Пленники Генеллана (том I), стр. 36

Подзарядившись, он встал и еще раз окликнул Макартура. Ответ прозвучал почти сразу же, но это было лишь эхо. Он крикнул еще раз, не так громко, потом еще, но уже совсем тихо, едва слышно. Взглянул на уходящую вверх тропу. Сделал несколько неуверенных шагов — тишина. Опустился на землю и закрыл глаза. Солнце снова стало пригревать, подтолкнув к действию. Честен напялил берет и поднялся на ноги, не забыв прихватить пустую бутылку. Поднявшись на вершину, он обнаружил еще одну бутыль с медом и без сожаления расправился с ней, разумно решив, что две улики ему ни к чему.

Итак, вот оно, плато. Порывшись в памяти, изрядно пострадавшей от жары и голода, Честен припомнил инструкции Буккари. Все еще пребывая в состоянии нерешительности, он выбрал направление и тронулся в путь через каменистую пустыню, оглянувшись через плечо в отчаянной надежде увидеть друга.

Потерявшего сознание чужака перенесли под водопадом в горло туннеля. Через несколько метров проход закончился, выведя охотников на террасу, расположенную в глубоком вертикальном разломе. Пятиугольная платформа, поддерживаемая системой блоков, ворот и шкиверов, заполняла горизонтальное пространство излома и была всего-навсего лифтом.

Погрузив безжизненное тело на платформу, охотники привели в действие систему, и лифт мягко опустился на более низкий уровень, где свою ношу уже ждала колесная повозка. Старейшина с отличительными знаками садовника наблюдал за погрузкой. Охотников сменили ученики, укатившие коляску. Возбужденные стражи еще некоторое время взволнованно щебетали, обсуждая столь исключительное событие, а потом попрыгали с террасы, развернув крылья навстречу восходящим воздушным потокам. Повозка же покатилась по тщательно отполированному полу наклонного коридора, освещенного спиртовыми лампами. По желобу вдоль одной из стен журчал ручей. Коридор закончился пещерой с высоким потолком, частично открытой небу. Из нее открывалась прекрасная панорама голубого неба и речной долины. Виднелась и еще одна платформа лифта, нависающая над бездной. Ее поддерживали цепи, для которых в скале были вырублены отверстия. Из полукруглого окна в стене слышались металлический лязг и шипение пара, работу лифта обеспечивали несколько мастеров под командой начальника. Повозка выкатилась на залитую солнцем платформу, и по знаку, поданному садовником, платформа мягко опустилась.

Пройдя несколько уровней, лифт наконец-то остановился на конечной станции, хотя до реки еще оставалось несколько десятков метров. Коляску втащили в следующий коридор и покатили по туннелю. Обитатели скал, сгрудившиеся у стен, с любопытством наблюдали процессию. Опустившись еще на несколько уровней, они достигли нижнего. Здесь пещеру заполняли теплые и густые клубы пара, а где-то совсем рядом журчала невидимая река.

ГЛАВА 16

ВОССОЕДИНЕНИЕ

Было еще темно, когда Буккари проснулась. Немного полежав, поняла, что уснуть уже не удастся, вылезла из спального мешка, захватив ботинки и одежду, и выбралась из палатки, которую делила с Ли. Сырой и прохладный утренний ветерок просочился под термальное белье, и Буккари поежилась. Она присела на корточки у костра, где еще тлели угли, подбросила хвороста: мокрые от росы ветки зашипели, но пламя занялось, разбежалось огненными языками, она подбросила еще две охапки — костер запылал вовсю, посылая волны тепла. Отступив на пару шагов от пышущей жаром пирамиды, лейтенант повернулась спиной, с наслаждением чувствуя, как из усталого тела уходят холод и беспокойство. В безлунном небе сверкали бриллиантовые ожерелья созвездий, подмигивали и танцевали звезды; казалось, огромное, роскошное платье из черного бархата, усеянное блестками, плывет над ней в неуловимом ритме не слышимой ею мелодии.

Согревшись, она присела на вязанку дров, спиной к огню, и принялась зашнуровывать ботинки. Какое-то движение привлекло ее внимание — клапан палатки Шэннона шевельнулся, из нее наружу высунулась и тут же исчезла рука, а следом появился и человек. Фигура выпрямилась, голова повернулась вправо, потом влево… Да это же Доусон! Младший офицер накинула капюшон, застегнула молнию комбинезона и осторожно направилась к своей палатке. Путь ее лежал мимо костра. Буккари отвернулась, но Доусон заметила ее и без колебаний подошла.

