Ключи наследия, стр. 60
– Так ведь завтра эльфийским лучникам в лицо смотреть,– хмыкнул один из мечников, седой воин со шрамом на щеке.– Это наверняка смерть,– ведь слухи ходят, что подмоги нашему гарнизону не будет. А остроухие промаха не знают. Было на моем веку такое: в стычке эльфов с бандой воров живым из последних не ушел никто. А эльфам хоть бы хны – собрали стрелы и ушли.
– Так то банда. Отребье, которое нигде служить не может и не хочет, да и умения им для этого не хватит. Вот только я все равно не пойму: разве все так страшно, что женщины и дети тоже сражаться будут?
– Эльфы не трогают женщин и детей, за исключением тех случаев, когда это необходимо для выполнения каких-то их целей. Наши женщины, конечно, могут сражаться, но многие предпочтут спрятать под юбкой острый кинжал, который избавит их от плена,– вздохнул седой, глядя на то, как наполненная почти доверху кружка с медью и серебром уходит к менестрелю. Девушка с достоинством приняла деньги и снова что-то заиграла, на этот раз – без слов, просто красивую мелодию.
«О да. Замечательная же у тебя компания на завтра будет. Мясо, как и ты. Уже со всем смирившиеся неудачники».
Заткнись.
«Что, ты еще не смирился? После всего ты еще хочешь жить и побеждать?»
Да. Хочу.
«Ради чего?»
Ради Ксель. Если правда то, что она жива... Если правда, что сила Кургана сможет воскресить ее, если ее уже нет... И потому, что я не собираюсь сдаваться!
«Хорошо... Значит, мы пройдем сквозь эльфийский строй, так? Насквозь? Не щадя ни себя, ни их?»
Да.
«Ну что ж... В этом случае тебе надо, чтобы хоть кто-то прикрывал тебе спину.
Ты же не собираешься?..
«Собираюсь. Мне тоже не нравятся песни пораженных».
Пламя очага вдруг резко пригнулось к самым дровам, прячась среди угольев, в зале ощутимо потемнело, а потом в душу каждого, кто сидел в помещении, струйкой ледяного воздуха заполз тихий, почти неслышный голос.
Седой вояка вздрогнул, когда внезапно вспомнил о сыне, погибшем у эльфийской границы. На его могиле все еще не зацвели маленькие барвинки. К горлу подступил ком, а голос все спрашивал, теребил толком не затянувшуюся рану в душе, пересыпал ее солью, а потом шепнул лишь одно-единственное слово: «Месть»...
Пальцы ледяного ветра коснулись другого, молодого лица. Напомнили о прикосновениях той, единственной, которая сбежала с эльфом-полукровкой спустя месяц после свадьбы. Без сожаления, без сомнений – она бросила все и вся, уходя вслед за зеленоглазым нелюдем. И горечь, толкнувшая парня на военную службу, разрослась настолько, что превратилась в ярость. Обжигающую изнутри, заставляющую до боли стискивать кулаки... и превратившуюся в нечто холодное и расчетливое, как ледяной ветер, в котором угадывались багряные отблески. Месть.
У каждого сидевшего в зале нашелся свой камень на сердце, который хранился в глубине души. Камень, готовый по первому зову полететь в сторону эльфов... И границы. Старые обиды, честолюбие, ненависть,– все, что только могло вырваться на волю холодной, расчетливой и страстной местью, поднялось наверх, перехватывая дыханье и придавая мыслям убийственную остроту.
Когда ветер, кружащий по помещению, улегся, Рейн моргнул, словно просыпаясь.
– Ничего, парень. Завтра мы их раздавим,– тихо, очень тихо пообещал воин, сидевший с Рейном за одним столом. В глазах его блестели багряные отблески закатного пламени.
– В моем доме чаще пели другие песни. Песни воинов, которые не ждут смерти, а радостно призывают ее на себя и своих недругов! Песни бойцов, что не смогут вернуться домой, поскольку не собираются сдаваться врагу! Песни, которые вырывают победу у противника любой ценой! – Рейн все повышал и повышал голос, практически до крика.– Завтра. Мы. Победим!
Постоялый двор ответил радостным ревом. Им было за что мстить – так что никто не обратил внимания на бритвенную остроту улыбки Рейна...
