Мрак под солнцем, стр. 75

– Мы всегда будем друзьями Кубы и ее народа! – патетически воскликнул Чернов.

– Мы это знаем! – почти крикнул Рамон.

Как странно, отметил генерал, когда дело касается революций, они становятся прямо неистовыми фанатиками. Причем это не поза, это их нормальное состояние. А в другие моменты Рамон – умный, наблюдательный, сосредоточенный человек. Что идеология делает с людьми. Чернов не верил ни в бога, ни в дьявола, ни в коммунизм, ни в капитализм. Он был профессионал, его интересовали только результаты своей деятельности. Вся остальная идеологическая шелуха была постольку поскольку. Он раньше редко помнил, что он – коммунист, а после августа девяносто первого вообще забыл про это. Хотя голосовал на выборах, конечно, за коммунистов, они наиболее последовательно выступали против разрушителей, разваливших великую страну, и к этим господам Чернов всегда испытывал отвращение. Он даже до сих пор держал дома партбилет, полагая, что в российской истории уже много раз бывали моменты, когда ответная волна бывала сильнее прежней.

– Мы будем вместе бороться с американским империализмом, – восторженно сказал Рамон.

– Мы будем всегда вместе, – поправил его Хосе.

«Какая чушь, – подумал Сергей Валентинович, – знали бы они, какова цель операции „Мрак под солнцем“. Они бы меня живьем из кабинета не выпустили. Прямо здесь в глотку вцепились бы».

– Я пришлю своего человека для координации действий. А вы дадите мне адреса и имена своих людей в Мексике, – предложил он.

– Будьте осторожны в Мексике, – сказал Рамон, – там недавно был большой взрыв в местном бюро американского ЦРУ. Погибли все сотрудники. Мы пока не знаем, кто это организовал.

«Их чертова демократия. И наша тоже. Вот так. Взрывают уже разведчиков», – раздраженно промелькнуло в его голове.

– Американцы начали какую-то игру, – добавил Хосе, – вам нужно быть очень внимательным. Мы не можем разгадать, что это за игра, но мне кажется, что ваши догадки насчет их агента в вашей разведке соответствуют действительности. Мне Рамон рассказывал о вашей беседе.

– Да, – подхватил Рамон, – они даже хотели вбить клин в наши отношения. Неизвестный человек позвонил в наше посольство в Москве и сообщил, что в начале июня намечается переворот на острове. Мы поэтому уделяли так много внимания вашим людям и вашим связям, генерал. Теперь мы понимаем, что это была обычная провокация американцев. Но звонок в Москве нас сильно смутил. Поэтому мы начали проверять все возможные варианты. Думаю, вы нас понимаете, генерал.

– Конечно, – он все-таки нахмурился, тем более что это соответствовало тому сообщению, которое ему сейчас сказали. Нужно попросить более тщательно проверить, кто из офицеров российской разведки мог позвонить в кубинское посольство. Проклятый ублюдок, едва не подставил их всех. А он еще ругал американцев. Видимо, не только у них в ЦРУ сидят дураки и предатели. В собственном ведомстве Чернова их тоже достаточно. Нужно будет срочно передать запрос в Центр, иначе этот неизвестный захочет позвонить снова и на этот раз уточнит более конкретную дату переворота с подробностями про третье июня. Этого допустить никак нельзя.

– Может, на Мехико есть вечерний рейс? – спросил он Рамона. – Я бы улетел прямо сегодня ночью.

– Мы ценим ваши чувства, генерал, и понимаем вашу тревогу, – сказал вместо своего сотрудника сам Хосе, – постараемся вам помочь. Все, что от нас зависит, мы сделаем. А вы можете спокойно заниматься своим делом. Сальвадорскими товарищами мы займемся сами.

«Вот уж на кого мне точно наплевать, так это на сальвадорских товарищей, – Чернов посмотрел на часы, – нужно будет самому звонить в Москву, даже рискуя, что нас могут прослушать. Но зачем звонить из посольства? Я ведь могу позвонить прямо отсюда и рассказать о подобной провокации заместителю директора Службы внешней разведки. Тот не ребенок, поймет, где и как нужно искать. Кубинцы не будут, конечно, знать, что круг поиска будет ограничен самими сотрудниками разведслужбы, а телефонный звонок, сделанный прямо из кабинета Хосе, значительно укрепит их доверие и даст им понять, насколько русские встревожены появлением таких тенденций. Нерушимую дружбу между россиянами и кубинцами не сможет нарушить никакой провокатор».

