Сладкая месть, стр. 100

Тут Мари гневно перебила его и, заявив, что Ричарда как раз ничуть не беспокоит ее благополучие, открыто призналась ему в неугасимой любви.

– Подойдите же ко мне! – почти закричала она. – Я хочу вас, хочу. Даже если мы никогда больше не увидимся, позвольте мне насладиться вашей любовью в последний раз.

И снова волосы встали дыбом на затылке у Уолтера. Вспышка гнева в отношении Ричарда прозвучала весьма искренне; он услышал правдивые нотки в голосе Мари. Мгновенно последовавшие за этим признание в любви и предложение тела были явно притворными.

– Что вам нужно от меня? – грубо спросил он.

Сэр Гериберт чуть было не подпрыгнул от напряжения.

Ему был знаком этот тон голоса. Мари каким-то образом выдала себя, и Уолтер проникся подозрениями. Если она снова обратится к нежным речам, он уйдет без промедления. Гериберт представил, как Уолтер направляется к двери. Следует ли выпускать его в главную комнату? В более просторном помещении он и его люди имели бы преимущество, поскольку без труда смогли бы окружить Уолтера. Все же, хотя бейлифа попросили не входить в главную комнату, он находился где-то неподалеку, а во дворе поместья работали другие люди. Стоит им услышать звуки стычки, и они вбегут в дом. В том, что до обитателей поместья донесется шум борьбы во внутренних покоях, где два узких оконца, в любом случае закрытые на зиму, выходили в сад, было гораздо меньше вероятности.

Гериберт надеялся, что ему удастся убить Уолтера легко и без лишнего шума. Затем он намеревался вывезти тело, не привлекая внимания, из поместья, и выбросить его на дороге. Тело вскоре найдут, но свидетелей того, как или кем было совершено убийство, не будет. В подобной ситуации, когда его отряд появится в поместье, они никому не причинят вреда, а просто уедут из Хея. Однако если убийство не удастся сохранить в тайне, а обитатели поместья узнают о том, что произошло, Гериберт был готов разграбить Хей и уничтожить всех его жителей.

Как только последняя мысль промелькнула в голове Гериберта, он решил, что подобный выбор не из самых благоприятных. Всегда существовала вероятность того, что кто-нибудь ускользнет от его людей или кто-нибудь заметит прибытие и отход его отряда. Он и трое его людей смогут без труда прикончить Уолтера. Он не принимал в расчет присутствие Мари. Вследствие ее соучастия в преступлении, она будет держать язык за зубами.

Промежуток времени после сердитого вопроса Уолтера и принятия Герибертом решения заполнила неловкая тишина. Затем раздался крик Мари:

– Мне ничего не нужно от вас, я лишь хочу любить вас!

Гериберт подал своим людям знак и изо всех сил толкнул дверь, у которой слушал, но он и понятия не имел, что Мари все еще почти соприкасалась с этой дверью. Дверь ударила ей в спину; удар лишил Мари равновесия, отбросив ее на два шага в сторону. Но этого предупреждения было достаточно. С того момента, как Мари затянула Уолтера во внутренние покои, ему постоянно было не по себе. Благоразумие то угасало, то снова возвращалось к нему, но ни на минуту не покидало его. Таким образом, в секунду, дарованную ему, он успел поднять щит и вытянуть меч.

От удара двери Мари тихонько вскрикнула, но как только Гериберт и один из его людей вскочили в комнату, пронзительно завизжала:

– Гериберт, еще не время! Еще слишком рано, идиот вы этакий! Ах, какой же вы идиот!

Естественно, ни Гериберт, ни его напарник не обратили на нее никакого внимания, особенно когда Уолтер стремительно бросился им навстречу, выкинув вперед свой щит с такой силой, что собственный щит Гериберта ударил его по лицу, из-за чего тот снова вылетел в главную палату. Однако его человек нанес удар, который Уолтер принял на свой меч, а второй воин Гериберта, обогнув своего хозяина, который тряс головой, желая прояснить мысли, рубанул мечом, целясь Уолтеру в голову. Уолтер наклонился, чтобы избежать удара, подрубая краешком щита незащищенные колени неприятеля.

