Пес, который говорил с богами, стр. 35

На северо-западном Тихоокеанском побережье климат смягчен теплыми морскими течениями. Снег выпадает всего пару раз в год, радуя даже тех, кто не любит зиму. Несколько последних лет прошли вообще без снега: дети чувствовали, что их надули, а осторожные водители благословляли судьбу. Снегопад незадолго до Рождества здесь — событие выдающееся, а настоящее снежное Рождество и вовсе немыслимо.

В этом году неделя перед Рождеством выдалась снежной. Вечером в воскресенье с неба посыпались крошечные льдистые дробинки, тускло осветив зимнюю тьму, а уже с утра на улицах сотни раскрасневшихся ребятишек играли в снежки. Ветер сменился на северный, температура опустилась ниже нуля, заморозив воду и превратив землю в железную твердь, снегопад усилился, и началась настоящая зима. Утром знакомый ландшафт преобразился. Улицы стали тропинками, все острые выступы и углы смягчил двадцатидюймовый слой снега.

Это эпическое событие заставило отменить все общественные мероприятия. Последние предрождественские покупатели и владельцы магазинов были в панике, а дети — абсолютно счастливы. Все остальные находили в этом некоторое неудобство, но радовались подлинному духу Рождества и новым впечатлениям.

Элизабет решила прогуляться по кварталу. Ее поразило, что снегопад вызвал такое единение людей. Соседи, которые никогда не заговаривали с ней, теперь приветливо улыбались и махали ей рукой. Дети робко бросались в нее снежками и радовались, если она им отвечала. Элизабет улыбнулась, увидев необычную картину: лыжники, которые обычно катались в горах, теперь скользили прямо по улице в полной тишине. Кругом отпечатались следы санок и пластиковых дисков, но в окрестностях ее дома они были почти бесполезны — горок здесь совсем не было. Когда на тарахтящих снегоходах появились подростки, готовые возить на буксире санки малышей, утренней тишине пришел конец. Элизабет повернула домой.

Навстречу ей шел человек с собакой. Почему-то эта пара заставила ее замедлить шаг. Элизабет изредка видела их в округе, но никогда не обращала особого внимания. Теперь же она внимательно смотрела, как они приближались.

Самая обычная собака, весом около пятидесяти фунтов, черная, старая и длинноногая. Похожа на помесь лабрадора-ретривера со спаниелем или, может, с овчаркой. Ее владелец тоже выглядел вполне обыкновенно: пожилой человек в черном пальто и шляпе; он ступал осторожно, стараясь не загребать ботинками снег. Пара шла очень медленно, каждые пятнадцать-двадцать шагов пес оглядывался на мужчину, и Элизабет видела, как тот отвечал ему взглядом. Они понимали друг друга, это было видно даже на расстоянии.

Когда они приблизились, Элизабет присела на корточки перед собакой и поздоровалась с обоими — улыбнулась и протянула руку.

— Скажите, а сколько лет вашей собаке? — спросила она. Мужчина остановился, пес сделал еще пару шагов и оглянулся на хозяина — посмотреть, в чем дело.

— Медведю пятнадцать лет, — гордо ответил мужчина.

Голос его прозвучал сильнее, чем она ожидала, поэтому Элизабет посмотрела на него еще раз, внимательнее. На вид хозяину пса было около шестидесяти, но выглядел он гораздо старше. Судя по всему, когда-то он был крепко сложен, но теперь его тело, казалось, высушила немощь.

Изможденное, бледное лицо, приветливые глаза.

— Я взял его совсем щенком.

— Вы хорошо о нем заботитесь, раз он столько прожил.

Элизабет протянула руку, погладила собаку по широкой спине, и та с достоинством повернула к ней голову. Вежливое, хотя и безличное «как дела?», обращенное к незнакомцу на улице.

— Он мне очень помог. У меня рак, знаете ли. — Мужчина произнес эти слова буднично, как человек, который долгие годы живет с болезнью. — А пес вытаскивает меня на улицу каждый день, независимо ни от чего. Не знаю, что бы я без него делал.

