После полуночи (Мужские забавы), стр. 74
А вместе с ним придут деньги и власть.
Мурлыкая про себя какой-то популярный мотив, он открыл дверь и вошел в офис. Как обычно, Блант приехал на два часа раньше Огдена. Его усердие производило нужное впечатление на босса. А за эти два часа Блант успевал просмотреть бумаги, которые Огден считал нужным прятать от него в столе.
Ему еще довольно долго придется лавировать на пути, который он сам выбрал. Но кому могло прийти в голову сочетать Дрейкина и Ишмару, кроме него? И это был блестящий ход.
Блант был необыкновенно доволен тем, как развивались события. Оставалось проверить только одну вещь. Он поднял трубку телефона.
15.
Надо спрятаться в беседке.
Блант говорил, что, когда Майгеллин приезжает в свой загородный дом, он любит смотреть на закат солнца из этой беседки. Придется воспользоваться наводкой Бланта. У него нет времени самому выследить его. Билет на самолет, вылетающий рейсом в девять часов в Оклахому, уже заказан на его имя.
В других обстоятельствах то, что ему предстояло сделать, вызвало бы у него чувство удовлетворения. Он видел Майгеллина по телевизору. И мужчина произвел на него впечатление человека, сильного духом. У него – душа воина, иначе Блант не захотел бы избавиться от него.
Ишмару разглядывал его гостей. Последними попрощались с ним Эмилия и Дрейкин. Майгеллин улыбнулся ей, и она взглянула на него с чувством симпатии.
После этого Майгеллин пошел в сторону беседки.
«Быстрее. Еще быстрее. Я жду тебя».
На нем был серый свитер. Легкий ветерок трепал волосы сенатора. Он выглядел спокойным и уверенным в себе.
И в эту минуту Ишмару тоже ощутил спокойствие и готовность сразиться с ним.
Майгеллин значит очень много для Эмилии. И он сильный человек. Он будет сопротивляться. И чем больше он будет сопротивляться – тем ценнее победа.
Удача.
– Ну как ты? – спросила Кейт, устроившись на постели рядом с сыном. Он скривился:
– Бабушка не разрешает мне вставать, хотя я уже совсем выздоровел.
– Завтра встанешь.
– Неужели есть такая большая разница между тем, чтобы встать сегодня или завтра?
– Двадцать четыре часа. А теперь расскажи мне, что ты делал сегодня, пока мы были у сенатора.
Он указал подбородком на гитару, лежавшую на кровати.
– Разучивал песню. У меня уже начинает кое-что получаться. – Джошуа встрепенулся. – Хочешь послушать?
– Конечно, – кивнула Кейт, протянула ему гитару и поднялась. – Только подожди минутку, я позову Сета.
Я думаю, ему тоже хочется послушать, как продвинулись твои успехи в музыке.
– Он уже слышал. Мы с ним виделись до ужина, – Джошуа наморщил лоб, сосредоточенно перебирая пальцами аккорды. – И он пообещал научить меня еще одной песне завтра с утра – «Янки-Дудль».
Забравшись в кресло с ногами, Кейт смотрела на сына. Слава Богу, малыш и в самом деле пришел в себя, к нему вернулась свойственная ему жизнерадостность. Насколько дети легче ко всему приспосабливаются, чем взрослые. Запри взрослого в номере – и он будет метаться как в клетке. А Джошуа еще усерднее принялся учиться играть на гитаре. Она вспомнила, как год назад читала «Дневник» Анны Франк, и ее поразило, что жизнь течет своим чередом, несмотря на то, в каких бы ужасных обстоятельствах ни оказывался человек. С Джошуа в какой-то степени произошло то же самое.
Он поднял голову.
– Ты слушаешь?
– Каждую нотку. Ты скоро уже можешь выступать на эстраде! – улыбнулась она.
Он тоже улыбнулся ей в ответ:
– Ты будешь изображать публику. И не забывай хлопать!
Кейт, откинувшись на спинку дивана, вслушивалась в негромкие переборы. Нежная, приятная мелодия. Ее охватило чувство мира, покоя и любви. Как это бывало совсем недавно. Штиль перед бурей.
Что ж, надо научиться жить и в такой обстановке.
Наслаждаться тем кратким мгновением счастья, которое подарила жизнь.
