Ученик пекаря, стр. 71

— Чего надо?

Странный способ обращения с покупателями, подумал Таул.

— У меня письмо к человеку, который живет наверху.

— Да ну? Это от кого же?

— Боюсь, что не могу вам этого сказать, сударыня. — Женщина фыркнула, и Таул решил, что ей письмо отдавать нельзя. — Я был бы вам очень благодарен, если бы вы указали мне дорогу.

Женщина снова фыркнула, однако предложила Таулу следовать за ней и проводила его по узкой лестнице в короткий коридор, куда выходили три двери.

— Вам во вторую.

— Почем вы знаете, кто мне нужен? Я не назвал вам его имени.

— Вторая дверь, — повторила она. — Письма только туда и носят.

Таул постучал, и ему открыл худощавый жилистый человек. В его глазах было что-то странное, помимо настороженности. Таул произнес имя, названное ему жрецом, и человек, слегка вздрогнув, кивнул.

— У меня письмо для вас. — Таул достал письмо из-за пояса, и человек с прояснившимся взглядом схватил его и захлопнул дверь. Таул оглянулся, ища женщину, но она уже ушла. Он спустился вниз и вышел из лавки, стараясь понять, что же такое увидел он во взгляде незнакомца.

— А я уж думал, ты от меня сбежал, — сказал Хват. — Тебя так долго не было — с голоду можно помереть. — Таул улыбнулся, поняв, что мальчик напоминает ему о плате.

— Тогда пошли есть пирог с рыбой и угриные хвосты. — Оба весело засмеялись. Таул освободился от долга перед Ларном.

Бринж еще раз провел топором по камню. Скрежет точильного круга ласкал ему слух. Он попробовал пальцем широченное острие. Мечи и ножи — это для слабаков. Топор — вот оружие настоящего мужчины. Какому-нибудь дохлому лорду его не поднять. Бринж презрительно сплюнул и принялся натирать топор свиным жиром, макая тряпицу в горшок. Немного жира он на всякий случай захватил и с собой.

Он мог не соблюдать тишину, выходя из дома. Жена, пьяная и к тому же крепко им избитая, лежала без памяти. Проходя мимо своей супруги, распростертой на грязном полу, Бринж пнул ее в грудь, и она ответила слабым стоном.

Ночь казалась Бринжу прекрасной, когда он шел вниз по холму, держа на плече тяжелый топор. Месяц слабо светил в холодном небе, давая как раз столько света, сколько требовалось Бринжу. Полная луна светила бы слишком ярко: человек с хорошим зрением в полнолуние видит как днем. Бринж шел легкой поступью, мурлыча песенку. Славную песенку, повествующую о прелестях юной девицы. Бринж всегда вспоминал Герти, когда слышал ее. У Герти, правда, не было золотых кудрей и нежной кожи, как у девушки в песне, но она была теплая и податливая — большего Бринж от женщины не требовал. Ждать недолго — скоро он ее заполучит. Когда он избавится от жены и набьет карман деньгами, Герти будет принадлежать ему.

Вскоре Бринж добрался до своей цели — большого участка, засаженного яблонями. Сад помещался в уютной долине между холмами. Бринж знал, что ближайшая крестьянская усадьба находится далеко за холмом. Никто его тут не увидит. Считать Бринж не умел, но полагал, что в долине растет не меньше сотни деревьев. Нелегкая работа ему предстоит.

Он засучил рукава, и лунный свет лег на его бугристые мышцы. Ближе всех к нему стояла кряжистая яблоня с толстым стволом — на вид ей было больше сорока лет. Бринж взмахнул своим огромным топором и что было силы обрушил его на ствол. Жестокая сталь глубоко вошла в дерево. Бринж замахнулся снова, пригнулся и нанес удар уже под другим углом. Еще два взмаха — и в стволе изувеченного дерева осталась глубокая рана. Нежный внутренний слой древесины теперь обнажен, а впереди грядут дожди и морозы. Дождь вымочит дерево, а мороз скует влагу в поврежденном стволе. Даже если яблоня не засохнет и не сгниет, пройдут годы, прежде чем она опять даст хороший урожай.

Бринж перешел к следующему дереву. Он полагал, что подрубка всех деревьев в долине займет у него почти всю ночь, и мешкать не приходилось.

Глава 17

Таул проснулся как от толчка. В комнате кто-то был, и рыцарь схватился за нож, но ножа на месте не оказалось.