– От вас можно позвонить? – спросил Чернов.

– Конечно, куда вы хотите звонить? – спросил Хосе.

– Мне нужно срочно связаться с Москвой. Сообщить им об этой провокации. О звонке неизвестного в ваше посольство.

Хосе и Рамон переглянулись, понимающе улыбаясь друг другу. Конечно, генерала тревожит эта провокация. Они, верные и надежные друзья Кубы, просто иногда вынуждены идти в фарватере американской политики. Сил пока у молодой России явно не хватает, чтобы разговаривать с Америкой языком бывшего Советского Союза.

– Сейчас я прикажу нас срочно соединить, – сказал Хосе, – давайте ваш телефон.

Чернов продиктовал номер. Хосе послушно повторил. Буквально через пять минут дали нужный телефон в Москве. Чернов попросил позвать к телефону заместителя директора. Он правильно рассчитал время. Здесь был уже поздний вечер, а там, в Москве, самый разгар рабочего дня.

Трубку наконец взял сам заместитель директора. Ему доложили, что звонит Чернов, и он разрешил соединить звонившего с ним.

– Это я, Сергей! – быстро закричал в трубку Чернов, словно беспокоясь, что заместитель директора сразу начнет говорить по обычной телефонной сети оперативные секреты. Это было уже нервное состояние перегоревшего человека. Но звонок убедил кубинцев больше, чем все факты, вместе взятые. Это был правильный шаг.

– Что случилось? – спросил голос из Москвы.

– У нас здесь произошло ЧП, – сказал Чернов, – понимаешь, кто-то позвонил в кубинское посольство в Москве и сказал о готовящемся на Кубе перевороте в начале июня. Самая настоящая провокация.

– Что ты сказал? – не расслышал последнего слова заместитель директора.

– Провокация. Американская провокация. Они хотят поссорить нас с кубинцами и устраивают такие вещи. Неизвестный себя не назвал, но нам нужно проверить, все выяснить. Кто мог звонить в кубинское посольство? Это очень важно.

– Понимаю, – сказал заместитель директора, он действительно все понимал.

– Нужно найти и наказать этого провокатора, который так вредит нашим братским отношениям, – продолжал бушевать Чернов.

На другом конце другой генерал, уже не слушая его, вызывал к себе руководителей нужных отделов. Машина закрутилась.

– Передаю вам горячий привет от наших кубинских друзей, – сказал Чернов на прощание. Там его уже не слышали. В Москве объявили «охоту на ведьм».

Глава 34

В этот день неожиданно все работы были прекращены. У всех троих офицеров отобрали все документы по Кубе, почти все аналитические материалы. А потом начали допрашивать каждого в отдельности, проверяя по минутам, где они были и куда выходили в Балашихинском центре. Каждого офицера допрашивало трое сотрудников в штатском, словно подозреваемые были очень серьезными фигурами в раскладе того пасьянса, который стремительно нарождался на самой Кубе. Разговоры в основном касались Кубы и ее лидеров.

Только первого числа вечером после многочасовых бесед и допросов всех троих офицеров снова собрали у заместителя директора Службы внешней разведки. Он был очень мрачен.

– Пока мы с вами не виделись, – сказал он, глядя в стол, – мы подозреваем, что один из вас троих звонил в кубинское посольство, предупреждая о возможном перевороте в начале июня. Я не буду говорить громких слов, что это измена Родине. Я не стану обвинять вас в предательстве корпоративных интересов. Мне важно знать – кто из вас это сделал? И в какой форме? Учтите, что шансов у звонившего все равно нет. Скоро привезут детекторы лжи, и каждый на себе проверит их возможности. Шанса обмануть машину у вас нет. Поэтому я жду.

Они молчали.

– А почему вы решили, что это один из нас? – спросил Данченко.

– Никто другой не знал об этой операции. Во всяком случае, все, кто о ней знали, были далеко от Москвы. А неизвестный позвонил в посольство именно из Москвы.