? А может, он знает: она уже в курсе, что дело о завещании давно закрыто?
Она уже начала клясть себя за собственную глупость, как он вдруг резко сказал:
— Что-то в этом роде.
Она с недоверием посмотрела ему в лицо, затем на папку. Он открыл ящик стола, сунул туда папку и запер его, и сделал это так резко, словно ударил ее.
Шарлотта не хотела верить. Все произошло так быстро и ложь так легко слетела с его губ! Он ей солгал. Ну почему он не придумал чего-нибудь другого? Если уж ему так нужно ее обмануть, он мог бы сочинить что-нибудь более правдоподобное. Ну, например, что у него новое дело Патриции Уинтерс. Но он даже не потрудился прикрыть свою ложь.
Он еще что-то говорил, но она, как громом пораженная, не слышала почти ничего.
Он ей солгал холодно и преднамеренно. Но почему? Почему? Потому что с Патрицией Уинтерс его связывают вовсе не деловые отношения и он не хочет, чтобы Шарлотта знала правду?
Каким-то чудом ей удалось не выдать своих чувств, и она даже начала отвечать ему впопад, хотя внутри у нее все кипело.
Она встала и направилась к себе в кабинет, он попытался удержать ее за руку, а она с трудом подавила в себе желание выдернуть руку и сказать, чтобы он больше до нее не дотрагивался.
— Сегодня меня пригласили на ужин, — сказал он. — Но, может быть, в субботу или в воскресенье…
— Нет.
Она выпалила это так резко, что он помрачнел и долго смотрел на нее прищуренными глазами.
— Что-то случилось, Шарлотта? Вчера вечером… если я обидел тебя, если я слишком тороплю события…
Ее начинало трясти. Он говорил так искренне… Еще чуть-чуть, и она закричит от муки и начнет обвинять его за причиненную боль и будет говорить, что он ей нужен только весь целиком, что короткий роман тайком — не для нее.
От тоски и стыда на глаза ей навернулись горячие слезы. Надо уходить, а то она не совладает с собой. Несмотря на отчаяние и чувство собственного ничтожества, она каким-то чудом сдержала себя и резко повторила:
— Нет, нет, все в порядке. Она повернулась и быстро пошла прочь, но он опять поймал ее за руку.
— Шарлотта, в эти выходные…
— Я не могу. Я… У меня другие планы, — солгала она хриплым голосом.
Она не могла смотреть ему в глаза, опасаясь выдать свое страдание.
Он выпустил ее руку и холодным, чужим голосом сказал:
— Так, понятно. Что ж, может, как-нибудь в другой раз.
Бросив папку себе на стол, Шарлотта тут же удалилась в туалет, в котором, к счастью, никого не оказалось, и оставалась там до тех пор, пока дрожь в теле не прекратилась, а под ложечкой не перестало сосать.
Она посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась тому, как разительно она отличается от своего утреннего изображения.
Дэниел виноват, но не только он. Она сама поддалась минутной слабости и дала ему понять, что желает его… что хочет его…
Но тогда она ему верила. Верила во что? Что она единственная женщина в его жизни?.. Что их связывает нечто особенное?
Какой же она была дурой!
Глава 8
Нет, так нельзя, она не может, как последний трус, сунуть заявление об уходе, мрачно решила Шарлотта после того, как все выходные провела в пережевывании последних событий. К тому же в субботу она получила уведомление от банка, по которому выходило, что из-за высоких ставок процента долг ее почти не уменьшился, и это удручало ее.
Так что бросать работу она не может ни с моральной, ни с финансовой точек зрения. Надо просто стиснуть зубы и продолжать работать.
В понедельник она появилась в конторе бледная и с запавшими глазами.
В последнее время на нее так много свалилось вдобавок к уже пережитому, что силы ее оказались на исходе и вся она была как открытая рана.
Но все-таки удача улыбнулась ей — Дэниел с коллегой-адвокатом уехал в Лондон.
— Еще один клиент обратился к нам после шумихи вокруг «Витала», — пояснил ей Ричард, когда она пришла на службу. — Как ты себя чувствуешь? поинтересовался он. — Не слишком ли усердствуешь?
Шарлотта покачала головой.
Она пообедала с Маргарет, которая все время жаловалась на «детскую».
— Временами они ведут себя хуже детей.
— Может, само слово «детская» плохо влияет на них. Как говорится, худая кличка накрепко прирастает, — предположила Шарлотта.
— Гм, может, ты и права. А может, я просто старею. Кстати, когда возвращается Дэниел?
— Не знаю, — ответила Шарлотта так коротко и резко, что Маргарет даже нахмурилась.
Шарлотта не могла ни спать, ни есть. Но хуже всего было то, что тело ее вело себя так, словно врагом его была она, а не Дэниел.
Ночью она просыпалась, вспоминая вкус его губ и до боли желая быть рядом с ним.
Днем было легче. Днем она еще как-то держала себя в руках, постоянно напоминая себе о Патриции Уинтерс; ночью же она оказывалась беззащитной. Ночью чувства брали над ней верх и мучили ее снами, воспоминаниями и желаниями, настоянными на любви и страсти.
Ничего удивительного, что в конторе заметили ее состояние. Но как она себя ни уговаривала, забыть Дэниела она не могла Он вернулся неожиданно, посреди недели, на день раньше назначенного срока, и показался Шарлотте столь же удрученным, как и она сама. Он не улыбался, как обычно, и глаза у него были холодными и пустыми. Словно на автопилоте.