Мгновенно почувствовав себя неловко от такой откровенности, Элизабет не находила слов. Ее тронуло то, что она увидела в отношениях мужчины и собаки: они были нужны друг другу.

— У вас есть собака? — дружелюбно спросил мужчина.

Элизабет выпрямилась и, к своему ужасу, почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Простой и прямой вопрос, подразумевающий простой и прямой ответ, и все-таки она не знала, что ответить. Она молчала так долго, что мужчина посмотрел на нее с любопытством, и ей стало еще хуже. Она никак не могла подобрать слов.

Отказаться сейчас от Дамиана — так низко, так недостойно, но он все-таки — не ее собака. Или ее? Она отрицает то, что между ними было, или разумно признает, что ничего не было? Элизабет шевельнула губами, но слова никак не приходили.

Мужчина кивнул.

— Ты недавно потеряла собаку, да? Я понимаю. Не отвечай, я знаю, как это бывает. — Он потянулся к девушке, желая утешить, но был слишком вежлив, чтобы навязываться, и лишь мягко коснулся ее руки, подарив частичку объятия, которое ему хотелось бы с нею разделить. — Не грусти. Твоя собака в лучшем мире, и она ждет тебя. — Он снова кивнул — человек, живущий в согласии с собой, примирившийся с неизбежностью смерти.

Он продолжил свой путь, и пес побежал за ним, довольный, что их больше не задерживают.

Элизабет не двигалась, расстроенная и опустошенная. Почему он так сказал?

Он в лучшем мире, и он ждет тебя.

От этих слов ей стало больно. Ведь она даже не попыталась убедиться, что Дамиан попал в хорошее место, и — да, он будет ждать ее, вероятнее всего, сидя в железной тюрьме.

Ему бы понравился снег. Где бы он ни был, он сейчас даже не знает, что выпал снег.

А ведь она была готова забыть его, потому что он «всего лишь собака». Стыд охватил ее, высушил слезы. Она сжала губы в слабой улыбке. Человек с собакой придал ей новые силы — она увидела истинную дружбу во плоти.

«Дамиан, — думала она, вдыхая морозный воздух, — держись. Мне понадобится время, но я выясню, все ли с тобой в порядке, приятель».

Она должна найти своего друга.

глава 7

Элизабет знала, что ей потребуется помощь, дополнительные глаза и уши, если она всерьез хочет найти одну-единственную собаку в огромном университетском комплексе. Задача осложнялась тем, что люди, вероятно, знающие что-нибудь о собаке, не желали с ней разговаривать.

С напускным безразличием она стала намекать знакомым хендлерам и некоторым приятелям-лаборантам, что интересуется судьбой одного пса. Самым небрежным тоном, на который была способна, сообщала, что ей просто любопытно, как он закончил свои дни. Если кто-нибудь видел полосатого пса с короткими ушами, похожего на питбуля, может, скажут, где он?

Хендлеры и лаборанты были обязаны посещать ежеквартальные собрания, где обсуждались правила, инструкции и сообщения о несчастных случаях. Элизабет отдавала предпочтение вновь набранным людям, осторожно упоминая о собаке и стараясь не выказывать подлинного интереса и нетерпения. Она подружилась с пухленькой девушкой-лаборантом, которая помогла ей в тот первый День с Дамианом, и они сидели на собраниях вместе. В январе на одном особенно скучном докладе Элизабет наклонилась к Патти и прошептала:

— Ты не видела того питбуля, которого я последнее время ищу?

— О! — громко воскликнула девушка, и несколько голов повернулись в ее сторону. — Точно, я же собиралась тебе сказать! Джесси говорила, что, похоже, видела твоего пса. — Патти повернулась к Элизабет, и ее приятное круглое лицо оживилось от неожиданного воспоминания. — Все собиралась сказать тебе, прости, забыла… Джесси говорила, что видела похожего в корпусе длительного содержания — знаешь, три таких здания с восточной стороны кампуса. Ей показалось, это был он, такой золотистый, с полосками, верно?