Нежнее шелка, стр. 2

Адауши — кровная месть — в Японии почти священна.

Быть может, настанет день, и ей удастся расквитаться с Ёсинобу за отца.

Когда она добралась до города, думы о возмездии уступили место мыслям о насущном: следует найти корабль, который доставит ее во Францию. В столице шпионы шпионят за шпионами. На каждую государственную должность назначаются два чиновника, чтобы следить друг за другом. Ведь осторожность, недоверие и подозрительность — следствия теперешней власти диктатора, автократии. Но в городе с миллионным населением одному крестьянскому мальчику, быть может, удастся остаться незамеченным.

Добравшись до Ёсивары, легендарного увеселительного квартала любви, в котором скорее всего можно, сохраняя анонимность, найти надежного капитана, она остановилась, чтобы дождаться, пока завечереет, изучая окружающую обстановку сквозь кисею дождя. В таком месте можно затеряться.

На самом деле ее могли здесь схватить и выставить на продажу, если бы солдаты микадо оставили ее в живых.

Но пока что ее не схватили.

Одетая в грубую одежду, скрывая лицо, с длинными волосами, заплетенными в косу, защищаясь от дождя и бдительных взглядов плетеной шляпой амигаса, Тама скользнула через освещенные факелами Большие ворота. Идя по главной улице Накано-Тё, по обеим сторонам которой стояли голые по зиме вишни, она старалась держаться в гуще людей. Народу, несмотря на дождь, было полно. Рикши наперебой зазывали выходящих посетителей или высаживали новых, приехавших искать удовольствий в веселых домах, ресторанах, модных лавках и роскошных магазинах, в театре Кабуки, где традиционно все роли исполняют мужчины. Вдоль мостовой у фонарных столбов бродили разносчики, мелькали их с веселенькой набойкой яркие тенты и надрывались многочисленные торговцы-зазывалы едой с тележек. В воздухе стоял звон самисэнов [5], из веселых домов неслись голоса, громко распевающие нагауты.

Ёсивара стала еще популярней с тех пор, как император перенес столицу в Эдо; иностранцам стало позволено вести дела в городе. А кето — волосатые варвары — сейчас ей очень нужны. Удача и мексиканское золото позволят ей купить билет и уехать из Эдо.

Она опасливо и осмотрительно пробиралась по улице, и сердце у нее в груди частило барабанную дробь. Страшилась, что ее поймают, да и, кроме того, для барышни благородного рода оказаться в таком квартале просто неслыханно. С другой стороны, заморские капитаны — главные потребители экзотического товара, который предлагала Ёсивара, и Тама намеревалась найти какого-нибудь бородатого иностранца, который увезет ее подальше от врагов.

Внезапно в ее поле зрения возникло знакомое лицо, и, пробормотав благодарственную молитву, она выбралась из человеческого потока, текущего по оживленной улице. Найдя укрытие под навесом, она рассматривала красный лаковый паланкин и дородного моряка, курящего трубку, прислонясь к нему. Не узнать его невозможно — огромный, с рыжими, как морковь, волосами и такой же бородой. Впервые она его увидела в Ниигате прошлым летом. В качестве первого помощника он сопровождал своего капитана на встречу с ее отцом и с ней самой туда, где правитель Отари закупил пять тысяч магазинных винтовок и двадцать пушек.

Завершив сделку, ее отец спросил капитана Драммонда, не опасается ли он по поводу морской блокады, установленной микадо, ведь ему необходимо проскользнуть обратно. На что тот с улыбкой ответил, что провез оружие для конфедератов во время войны Севера и Юга в Америке через такой плотный частокол, устроенный янки, что, проплывая мимо кораблей северян, мог слышать, как моряк чихает, а рыба рыгает. Так флот микадо просто игрушечный.

Его бахвальство сослужит ей хорошую службу. Можно не сомневаться: любой из тех, кто возит оружие, закроет глаза на то, что она бежит, спасаясь от властей.