Глава 15
Я проснулась сама, как только за окном забрезжил рассвет. Открыла глаза и машинально села на кровати, оглядывая комнату. Белые занавески полоскались на ветру, порывы которого задували в окно, принося с собой гулкий звук рога. Сонливость стряхнуло моментально, как будто на голову вылили ведро ледяной воды.
Весьма вероятно, что сегодня будет битва. Не просто единичная стычка с нежитью и не с толпой неотесанных селян с факелами – скоро я буду стоять лицом к лицу с людьми из армеевского гарнизона. С теми, с кем успела познакомиться за время пребывания в замке. И они, как и эльреди, не намерены щадить противника в случае неподчинения. Сегодня против эльфов встанет лес стальных мечей и щитов, а мы с Рейном наверняка окажемся в этой безумной круговерти, причем в разных лагерях.
Я поднялась с постели, но, вместо того чтобы ополоснуть лицо водой из кувшина на туалетном столике и быстренько одеться и «встать в строй», стала проводить все утренние процедуры медленно и тщательно. Умылась как следует, почистила зубы зеленоватым порошком из фарфоровой баночки, заплела волосы в короткую косу. Оделась в выданную мне форму эльредийской стражи – все-таки она была удобней, чем моя одежда с долгополой туникой, да и под доспех подходила идеально. Подтянула все завязки так, чтобы нигде ничего лишнего не болталось. И с сомнением покосилась на груду металла, сваленную в углу. Честно говоря, я очень слабо представляла себе, как это все должно закрепляться, чтобы из разных частей сложилось то целое, что должно защищать меня в бою. Впрочем, проблему помог решить эльредийский лучник, заглянувший ко мне в покои и сообщивший о том, что меня уже ожидает наследник в месте сбора на границе. Я критически оглядела его легкий блестящий нагрудник, шлем, который он держал в руке, и лук с полным колчаном стрел за спиной, и меня осенила идея.
Уже через минуту посыльный был привлечен к нелегкому делу облачения меня в доспехи. Вернее, для меня вся эта наука о системе крепления деталей казалась японской иероглификой, эльф же справился минут за десять, после чего я попробовала пройтись по комнате. Доспехи тест-драйв выдержали, то есть почти не громыхали и не позвякивали, да и движениям особенно не мешали. Что до веса – то было ощущение, будто на меня надели хорошую зимнюю дубленку. То есть тяжесть на плечах, разумеется, есть, но не настолько неподъемная, чтобы возмущаться. Короче, жить будем.
Эльреди помог мне закрепить за плечами ножны с нарэилем, ритуальные хэлкели заняли свое место на бедрах, рядом с небольшими пластинами, закрывающими ноги до колена, шлем с забралом в форме совиной головы я по примеру стража оставила в руках, после чего объявила себя готовой к выходу. Тот только резко, отрывисто кивнул и вышел за дверь. Я последовала его примеру, стараясь на ходу привыкнуть к ощущению металлической тяжести на плечах.
Эльредийская сотня, если честно, с одной стороны, впечатляла, а с другой… Я окинула взглядом два ряда лучников по двадцать воинов в каждом, затем вооруженных мечами стражей, и мне как-то поплохело. И это все, что Минэрассэ может выставить против Ранвелина? Умом понимала – далеко не так, но это, как сказал Нильдиньяр, именно те бойцы, которые могут выступить, выдержав первый вероломный удар людей. Пока нельзя было собирать ополчение, оставить дома без охраны, а также вызвать подмогу из других городов Минэрассэ. Время играло против эльреди. Пока против. Наследник Осеннего Пламени говорил, что войско будет, но не раньше, чем на рассвете следующего дня. А до тех пор придется справляться самим.
Оптимист он, Нильдиньяр-то. У Армея в гарнизоне хорошо обученных бойцов около трехсот человек. Недостаточно, разумеется, чтобы брать границу Минэрассэ, но вполне, если придется дать Рейну время на то, чтобы сделать какую-нибудь особо большую глупость. Например, попытаться в одиночку вскрыть Курган.
– Леди Ксель! – Наследник подъехал ко мне на белом коне, держа в руках штандарт с белоснежным знаменем, на котором золотом был вышит вставший на дыбы единорог.– Вы все же решили присоединиться к нам, так?