Берег Скелетов, стр. 20

— …Бейдевинд! Бейдевинд! Бейдевинд!.. Да уберите паруса, сукины дети!.. Бог мой, под нами же только четыре… Помощник, ты видишь, что там? Да не там, а по курсу триста двадцать шесть градусов… Как кипящая каша, а на самом деле это буруны… «Клан Альпайн»… Год назад там был «Алекто»… Нет, издалека ты не увидишь, как не увидел и капитан «Клан Альпайна»… Конечно же, мы идем туда!.. Три холма… Превосходный пеленг! Вот взгляни на карту… Да не будь ты таким тупым — это моя собственная карта… Немцы считают, что они хорошо знают побережье… но это моя собственная карта… даже у Адмиралтейства такой нет.

…Старик бредил. Я сидел у кровати своего деда, старого капитана Саймона Пэйса, и мучился вместе с ним, перед тем как отправиться в последнее путешествие. Вчера сразу после моего приезда из Лондона доктор Челверс сообщил мне, что дед, казалось бы, должен был умереть еще несколько дней назад. Однако мой старик упрямо цеплялся за жизнь. Я сидел в тихой комнате и слушал бред старого моряка, про должавшего жить где-то в море…

Я смотрел на обветренное, заострившееся лицо и почему-то вспомнил о «Форели», о том, что ждет ее. Уж я — то умру не в постели! Грохот глубинной бомбы или, скорее, тихий, несущий смерть шепот винта торпеды…

…У АПЛI все же должна быть база. Эта мысль не покидала меня, хотя два высокопоставленных морских офицера утверждали обратное. Но прежде всего, думал я, нужно отделаться от страха перед грозной подводной лодкой. Действительно ли так уж она страшна, как говорил начальник разведки? Он подчеркнул, что у нее очень несовершенный радиолокатор. Что ж, это дает мне в руки неплохую карту, и она, если сыграть умело, может оказаться козырной.

Перед тем как уйти из Адмиралтейства, я потребовал показать мне все совершенно секретные материалы о командире АПЛI Гансе Тутте. Сопливый клерк заартачился, и тут я убедился, что ссылка на большое начальство, кажется, позволяла мне требовать все, что я захочу. Такое право, говорят, дано лишь приговоренному к смертной казни.

Судя по данным разведки, Тутте не принадлежал к тому типу командиров подводных лодок, какими немцы обычно изображали своих асов. Готовясь к атаке, Тутте вел себя иначе, чем его коллеги. Перед каждым нападением он тщательно взвешивал связанный с ним риск и при не обходимости воздерживался от активных действий или, наоборот, наносил молниеносный удар. Меня не удивило, когда я про читал в материалах, что его отец был профессором математики.

Я попытался представить себе Ганса Тутте в тот момент, когда он вернулся из плавания. Представители фирмы «Блом и Фосс» показали ему новую подводную лодку, самую совершенную с их точки зрения, поинтересовались мнением бывалого подводника, предложили его офицерам тщательно осмотреть корабль. В еще необжитой рубке центрального поста состоялось, очевидно, совещание, которое, по моим представлениям, проходило примерно так.

…Ганс Тутте молча слушает.

— Лодка слишком велика, — говорит первый помощник. — Новые английские корветы и фрегаты могут почти на месте совершать полный поворот, и любой из них быстро обнаружит и потопит такую махину.

— Но она делает до двадцати узлов, — задумчиво добавляет второй помощник. — Для короткого боя это неплохо. Быстрое приближение, торпедирование, быстрый отход… Инженер-механик будет одновременно и взволнован и подавлен.

— Превосходно, если все, что нам говорили о лодке, — соответствует действительности…

— Если, конечно, англичане позволят вам вернуться, — мрачно поправляет первый помощник. Ганс Тутте, прислонившись к перископу, прислушивается к разговору своих офицеров, потом внезапно спрашивает: — Сколько времени, по-вашему, люди могут оставаться на лодке в погруженном состоянии, не теряя боеспособности? Первый помощник, ваше мнение?

— На такой подводной лодке или на обычной?

— На такой.

— Пожалуй, дней двадцать.

Тутте критически смотрит на него.

— Второй помощник, а вы как думаете?

— Может быть, около месяца, но вряд ли они будут для чего-нибудь пригодны после всплытия.

— Инженер? — Видите ли, в машинном отделении обстановка несколько иная, там длительное плавание будет переноситься легче, поскольку у людей всегда найдется какое-то занятие — исправить один механизм, отремонтировать другой… И все же месяц — это многовато…

— Господа офицеры, — не до слушав, бесстрастно говорит Тутте, — нам приказано выйти в длительное плавание и, если окажется возможным, совершать его без всплытия лодки на поверх ность.

Офицеры молча смотрят на командира. Тутте знает, о чем они сейчас думают, — о моральном состоянии матросов, об их боеспособности. О том же думает и он.

— И без базы, — добавляет он.

— А сколько будет длиться плавание? — деликатно кашлянув, интересуется первый помощник.

— Столько, сколько может длиться кругосветный поход с боями, — мрачно отвечает Тутте.

Подводники слишком хорошо дисциплинированны, чтобы выражать удивление или недовольство, и Тутте, улыбнувшись, продолжает:

— Но я полагаю, что у нас все же должна быть какая-то база, хотя бы для того только, чтобы мы могли всплыть и взглянуть на солнце. Это не обязательно должна быть военно-морская база — мы в состоянии взять с собой достаточные запасы продовольствия и торпед, — а лишь укромное место для отдыха. Командование возражает, но… — Тутте многозначительно ухмыльнулся, — как только мы окажемся в море, оно, возможно, передумает…

Я долго сидел, размышляя над этой вымышленной сценой. Не выдаю ли я желаемое за действительность? — спрашивал я себя. — Но как командир подводной лодки я бы обязательно решил всплыть и отдохнуть. Что будет происходить в подводной лодке после ее месячного пребывания под водой? Правда, в АПЛI воздух не будет таким тяжелым, как в подводной лодке обычного типа. Ну а как с отбросами, которые неизбежно будут копиться во время боевых операций, и как бороться с плесенью, которая покроет все внутри? В каком физическом состоянии окажется команда? Не подвергнутся ли люди каким-нибудь заболеваниям в результате столь длительного пребывания под водой? И еще: так ли уж совершенны машины АПЛI? Не окажется ли, что отработанное топливо будет выделять какие-нибудь ядовитые вещества? Да, АПЛI может оказаться технически совершенным кораблем, рассуждал я. Но как в нем поведут себя люди, до этого плававшие в обычных подводных лодках? Выдержат ли они такое длительное нервное напряжение в условиях боевой обстановки?..