Если бы удар достиг своей цели, этот человек остался бы калекой, но ведь Уолтер оборонялся, а не нападал. Не встретивший сопротивления вес вражеского меча так крутанул своего хозяина, что щит Уолтера лишь слегка задел икры на его ногах. Неприятель взвыл от боли, но рана была несерьезная. Однако движение, спасшее его самого, подвергло опасности его товарища по оружию. Его меч, очертив круг, зацепил третьего воина, ворвавшегося в комнату.

Неразбериха в дверном проходе предоставила Уолтеру время для одного сокрушительного удара. Однако он не оправдал надежд Уолтера, поскольку угодил не в руку, а в меч первого воина. Тем не менее, удар был настолько мощным, что выбил оружие из рук его хозяина, и оно со звоном упало на пол. К тому времени очухался второй воин, а третий оттолкнул своего безоружного товарища в сторону и бросился вперед. Он ударил наотмашь, но Уолтеру удалось отразить удар мечом и пустить в ход щит, отчаянно пытаясь прижать противников к выходу, чтобы они не смогли подобраться к нему сбоку.

Осознав, что нападение не входило в ее планы поймать и изобличить Уолтера в попытке к изнасилованию, Мари снова дико завизжала. Эти люди замыслили убийство, а она не хотела принимать в нем участие. Поскольку именно она заманила Уолтера в этот дом, то непосредственная вина за его смерть могла пасть именно на нее.

Между тем Гериберт наконец-то пришел в себя и, ухватившись за возможность, предоставленную ему одним из его людей, который бросился на Уолтера, проскользнул в комнату. Он мешкал с мгновение, пытаясь отыскать брешь, чтобы ударить Уолтера со стороны, но истеричные вопли Мари отвлекли его. Пока никаких встревоженных криков людей, работавших во дворе поместья, слышно не было. В комнате раздавался громкий лязг оружия, но, приглушенный стенами, он не мог привлечь внимание, поскольку скрежет металла в поместье был делом обычным и мог являться следствием множества причин. Зато, если бы люди услышали вопли Мари, они бы нашли для них правильное толкование. Гериберт отвернулся от Уолтера и наотмашь ударил Мари по лицу, свалив ее на пол.

– Закрой свой рот! – прорычал он. – Я убью его, но письмо написала ты. Если ты издашь еще хоть звук, я вышибу из тебя мозги!

Затем Гериберт повернулся к Уолтеру и сделал это как раз вовремя. Его предполагаемая жертва разоружила одного воина, который пытался поднять с пола оружие, стараясь в тоже время уклониться от меча Уолтера и не путаться под ногами у своих товарищей. Второй воин Гериберта, получив рану в бедро, истекал кровью. Третий как раз наступил ногой на меч, лежавший на полу, и попятился назад, что позволило ему избежать полной силы удара, обрушенного на него Уолтером.

29

Сибель уставилась на главного воина сэра Роланда широко открытыми глазами.

– Сэр Уолтер уехал один? – повторила она. – Но это небезопасно! Неподалеку отсюда мы уже подвергались нападению, и наши преследователи узнали тогда именно его щит. Я не допущу, чтобы это повторилось снова! Собери двадцать вооруженных человек и седлайте лошадей!

Она повернулась и побежала ко входу в замок, оставив вопросы воина о том, куда им следует ехать, без внимания. Она не хотела, чтобы уехали без нее и в то же время вступать в спор, который был бы неизбежен, если бы она сказала, что собирается сопровождать их. Она не могла подвергать себя опасности, если таковая существовала, в чем она сомневалась. Но она не могла в то же время не поехать с людьми, ибо хотела предложить кров и соответствующее воспитание ребенку Уолтера, даже предложить убежище Мари в случае необходимости, а без нее их выезд мог стать непростительным оскорблением.

Сибель в считанные минуты сбросила с себя платье и натянула костюм для верховой езды. К тому времени, когда она снова спустилась во внутренний дворик, ее уже ждала оседланная Дамас. Конюх помог ей запрыгнуть в седло, и она направила свою кобылу к месту построения всадников. Главный воин протестующе закричал, как того и ожидала Сибель, но она не обратила на его протесты внимания и, воскликнув: «Следуйте за мной!», ударила Дамас кнутом с такой силой, что кобыла стремительно пересекла подъемный мост и пустилась по тропинке, ведущей к дороге.