– Майгеллин мертв, – сообщил Тони, как только Сет открыл ему дверь номера. – Жена нашла его в беседке этим вечером.
– Что с ним?
– Закололи кинжалом. Рядом лежала записка, гласившая, что это ожидает всякого, кто пытается преступить естественные законы, продиктованные Господом Богом.
Кейт почувствовала себя так, словно ее саму пронзили кинжалом. Повернувшись к Сету, она одними губами выговорила:
– Ишмару?
– Скорее всего. А может, Огден натравил на него кого-то из своих фанатиков.
– Но ты склоняешься скорее к первому?
– Да, хотя очень надеялся, что смогу убедить тебя в обратном. Впрочем, это слишком опасный для Огдена ход. Он всячески избегал насилий после убийства Ноя. Скандал может принять угрожающие размеры.
Кейт изо всех сил пыталась придать голосу твердость:
– Значит, Ишмару выбрал очередной своей жертвой Майгеллина…
Сет повернулся к Тони:
– А что говорит по этому поводу полиция?
– Не много. Загородный дом окружили работники ФБР и ЦРУ. Такая фигура, как сенатор Майгеллин, вполне могла привлечь внимание террористов. – Он помолчал. – Правда, есть записка, которая вроде бы ставит все точки над i. К сожалению, не могу пока угадать, чем это обернется для нас.
– Чем еще это может обернуться? – воскликнула с отчаянием в голосе Кейт. – Ничем хорошим. Погиб замечательный, ни в чем не повинный человек. И если это дело рук Ишмару, то следующие, к кому он придет, – это мы.
– Если ты помнишь, он надеялся, что это ты придешь к нему.
– А Майгеллин не имеет к этому никакого отношения? Просто совпадение? Не верю.
– Пока что не могу ответить тебе и на этот вопрос. Единственное, что могу посоветовать: не торопиться с умозаключениями. Дай мне сначала разобраться.
– Разбирайся сколько хочешь, – бросила Кейт, поворачиваясь к нему спиной. – А я иду к сыну.
– Он в безопасности, Кейт. Ты же знаешь, что за ним присматривает Римильон, который не спускает глаз…
– Мне ни до кого нет дела, – она постучала в дверь соседнего номера. – И больше я не отойду от своего сына ни на шаг.
Дверь открыла Филис.
– Кейт?
– Майгеллин умер. Он умер, Филис. – Кейт вошла к ней в номер. – Ничего, если я останусь с тобой пока?
– Успокойся, – строго приказала Филис. – И расскажи мне все, что знаешь.
– Она в шоке, – заметил Тони.
– Ее можно понять, – ответил Сет.
– Да. Я и сам был в шоке, когда услышал про смерть Майгеллина. Мне он очень понравился.
– Я тоже не сразу отошел, – Сет пригласил Тони в номер и закрыл за ним дверь. – Заходи. Обсудим несколько вещей. Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что.
– Какой смысл? Ты же знаешь, что теперь без поддержки сенатора наши шансы упали до нуля.
– Может быть. Скажи, кто этот тип, которого ты держишь на поводке, и где он? – спросил Сет.
– Барлоу? Все еще в Сиэтле.
– Позвони ему. Он может понадобиться.
– Нашей последней надеждой и поддержкой был Майгеллин. Что мы можем…
– Просто свяжись с ним.
Сет поднял трубку и набрал номер, пока шло соединение, он сказал:
– А я сейчас переговорю с одним своим дружком.
Блант поднял трубку после второго сигнала.
– Я ждал вашего звонка, Дрейкин. Вы слышали о Майгеллине? Какая жалость. Огден взбесился, как бык при виде красной тряпки. Что чрезвычайно странно…
– Почему? Последовало молчание.
– Майгеллин нам мешал. Этот человек во всем готов был идти до конца.
– Поэтому ты решил его убить?
– Ты говоришь точь-в-точь как Огден. Нам совершенно незачем волноваться по этому поводу. Конечно, какой-то визг вокруг фармацевтических фирм и может подняться, но это совершенно не касается нас. Если законопроект пройдет, значит, проверку RU-2 отложат по меньшей мере лет на десять. И чем дольше он будет вне закона, тем выгоднее для нас. Безраздельными владельцами его будем только мы. Усилия Майгеллина пошли прахом.
– Да, я знаю.