Горький вкус времени, стр. 44

Жюльетта подняла голову, и Жан-Марк увидел, что в ее глазах стоят слезы.

– Вы нужны ей, Жан-Марк.

Он покачал головой:

– У нее есть вы, а я приеду в Вазаро через несколько месяцев. Так будет лучше, малышка. Долго я так продержаться не смогу. Вы все еще ранены, а я не привык к стезе добродетели.

– Не понимаю, о чем это вы.

Жан-Марк криво усмехнулся.

– Знаю, не понимаете. Но если бы я поехал с вами в Вазаро, вы бы узнали это за несколько дней. Я мог бы даже позаимствовать у Филиппа его домик цветов.

– Я не ранена. – Жюльетта отвела глаза от его лица.

– Это что, приглашение?

Кровь прилила к щекам Жюльетты.

– Все это не имеет никакого отношения к Катрин. Вы говорите загадками.

– Загадками, которые вы бы легко разгадали, дай себе труд. Вы всегда знали ответ, но предпочитали его игнорировать. – Жан-Марк последовал за Жюльеттой. Он подсадил ее в экипаж рядом с Катрин. – Не сомневаюсь, что вы прекрасно обойдетесь без меня в Вазаро. – Жан-Марк слабо улыбнулся. – До свидания, Жюльетта.

– До свидания. – Взгляд девушки отчаянно цеплялся за Жан-Марка. – Я не имела в виду, что не могу без вас обойтись. Я только хотела сказать, что это ваша ответственность, а не моя – заботиться о Катрин. По-моему, вы должны…

– До свидания, Жюльетта, – повторил Жан-Марк, захлопывая дверцу экипажа и давая знак кучеру.

Жюльетта высунула голову из окна, и Жан-Марк с изумлением увидел, что слезы катятся по ее щекам. Это было совершенно не похоже на Жюльетту – так демонстрировать свои слабости.

– Вы меня никогда не слушаете. Я пытаюсь сказать вам…

Экипаж рывком рванулся с места, а Жан-Марк остался на тротуаре, глядя им вслед.

Все будет хорошо. Эчеле даст знать, как только они проедут пост. И все же Жан-Марку стало не по себе – ноющее чувство беспокойства и тревоги охватило его душу, когда он вспомнил лицо Жюльетты. Он неожиданно пожалел, что не поехал с ними.

Что за глупости! Его место не в Вазаро с Жюльеттой, а здесь, в Париже.

Спустились сумерки, когда Робер вошел в кабинет Жан-Марка и стал зажигать свечи.

– Только что прибыл курьер от месье Эчеле.

– Да?

– Экипаж миновал пост.

– Слава богу!

Робер согласно кивнул:

– Сказать Мари, что вы сейчас будете ужинать?

Жан-Марк снова взялся за перо.

– Я спущусь. Мне надо закончить кое-какую работу.

Робер остановился у двери.

– Я хотел спросить, что мне делать с картиной, месье?

Жан-Марк поднял голову.

– С картиной?

– Мадемуазель Жюльетта рисовала с меня портрет и оставила ее на мольберте в саду. Наверное, забыла.

– Да. – Жюльетта слишком дорожила своей работой, и для нее бросить незаконченную картину было совершенно необычно. Значит, что-то ее чрезвычайно расстроило, больше, чем предполагал Жан-Марк. – Поставьте в ее комнату.

– Да, месье. – Робер закрыл дверь.

В ее комнату? Жюльетта находилась в доме совсем немного времени. И тем не менее все, к чему она прикасалась, как бы вбирало ее индивидуальность, несло на себе неизгладимый отпечаток ее личности. Упрямая, непредсказуемая и своевольная, она каким-то образом умудрилась зацепить за сердце Жан-Марка больше, чем любая другая женщина. И теперь она катит в экипаже и уже далеко от него, от Парижа. А он сидит здесь, в опустевшем враз доме. Тишина. Вдруг он услышал, как открылась дверь.

– Я голодна. Скажите, пожалуйста, Мари, чтобы приготовила ужин.

Жан-Марк медленно поднял глаза от лежавшего перед ним документа.

В дверях его кабинета стояла Жюльетта, с вызовом глядя на него. Она сняла темно-зеленую шляпку и раскачивала ее на лентах. Жан-Марк молча смотрел на нее.

– Нечего сверкать на меня глазами. Я же сказала, что это вы должны были с ней поехать, но вы не послушались меня. А теперь у нее только Филипп, и вы знаете, как она к нему относится…

– Какого черта вы здесь делаете?