— Доброе утро, лейтенант, — шепнула она и присела рядом, наклоняясь к огню. Лицо ее показалось Буккари усталым, но глаза сияли.

— Доброе утро, Доусон, — ответила Шал, не зная, какаю тактику избрать: рассердиться или показать безразличие, хотя чувствовала другое — зависть.

Утро выдалось тихое и холодное, палатку покрыла тонкая корочка мороза. Татум выкатился из мешка, ожидая увидеть край плато и далекий пейзаж. Вместо этого — стена тумана, но не сплошная, а сплетенная из отдельных, мягко струящихся вверх потоков. Клочки этого нежного прохладного пара плыли у него над головой, поднимаясь и таинственно растворяясь в небе. Неподалеку топтался Пети, ему выпала утренняя смена. На востоке вставало солнце, его еще слабые лучи с трудом пробивали сероватый занавес. Татум обернулся — из мешка выползал Джонс.

— О, Боже! — умиленно произнес боцман. — Как в сказке!

— Хороша сказка! — ответил подошедший Пети. — Для сказки чертовски холодно. Давайте-ка разведем костер и приготовим что-нибудь на завтрак.

— Надо поторопиться, — заметил Татум. — Шэннон приказал вернуться к завтрашнему закату, а нам еще надо обойти приличный участок. Должен же где-то быть спуск.

Пока они ели, солнечное тепло разогнало туман, и когда астронавты тронулись в путь, над краем плато висели лишь редкие клубы. Татум шагал легко и пружинисто, гораздо хуже было стоять над краем пропасти и смотреть вниз — у него кружилась голова.

Примерно через час Татум заметил в небе парящих существ, вначале лишь черные точки в бесконечной синеве. Группа шла на юго-запад, огибая плато.

— Вряд ли сегодня что-то увидим, — сказал Татум, поднимая голову.

— Но все же лучше, чем сидеть у костра и сосать палец, — отозвался Джонс. — Я бы с удовольствием еще поиграл в бойскаутов.

Татум рассмеялся.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда пойдет дождь или кончится вода и пища.

— Это меня не беспокоит, — ответил Джонс. — Иначе я не был бы на флоте. Я крепкий парень.

— Ты бы никогда не прошел тест по физподготовке, — поддел его Татум.

— Что… ты имеешь в виду? — обиделся боцман.

— Ты, конечно, умеешь завязывать шнурки или что-то там еще техническое, то, что требует мозгов, — пояснил Татум, поднося к глазам бинокль.

— Что-то я не замечал, чтобы у тебя возникали сложности со шнурками. — сказал Джонс.

— А я их никогда не развязываю. Это за меня делает Сарж. Вот почему он сержант. Чтобы научиться, ему потребовалось двадцать лет.

Шедший позади Пети рассмеялся, имитируя осла.

Так они и шли, почти не умолкая, поддевая друг друга.

— Река! — закричал Пети, указывая вперед. — Вон там!

Они подошли к небольшому потоку, спадающему вниз с плато. Здесь поближе к скалам, ландшафт изменился: камни, осколки скал усеивали землю, там и тут мелькали пятна лишайников. Разбухший после дождя ручей с рокотом устремлялся со скалы. Его берег не был крутым, но течение показалось быстрым. Татум посмотрел вверх по течению, выискивая удобное для переправы место. Вдалеке двигалась какая-то точка. Он поднял бинокль.

— Там кто-то есть! Вот посмотри! — Татум передал бинокль Пети. — Вдоль реки. Пети опустил бинокль.

— Ну что, ты узнал его? — спросил Татум.

— Да, это Честен, — ответил Пети. — Он хоть и хромает, но я-то его походку знаю.

Они поспешили навстречу, но прошло не менее часа, прежде чем точка приняла очертания человека. Татум предложил выстрелить в воздух, но Честен шел в направлении лагеря, так что тратить понапрасну патрон не пришлось. Наконец, их крики привлекли внимание еле бредущего матроса, и он замахал в ответ. Оставшееся расстояние все бежали, причем Честен несколько раз спотыкался и падал.