Игра, стр. 64
Но он не вернулся. Она чувствовала, что он стоит, глядя на нее. Катарина глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, цепляясь за покрывало в попытке утихомирить сжигавшую тело лихорадку. Но содрогания продолжались, не принося облегчения. Может, если она не станет шевелиться, будет лежать тихо, влажная и доступная, он снова пронзит ее.
Он не возвращался.
Он с трудом сглотнула. Все случилось так быстро. Его огромный горячий пенис в ней, ее взрыв, его извержение. Ей необходимо было снова ощутить его в себе. Не раз или два, но бесчетное количество раз, как можно глубже… Боже, как она хотела этого!
Катарина едва сумела сдержать стон. Она свернулась комочком и, лежа на боку, наконец взглянула на него.
До чего он был великолепен! Он стоял совершенно одетый, стиснув челюсти, дико глядя на нее серыми глазами, как будто видел ее впервые. Мокрые светлые волосы были растрепаны. Катарине стало не по себе. Она уселась, обхватив подушку, чтобы скрыть свою наготу, и взглянула прямо в эти глаза цвета штормового моря.
Вам было больно? — резко спросил он. Мгновение Катарина не могла понять, почему он задает такой нелепый вопрос. Она готова была рыдать от наслаждения. Она даже представить себе не могла, как хорошо ощущать его в себе.
Вам не было больно? — повторил он. На его правом виске трепетала жилка.
На этот раз Катарина поняла. Ее сердце наконец-то начало успокаиваться, в отличие от боли внизу живота, которая от одного взгляда на Лэма она становилась сильнее. Она сделала глубокий вдох, крепче прижимая к себе подушку, осознавая, что это случилось. Это наконец-то случилось. Он лишил ее невинности, и почему-то это принесло облегчение. Неужели она тайком давным-давно предвкушала этот момент?
Катарина замерла. Ее сердце снова забилось чаще. Потеря невинности ее не слишком волновала, но… это было последнее, что у нее оставалось.
И она была женой Джона Хоука.
Катарина застыла. Несколько часов назад она стояла рядом с Джоном, давая обет верности. А теперь она, обнаженная, сидела на постели пирата, содрогаясь от неуправляемой страсти к нему.
Ей представился Хоук, прикованный к кровати, с искаженным яростью лицом.
Ее начало захлестывать тошнотворное отчаяние. Катарина чуть подвинулась и взглянула вниз, на покрывало. На кровь. На свою собственную кровь.
Она потеряла честь. Она была женой другого мужчины, но Лэм лишил ее девственности. И она охотно отдала ее. И хотела снова отдать, еще и еще.
Катарина? — вопросительно произнес он.
Ее глаза метнулись к его глазам. Ей самой не верилось в то, что она наделала.
— Идите прочь! — крикнула она. Его передернуло.
— Я не хотел причинить вам боль, Катарина. Она отползла подальше от него, пока не уперлась спиной в изголовье кровати, все еще прижимая к себе подушку.
О Господи, убирайтесь отсюда!
Мне очень жаль. — В его голосе слышалось страдание. — Я не хотел… Я не знал, что делаю… мне так жаль…
Катарина его не слышала. Мысли ее смешались. Но одно она сумела понять: она утратила свои мечты — все, все до единой.
Глава двадцать первая
Уайтхолл
Все краски схлынули с лица королевы Елизаветы.
Джон Хоук стоял перед ней, побагровевший от ярости, сжимая рукоять меча. Он выглядел каким-то расхристанным, хотя и был одет по всей форме.
— Прошу вас, ваше величество, помочь мне вернуть мою жену, — сказал он.
Елизавета медленно поднялась с трона, ошарашено глядя на Сесила,
— Я просто не могу в это поверить.
Сесил подошел к Хоуку и взял его за трясущееся плечо.
— Гнев может вас слишком далеко завести.
Хоук угрожающе улыбнулся.
— Ошибаетесь, милорд. Он заведет меня именно туда, куда надо, и поможет прикончить этого пиратского ублюдка, когда я его найду!
Елизавета отвернулась. Кровь стучала в ее ушах. Ее пожирала ревность. Она надеялась разлучить их, но ее золотой пират разменял себя на ирландскую девчонку и посмел бросить вызов своей королеве, ослушаться ее воли.
— Виселица была бы слишком легкой смертью для него.
Она повернулась к Сесилу, дрожа от ярости.
