Лучший английский ас, стр. 28

Дым может привлечь внимание противника. Хотя я уже почти вошел в облако, на всякий случай я спикировал к земле и покинул территорию Франции на бреющем. Низко и быстро. Ниже верхушек деревьев, виляя среди холмов на участке между Кале и Булонью. Над крестьянами, которые машут мне руками. Над свежим жнивьем. Наверное, это рай для куропаток. Мне приходится круто отвернуть от стаи голубей, один или два удара по крыльям «Спитфайра» могут отправить меня вниз. Пролетая над песчаными дюнами, я вижу немецких солдат, бегущих к орудиям. Пляж. Здесь фрицы загорают. Меня провожают несколько очередей, и я покидаю территорию Франции. В кабине душно и жарко, но я чувствую себя совершенно счастливым, так как в нескольких милях впереди из дымки появляются скалы Дувра.

Я набираю высоту, чтобы пересечь английский берег. Наши артиллеристы всегда настороже, и линию берега можно пересекать лишь в определенных местах, при этом никогда нельзя опускаться ниже 2000 футов. Вызывает Вудхолл:

«Дуглас, ты меня слышишь?»

Ответа нет, и я вызываю полковника:

«У нас был тяжелый бой, сэр. В последний раз я видел командира крыла, когда он висел на хвосте у фрица».

«Спасибо, Джонни», — вежливо отвечает полковник.

Мы приземляемся в Вестхэмпнетте, по одиночке и парами. Наш командир эскадрильи, Кен, Кокки, Рой, Нип, Уэст и все остальные уже здесь. Нет только Бадера и Бака Кессона. Вудхолл встречает нас, и с помощью Кена мы восстанавливаем ход битвы. Мы чувствуем себя виноватыми, потому что потеряли своего командира, и никто не может сказать, что с ним. Пока еще у него остается бензин, и Бадер еще может появиться. Меня, Кокки и Уэста ругают на все корки за то, что мы потеряли его.

Вудхолл звонит в центр управления полетами в Чичестере. Там тоже нет никаких новостей о пропавших пилотах. Дежурный обзвонил все прибрежные аэродромы, мы подняли на ноги моряков-спасателей. Вудхолл принялся дозваниваться до Ли-Мэллори, а часть пилотов отправилась на ленч, так как были голодны, как волки.

Кокки внимательно посмотрел на большую карту и описал пальцем полукруг от Кале до Булони.

«Иди сюда, Джонни. — Я послушно встал рядом. — Наш бой происходил вот здесь, — его палец уперся в Бетюн. — Если они сбиты, то именно здесь. Но если они были не слишком тяжело повреждены, то Дуглас и Бак должны были лететь к побережью. Правильно?»

«Да», — ответил я.

«Ладно. Тогда есть шанс, что кто-нибудь из них болтается в резиновой лодке в этом районе. Если они посреди пролива, парни из спасательной службы подберут их. Но если они рядом с французским побережьем, их подберут фрицы, если только мы не найдем их первыми», — сказал Кокки.

«Мы скоро взлетим?» — спросил Нип, который вместе с Уэстом внимательно слушал нас.

Кокки получил разрешение Вудхолла и Бартона, и вскоре мы снова направлялись к французскому берегу. На этот раз мы шли на высоте всего нескольких футов. Когда впереди появились маленькие белые барашки прибоя, Кокки повернул на север, и мы полетели параллельно берегу к мысу Гри-Не. Вскоре вражеские артиллеристы заметили нас, и снаряды тяжелых береговых батарей взяли 4 «Спитфайра» в вилку. Но Кокки их игнорировал и продолжал лететь прежним курсом.

Рядом со скалами Гри-Не мы увидели маленький конвой из 5 или 6 танкеров в сопровождении торпедных катеров. Немецкие корабли развернулись нам навстречу. Мы берем курс на Кале. Снова огонь зениток, и море под нами кипит от падающих снарядов. Резкий разворот, и мы возвращаемся к Ле-Туке, по-прежнему внимательно следя за морем. Внезапно Нип отворачивает и пикирует на какую-то цель.

«Что случилось, Нип?» — требовательно спрашивает Кокки.

«Мне показалось, что там маленькая подводная лодка. Я решил дать очередь»

«Возвращайся. Сейчас нам не до подводных лодок».