– Я собираюсь здесь жить.

Противоречивые чувства обуяли Жан-Марка: радость, что он снова видит ее; тревога, что здесь она ежеминутно подвергает себя опасности; беспокойство за Катрин – каково ей придется без подруги. Жан-Марк взял себя в руки.

– Вам надо вернуться в Вазаро.

– Я не могу поехать туда. Франсуа сказал, что я душу волю Катрин, я не согласилась с ним, но я… – Девушка замолчала. – Он прав.

– Вздор!

Пальцы Жюльетты сжимали и разжимали ленты шляпы.

– Я не была уверена, что смогу оставить ее, даже зная, что так надо. Думаете, мне было легко вернуться сюда? У меня никогда никого не было, кроме Катрин, и я не хотела ему верить.

– Я вижу, мне придется кое-что обсудить с Эчеле, – мрачно заявил Жан-Марк, кладя перо на подставку. – Полагаю, он привез вас назад от поста?

Жюльетта покачала головой.

– Франсуа не знает, что я не поехала с ними. Я велела экипажу остановиться на улице до поста. Я вышла и следила, пока они не пропустили Катрин, а потом пошла назад. Франсуа разговаривал с охранниками, а в экипаж он так и не заглянул.

– И как же вам удалось сюда добраться?

– Пешком. Я знала, вы рассердитесь, и хотела, чтобы экипаж был уже достаточно далеко. Вы ведь разозлились?

– Еще как.

– Стало быть, я была права, что…

– Вы не правы, – ледяным тоном перебил Жан-Марк. – Вы поступили неосмотрительно, глупо и легкомысленно. Какого дьявола тогда мы так старались не выпускать вас на парижские улицы! Что, если бы вас узнали…

– Я была осторожна. На мне была шляпка, и я шла, опустив голову. Я даже не спрашивала дорогу, когда заблудилась.

– Проклятие, да это чудо, что вас не схватили и не бросили в тюрьму! Вы хотя бы представляете себе, как теперь мы сможем вас вывезти из Парижа?

– Я не собираюсь пока уезжать. По крайней мере сию минуту. Вы думаете, я расстроила Катрин и прошла пешком через полгорода для того, чтобы смиренно последовать за ними в Вазаро?

– И каковы же ваши намерения? Жюльетта настороженно посмотрела на него.

– По-моему, нам лучше обсудить это после ужина.

– Нет, сейчас.

– Я голодна, – сказала девушка. – Я устала, и у меня болят ноги. Я собираюсь вымыться и поесть, а потом мы поговорим. – Она круто развернулась на каблуках. – Скажите Мари, чтобы приготовила ужин.

– Жюльетта, я подожду, пока вы соизволите поговорить со мной, но в этом доме вы приказываете мне в последний раз.

Щеки Жюльетты порозовели. Жан-Марк был поражен выражением отчаяния на ее лице.

11

– Теперь, надеюсь, мы можем поговорить? – спросил Жан-Марк безупречно вежливо, положив салфетку рядом с тарелкой и откинувшись на спинку стула.

Жюльетта неохотно отложила ложку.

– Вы плохо ели. Вы уверены, что не хотите еще лимонного десерта?

– Я хочу знать, почему вы не в экипаже? Три дня назад вы волновались за Катрин до беспамятства, а сегодня бросаете ее.

– Я ее не бросала. – Слова Жан-Марка задели Жюльетту. – Я уже ответила вам, почему ей какое-то время будет лучше обойтись без меня. Через несколько месяцев я приеду к ней в Вазаро и останусь до рождения ребенка.

– А что, если она поймет свое положение прежде, чем вы решите осчастливить Вазаро своим присутствием?

Жюльетту охватила паника, и с минуту она не могла вымолвить ни слова.

– Может, я ошибаюсь, и у нее не будет ребенка. У меня не было полной уверенности.

Жан-Марк молчал.

– Если и так, то ей придется справиться с этим. У нее есть Вазаро и Филипп. Сразу по приезде он пошлет за своей матерью. Нельзя же думать, что я останусь с ней вечно. Ей ведь придется посмотреть в глаза тому, что произошло, не так ли? Она сильнее, чем мы думаем. Видели бы вы, какая она сегодня утром была оживленная, когда Франсуа привез ее…

– Жюльетта! – прервал ее торопливый монолог голос Жан-Марка.

Лицо его расплывалось, и Жюльетта делала невероятное усилие, пытаясь справиться со слезами, застилавшими ей глаза.