Пламя страсти, стр. 84

К тому времени, как Хэзард и Венеция вернулись в деревню, закатное солнце окрасило небо в багряный цвет над далекими горами. Уже били барабаны, а аромат жарившегося на кострах мяса бизона, казалось, может заставить даже птиц на деревьях испытать чувство голода.

Они торопливо оделись, так как и без того уже опоздали. Хэзард выбрал светлое кожаное одеяние, украшенное перьями, а Венеция — одно из своих новых платьев с рисунком из морских раковин и бисера.

— А теперь я тебя причешу, — сказал Хэзард и, взяв гребень, начал расчесывать ее рыжие кудри.

— Но ты не обязан этого делать, — запротестовала Венеция. — Я вполне могу причесаться сама или попросить кого-нибудь…

Хэзард поднял на нее глаза, сразу же вспомнил тепло ее кожи, сладость объятий на берегу пруда и спокойно произнес, не открывая даже малой толики того, что он чувствовал на самом деле:

— У нашего народа есть поговорка: «Посмотри на волосы женщины, и ты сразу узнаешь, насколько сильно ее любит муж».

— Это очень милый обычай — и удивительный для народа-воина. Я не могу представить себе белого мужчину, который стал бы причесывать свою жену.

— Жизнь воина не лишает его чувствительности. Мне, например, белые люди всегда представлялись варварами. Видишь, — с неловкой улыбкой добавил он, — у нас тоже есть свои предрассудки. — Хэзард отложил гребень и взял Венецию за руку. — Идем, мы опаздываем. Там уже собралась половина деревни, и я как вождь должен был явиться намного раньше.

— Мне придется танцевать? — это был ее первый светский выход в местном обществе, и Венеция чувствовала себя неуверенно.

— Ничего страшного, — беззаботно отозвался Хэзард. — Танцевать ты умеешь. Я видел тебя в Виргиния-сити.

— Это совсем другое дело!

— Я тебе покажу необходимые па, — он подтолкнул ее к выходу.

И вот под лимонно-желтым светом луны, украсившей собой бездонное ночное небо, Венеция Брэддок, уроженка Бостона, положила руки на крепкие плечи своего возлюбленного. Почувствовав его пальцы на талии, она неуверенно заскользила в медленном ритме «танца совы».

Поверх головы Венеции Хэзард порой ловил взгляды Синего Орла, того самого храбреца, о котором говорила Маленькая Луна. Он не танцевал, а стоял в темноте, в нескольких ярдах от круга танцующих, и не сводил с Венеции глаз. Хэзард знал, что юность напоминает огонь, неукротимый и опасный. Знал он и то, что Синий Орел не прочь сразиться с ним за место вождя клана. Ему стало ясно, что следует приглядывать за ним — и за Венецией тоже, если Синий Орел и в самом деле задумал украсть ее.

Барабаны зазвучали громче, ритм стал быстрее, оповещая о начале нового танца, и по толпе танцующих прокатилась волна возбуждения. Этот танец был недавно завезен к ним из племени хидаца. Речные абсароки пребывали в некотором удивлении, когда увидели его впервые: ведь мужчины и женщины во время этого танца целовали друг друга на виду у всех. Однако для летней охоты танец подходил как нельзя лучше, и молодые женщины восторженно приняли его, потому что вокруг было так много красивых мужчин. Они начали образовывать цепочку, как только барабаны забили быстрее.

— Что происходит? — спросила Венеция, увидев, как женщины выстраиваются в ряд, и почувствовав всеобщее оживление.

— Это новый танец, но ты оставайся рядом со мной: ты не умеешь его танцевать. — Хэзард твердо обнял ее за талию и, повернув голову к стоящему рядом Неутомимому Волку, негромко сказал на языке абсароков: — Пригляди за Синим Орлом. Я не хочу, чтобы он подошел сюда.

К этому времени женщины окружили группу мужчин и, танцуя, двигались вокруг них. В центр вышел глашатай и крикнул:

— Молодые люди, дарите подарки женщинам, которые вам нравятся, и целуйте их! Если в вашем сердце больше чувств и вы хотите жениться на вашей избраннице, подарите ей лошадь.

Один из молодых воинов первым выбрал красивую девушку. Он подарил ей вышитое бисером одеяло и поцелуй. Вскоре в танце участвовали все. Некоторые мужчины дарили раскрашенные палочки, символизирующие лошадей, и если девушка принимала такую палочку, то они становились мужем и женой. Некоторые женщины отказывались от подарков, ожидая, пока к ним подойдет тот мужчина, который им нравится. Очень скоро все молодые люди приятной наружности танцевали, целовались и веселились от души.

Вскоре Венеция начала замечать удивленные взгляды, которые многие бросали на Хэзарда. Очевидно, вождь клана тоже должен был принять участие в танце. Наконец к нему подошли старые индеанки и начали что-то настойчиво ему говорить. Хэзард покачал головой, и Венеция решила, что не должна мешать ему.

— Иди, — негромко сказала она. — Ведь это, наверное, твой долг.

Венеция не слишком хорошо понимала, что происходит вокруг, вся еще во власти великолепного дня, проведенного вместе с Хэзардом. Забава выглядела совершенно безобидной, и она приветливо улыбнулась двум старухам.

— Ты в самом деле не возражаешь? — Хэзард посмотрел на нее серьезными черными глазами — знакомый с ее неукротимым темпераментом, он решил проявить осторожность.

— Нет, я правда ничего не имею против. Иди. Этого все от тебя ждут.

К двум старухам присоединилась третья, и все они отчаянно жестикулировали и что-то выговаривали Хэзарду высокими тонкими голосами.

— Ты уверена? — повторил Хэзард, не желая ссориться с Венецией.

— Иди.

Неутомимый Волк тоже что-то быстро сказал, Хэзард ответил ему целым потоком слов на родном языке и только после этого позволил себя увести.

— Почему Хэзард никак не хотел уйти? — удивленно спросила Венеция у Неутомимого Волка.

— Видите ли, это не совсем обычный танец. Во время него принято целоваться. — Неутомимый Волк смущенно передернул плечами. — Хэзард не хотел оскорбить вас, но, понимаете, он всегда пользовался большим успехом…

— Я, честное слово, не оскорблена. Мне не нужны больше никакие объяснения. — Венеция окинула танцующих взглядом дамы-патронессы. — Все хотят понравиться ему, верно?

— Черный Кугуар лучше всех, — спокойно ответил Неутомимый Волк. — И всегда был таким.