Джефф Уэст замечает резиновую лодку, болтающуюся на воде, однако она пуста. Наверное, это символ нашего полета. Мы видим большую немецкую спасательную шлюпку, но и она пуста. Мы снова поворачиваем на север. Кокки продолжает поиск до тех пор, пока у нас остается хотя бы капля бензина. Мы с трудом добираемся до Хокинджа на пониженных оборотах.

Там нас встретил симпатичный офицер разведки, который сообщил, что никаких известий о пилотах нет. Его очень заинтересовало сообщение Нипа о маленькой подводной лодке, но мы не слышали их беседы, так как следили, как механики заправляют наши «Спитфайры». После окончания заправки мы снова поднялись в воздух, и Кокки наметил новый район поисков.

Но сразу после того, как мы взлетели, Вудхолл вызвал нас по радио из Тангмера и приказал вернуться. Нам следовало вернуться в Вестхэмпнетт, а на поиски будут отправлены другие эскадрильи.

Вудхолл уже сообщил неприятную новость Тельме, а Кокки поехал в Бей-Хаус, чтобы рассказать, что происходило во время последнего вылета. Так как Кокки был командиром звена А, он попросил меня остаться на стоянке и подготовить «Спитфайры» к завтрашнему вылету. Мы написали наши отчеты. Нип, Уэст и я все вместе сбили 4 «Мессершмитта». Гиббс занялся бумажной работой. Через 10 минут мы вместе с измученным старшим сержантом Дэйлом залезли в маленький грузовичок и поехали в офицерское общежитие.

Это был один из тех августовских вечеров, которые означают конец лета. Хотя было всего лишь 9 часов, солнце уже скрылось за Даунсом, и мы видели лишь очертания утесов на фоне заката. Вечер выдался спокойным. Все «Спитфайры» уже вернулись, а «Бофайтеры» еще не взлетели на ночное патрулирование.

Наши механики остались ночевать рядом с самолетами. Они проверяли и устраняли мелкие неполадки, чтобы к рассвету все было в порядке. Все, кроме людей, обслуживавших пропавшие машины, разбились на маленькие группы. Мы напряженно вглядывались в горизонт на востоке, надеясь увидеть 2 «Спитфайра», заходящие на посадку.

Когда мы вернулись в общежитие, то тоже молчали. Даже если командир крыла и остался жив, у него почти нет шансов избежать плена. Раньше мы как-то не думали о его протезах, только когда вместе плавали. Бадер хорошо держался на воде, так как его руки были исключительно сильными. В Тангмере мы видели в нем только командира и летчика-истребителя. В небе нас поддерживал его уверенный, веселый голос, хотя часто реплики были довольно язвительными. Иногда Бадер нас хвалил, иногда ругал, но всегда старался держать вместе во время боя. Он был самым хорошим тактиком среди нас. Сегодняшний день стал концом эпохи, быстро превратившейся в легенду.

Трудно описать словами качества истинного лидера, если сам человек их не имеет. Бадер обладал этим талантом в полной мере и во время каждого вылета демонстрировал, как им следует пользоваться. Он учил нас, демонстрируя подлинную отвагу, решительность, стойкость. Теперь он пропал, и мы должны были следовать по указанному им пути.

Глава 8.

«Нет розы без шипов» [5]

«Вниманию всего личного состава. Говорит комендант авиабазы. Вы все будете рады узнать, что подполковник Бадер жив и здоров. Он находится по другую сторону Ла-Манша в плену».

Через день или два после печальных событий Вудхолл сообщил по громкой связи эту радостную новость. Через несколько минут он пришел в наш домик на стоянке. Впервые наш великолепный комендант выказал признаки внутреннего напряжения.

«Мы узнали от Международного Красного Креста, что Дуглас находится в госпитале в Сент-Омере. Он серьезно повредил один из протезов, когда прыгал с парашютом. Немцы обещают свободный пролет во Францию для легкого самолета с протезами. — Вудхолл сделал паузу и посмотрел в окно на маленький „Мажистер“. — Мы можем выкрасить „Мэгги“ в белый цвет и положить протезы на заднее сиденье. В этом случае я сам поведу самолет. Может быть, мне разрешат приземлиться в Сент-Омере. — Он улыбнулся. — Может быть, я даже увижу Дугласа».

Мы сразу предложили:

«Мы будем сопровождать вас, сэр. Если появятся „мессеры“, будет интересно».