Красный паланкин стоял на тротуаре перед роскошным особняком «Зеленый дом». Моряк вроде и к дождю невосприимчив, стоит у крыльца, покуривает, обмениваясь шутками с другими иностранцами, проходящими мимо. Его оглушительный хохот заставил Тама хоть ненадолго забыть о том, что ей грозит серьезная опасность. Вот так же ждали отца слуги, покуривая трубки и веселясь, пока тот посещал чайный домик. Как это было давно. Безвозвратно давно. На мгновение она смежила веки, отчасти надеясь, что, когда откроет глаза, окажется дома, и будет гореть огонь в очаге, и запах благовоний будет стоять в воздухе, и отец ей улыбнется, слушая, как она читает его любимые стихи.

Услышав очередной взрыв хохота, она распахнула глаза. Холодный воздух так контрастировал с ее грезами, непристойная Ёсивара так далека от ее утонченного дома, что глаза Тама переполнили слезы. Но дочь даймё [6] не должна плакать и не позволит душевным мукам сломить себя. Втянув воздух, чтобы прийти в себя и взбодриться, она дотронулась до жемчужин, спрятанных под простой синей курткой на вате, — они составляли целое состояние, — крепче стиснула в руках ношу и задумалась, как бы половчее забраться в паланкин американца.

Глава 2

Как только Тама заметила, что Красная Борода, поднявшись по ступеням «Зеленого дома», исчез внутри, она направилась к паланкину, заставляя себя идти не привлекая ничьего внимания, У носилок она бросила взгляд на носильщиков и, увидев, что они увлечены представлением цирковых акробатов, быстро юркнула внутрь.

Когда она проникла сквозь шелковые шторки в кабинку, ее мокрая одежда и обувка оставили грязные пятна на светлой ткани, и четкие следы напомнили ей о том, как сильно изменилась ее жизнь. Еще недавно прислужник держал над ней зонт, защищая от дождя, снимал с ее ног обувь и нес, когда она садилась в паланкин, а когда добирались до места, обувал ей гэта на ноги. В нынешнем смутном мире, стремительно катящемся к революции, ее слуги ревниво сохраняли этот пережиток старины глубокой и вменяли себе подобный анахронизм.

Гвалт и грохот доносились из веселого дома, голос Красной Бороды нетерпеливо требовал чего-то, и воспоминания Тама о прошлом резко сменились осознанием грозящей ей опасности. Быстро изъяв из свертка короткий меч, Тама, переместившись, чтобы ее невозможно было сразу обнаружить, когда шторки раздвинут, спряталась и, сжав рукоять, стала ждать.

В нос ей ударил запах духов, и тут же в паланкин просунулась голова гейши с изысканной прической. При виде Тама ее глаза широко раскрылись, она заколебалась, входить ли.

— Быстрее! — прошипела Тама, угрожающе подняв меч.

Гейша подчинилась, не проявив никаких чувств, разместилась в узком пространстве с плавной грацией и самообладанием, которые вырабатываются только многими годами обучения.

Быстро сдвинув шторки, Тама нахмурилась.

— Где живет Драммонд? — Она ожидала капитана, а поймала райскую птицу.

— Понятия не имею.

— За тобой приходил его первый помощник, — прошептала Тама, приставив к горлу гейши меч, — так что вспоминай живо, пока не поздно!

Носильщики подняли паланкин. Гейша Сунскоку при внезапном рывке постаралась сохранить равновесие, вытянув свою лебединую шею. И хотя капитан, даром что варвар, был обаятелен, она не достигла бы высокого положения куртизанки из чайного домика высшего ранга, не овладей она всеми тонкостями поведения.

— Он ждет меня в резиденции, — уже с готовностью ответила она, слегка вздрогнув, потому что носильщики сменили ритм шага, и лезвие чуть не полоснуло ее до крови. — Прошу тебя… — Гейша указала пальчиком на острие. — У меня нет намерения раскрывать твое присутствие.

Тама отвела лезвие в сторону.

— Донесешь — убью! — пригрозила она.

— Я не пошевельнусь. — Сунскоку спокойно взирала на того, кто захватил ее в плен. Начальник тайной полиции, на службе у которого она состоит, захочет узнать об этом крестьянине поподробнее, раз он разыскивает Хью-сама [7], — ведь он желает знать все о делах капитана. Любой торговец оружием по определению правительства весьма сомнителен. — Хью-сама тебя не ждет, — вкрадчиво предположила Сунскоку, надеясь вовлечь этого лжепарнишку в разговор. — Если бы ждал, ты к нему в дверь постучался бы.