— Я требую, чтобы его доставили ко мне держать ответ за его наглость!
— Я с удовольствием доставлю его к вам, — сказал Хоук.
Елизавете удалось взять себя в руки. Она уставилась на Сесила.
— Замешан О'Нил в измене или им движет только животная похоть? — Она затаила дыхание, готовясь услышать худшее.
— Этого так просто не скажешь, — спокойно ответил Сесил.
Елизавета вспомнила девушку, и ее гнев разгорелся с новой силой.
— Она завлекла его точно так же, как завлекла Роберта и Тома, — злобно выкрикнула она. — Только подумать, я взяла ее ко двору, возвысила ее гораздо больше, чем ей приличествовало! Она виновата не меньше него! Может, они даже вместе задумали свой обман!
— Ваше величество, — вмешался Хоук, — Катарина не была добровольной участницей похищения. Я был там и наблюдал каждое ее движение. Она была расстроена, более того — ошарашена действиями пирата.
Сесил тоже выступил вперед и мягко сказал:
— Возможно, вы судите ее чересчур строго, ваше величество. Вероятно, она снова явилась невинной жертвой и просто пешкой в руках пирата.
— Не думаю, — резко отозвалась Елизавета. — Я знаю, что это не так! И мне непонятно, почему вы ее защищаете, Уильям. Разве она и вас соблазнила?
Сесил ничего не ответил.
Королева повернулась к Хоуку.
Я выдала ее за вас, чтобы вы могли держать ее в руках, — отрезала она, разозлившись теперь на него.
Хоук покорно склонил голову. Елизавета посмотрела на Сесила.
И что дальше? — требовательно спросила она. — Что нам теперь предпринять?
Мы ничего не можем предпринять, — спокойно ответил Сесил.
Ничего?! — воскликнула королева. Хоук бросился к ней.
Он, без сомнения, увез ее в свой дом на острове, далеко на севере. Прошу вас, ваше величество, дайте мне всего три корабля и сотню солдат, и я не просто захвачу этот остров — я его уничтожу. Вместе с пиратом.
Елизавета была бы рада ответить согласием. Ей очень хотелось сказать «да», но какая-то врожденная осторожность помешала ей. А может, это была привязанность к аморальному мошеннику? Она представила себя прекрасного Лэма О'Нила, пронзенного мечом Хоука, и ее решимость пропала. Потом здравый смысл подсказал ей, что Хоук не может победить Лэма О'Нила в схватке. Ни один на один, ни в сражении. Ее снова затопила волна гнева. Она сомневалась даже, что Хоук сумел бы захватить его в плен.
Однако нет сильнее человека, чем человек, движимый жаждой мести. Если кто и мог поймать проклятого пирата, так это Джон Хоук. Она резко спросила:
— Но ведь говорят, что остров совершенно неприступен?
— Так мне сообщают, — вставил Сесил.
Нет ни человека, ни места, которые были бы совершенно неприступны, — отрезал Хоук.
Сесил положил руку на его широкую спину.
Не имеет смысла штурмовать крепость из-за женщины, Джон. Ее невозможно захватить, во всяком случае без огромных потерь и расходов.
Хоук ушам своим не верил.
Как вы можете, черт побери! — выкрикнул он. — В этот самый момент ублюдок пользуется ею, издевается над ней!
Елизавета отвернулась, вспомнив донесения о поведении Катарины. Те несколько раз, когда она была замечена в объятиях Лэма, она очень охотно принимала их. Теперь Елизавета живо представила себе ее вцепившейся в его широкую спину, охотно принимавшей его влажные чувственные поцелуи.
Мне остается лишь сожалеть о случившемся, — сказал Сесил Хоуку.
Хоук бросился к королеве и опустился перед ней на одно колено.
Ваше величество, я умоляю вас об этой милости! Я должен отправиться за ним в погоню! И если вы не желаете помогать мне в освобождении Катарины, вспомните о том, что я доставлю вам голову изменника Лэма О'Нила!
Елизавета взглянула в его горящие глаза.
Мне тоже очень жаль, Джон, — мягко сказала она. — Но лорд Бергли прав. Я не могу жертвовать кораблями и людьми ради одной женщины, как бы мне ни хотелось заполучить голову этого негодяя. — Она не добавила, что у нее не было денег оплатить такую авантюру, разве что она взяла бы их оттуда, где они были гораздо нужнее.