— Ты не это, случаем, ищешь? — спросил Хват, подав Таулу его оружие.

— Во имя Борка! Как ты сюда попал? — Таул был раздражен тем, что его застали врасплох, и кто — какой-то мальчишка.

— Очень просто. После вчерашнего обеда, расставшись с тобой, я смекнул, что мне и ночевать негде, ну и решил, что ты не откажешься приютить меня. Вот и залез сюда. Ты уже дрыхнул без задних ног, поэтому я устроился и тоже мигом захрапел.

— Но дверь была заперта.

— Да ты, никак, совсем прост.

Таул не нашел слов. В самом деле, глупо было полагаться на запертую дверь. Он всегда считал, что сон у него чуткий, однако мальчишка не только проник в комнату, но еще и нож у него стянул.

— Который час? — раздраженно спросил он.

— Скоро светать начнет. Самое время завтракать.

— О завтраке мы не договаривались.

— Теперь я угощаю. — Мальчишка с ухмылкой показал Таулу золотой. Тот пошарил за поясом — и утвердился в своем подозрении.

— Это мои деньги, парень.

— Разве на них написано, что они твои? — Хват осмотрел монету. — Вроде бы нет.

Таул, подскочив к нему, вывернул ему руку.

— Отдай сейчас же, ворюга.

Мальчик выронил монету, и она покатилась по полу. Таул отпустил его и поднял золотой. Хват с показным старанием растирал руку.

— Нечего притворяться, что тебе так уж больно. Я сжал твою лапу совсем легонько. Не хочешь же ты, чтобы я считал тебя плаксой.

— Мне вовсе не больно, — с величайшим достоинством ответил Хват. — А руку я тру, чтобы кровообращение восстановилось.

Таул, не обращая больше на него внимания, осмотрел свои вещи — не стащил ли Хват что-нибудь еще. Убедившись, что все на месте, он направился к двери.

— Эй, постой-ка. — Хват устремился за ним.

— Отвяжись. У меня много дел, и в компании я не нуждаюсь. — Таул спустился по лестнице в таверну, и женщина средних лет спросила:

— Что прикажете подать, сударь? — Она зазывно улыбалась и оправляла рюши вокруг выреза платья. Но Таулу было не до ухаживания — ему не терпелось отправиться в путь. Он расплатился с Ларном — теперь пора последовать указанию оракула. Надо ехать в Четыре Королевства и найти мальчика.

— Горячего сбитня и свиной грудинки с грибами. — Таул знал, что это дорого, но он хотел сегодня же покинуть город и нужно было как следует подзаправиться на дорогу.

— А для вашего сынишки? — Таул оглянулся — Хват стоял сзади.

— То же самое, — сдался Таул. — Половину порции. — Женщина отошла. — Садись, парень, и ешь. Это последняя твоя еда, за которую я плачу. — Хват уселся, разломив свежий, еще теплый хлеб.

— Пока ты спал, я позволил себе взглянуть на твои кольца. Я не хотел быть нескромным — просто проверил, вправду ли ты рыцарь. Не понял я только, почему их пересекает шрам.

Таул хлебнул эля.

— Это не твое дело, парень.

Хват открыл было рот, но промолчал, и они продолжили трапезу в молчании.

Когда Хват принялся подчищать тарелку хлебом, Таулу показалось, что он был чересчур резок, и он решил дать мальчику возможность блеснуть своим знанием Рорна.

— Скажи-ка, Хват, сколько может стоить в твоем городе какая-нибудь дряхлая кляча?

— Два золотых, — с набитым ртом ответил тот. — Рорн — дорогой город.

— А что бы я мог купить... — прикинул Таул, — за десять серебреников?

— Разве что больного мула.

Таул невольно улыбнулся. Мул ему ни к чему: пешком идти быстрее, чем ехать на муле. Напрасно он взял у Меган всего один золотой. До Четырех Королевств путь неблизкий: пешему до них месяца два ходу. А тут еще горы, Большой Рубеж, как их называют. Таул впервые уразумел, что ему придется пересечь их глубокой зимой. Ему понадобится теплая одежда и припасы. Таул решил закупить все это за пределами Рорна — и не только потому, что там дешевле: в Рорне тепло, и зимние вещи пришлось бы тащить на себе. Раз уж он пускается в путь пешком, пожитков следует брать как можно меньше.