Нежный плен, стр. 97
Стражник с невысокой башни громко известил об этом кого-то внизу. Через несколько минут на ней появилась женщина.
— Это действительно ты, Леон?! — крикнула она. — Прошло три недели, как я послала священника, а он так и не вернулся с ответом!
— Поговорите с ней! — приказала Джоанна сэру Леону. — Скажите ей что-нибудь, убедите, что это действительно вы, если она не очень хорошо видит вас.
— Джиллиан, это я. Я…
Но он мог и не продолжать. Очевидно, жена узнала его голос. Она вскрикнула и начала быстро спускаться вниз. В то же мгновение послышался скрип открываемых засовов, и ворота распахнулись. В проходе появилась женщина.
— Добро пожаловать в наш замок, — сказала она дрожащим голосом.
— Мы не переступим порог этой крепости, — ответил сэр Ги. — Пришлите к нам лорда Джеффри!
— Но он все еще очень слаб… Умоляю вас, въезжайте!
Слаб? Может быть, мертв? Сердце Джоанны неровно забилось в груди. Пренебрегая опасностью — стрелы могли тут же посыпаться со стен замка, она выехала вперед — в левой руке поводья, в правой — нож, приставленный к горлу сэра Леона.
— Пришлите его к нам! — закричала Джоанна. — Или принесите его, если нужно! Если мы не увидим его, прежде чем солнце тронет своими лучами верхушку этого дерева, я убью вашего мужа у вас на глазах!
— Ради всего святого, Джиллиан! — воскликнул сэр Леон. — Она именно так и поступит! Пришли сюда ее мужа!
27.
За свою короткую жизнь Джоанна знала немало горя и тревог. У нее на глазах умер отец, а затем и новорожденная сестра. Последние несколько недель были для нее невероятно мучительными: она боялась за Джеффри. Поэтому десять минут, с того момента, как леди Джиллиан исчезла в воротах замка Бюсси, до той самой секунды, когда на ее месте появился ослабевший, осунувшийся Джеффри, поддерживаемый двумя слугами, показались ей вечностью.
— Джеффри! — пронзительно крикнула Джоанна.
Ей захотелось тут же соскочить с лошади и броситься к нему. Невероятным усилием воли, принесшим почти физическую боль, она подавила этот порыв. Джоанна повернула свою лошадь и отъехала назад, где стрелы стражников замка не могли ее достать.
— Сюда! — закричала она. — Иди сюда, здесь они тебя не убьют!
— Безумная! — проревел Джеффри так громко, как нельзя было ожидать от человека, который минуту назад, казалось, вот-вот потеряет сознание. Ощутив со вспышкой гнева прилив сил, он оттолкнул в стороны слуг и сделал несколько неуверенных шагов вперед. — Что ты делаешь здесь, во вражеской стране?! И всего с пятью стражниками?! Брось этот нож! Слезай с лошади! Зачем ты так оскорбляешь людей, которые отнеслись ко мне с необыкновенной добротой?!
Джоанна не отличалась вспыльчивостью, характерной для леди Элинор. Но в последние недели она слишком много страдала и поэтому решила вдруг, что во всех ее мучениях, непрекращающемся страхе, ледяном ужасе и неутешных рыданиях виноват не кто иной, как ее муж. Да, именно он! Джоанну обуяла ярость, лишившая ее дара речи. О, она бросила нож… но в Джеффри! К счастью, нож не достиг цели, ибо тело сэра Леона помешало точному броску. И хорошо, что Джоанна промахнулась: Джеффри был еще слишком слаб и болен, чтобы уклониться от удара.
— Значит я безумная?! — Джоанна быстро соскочила с лошади и приблизилась к мужу. — Тебе известно о предложении Изабеллы?! По-твоему, мне нужно было прыгнуть прямо в пасть льва, чтобы и я, и ты, и деньги, доставленные мной, оказались в желудке чудовища, которое изрыгнуло бы впоследствии твой труп и еще удвоило бы свой доход?!
— Ни я и никто из моих близких не допустил бы этого! — поспешил сказать сэр Леон. — Почему вы думаете обо мне, как о подлом мерзавце?
— Джоанна! Хватит! Чего бы ты ни опасалась, теперь тебе должно быть ясно, что нам не угрожает предательство! Зачем высказывать подобные мысли вслух? — Джеффри повернулся к сэру Ги, который приблизился к Джоанне и спешился на случай, если ей понадобится поддержка. — Сэр Ги! Будьте так добры, развяжите сэра Леона и проводите мою жену в замок!
Сэр Ги побледнел. Он не вассал лорда Джеффри, он подчиняется только леди Элинор, а следовательно, и леди Джоанне. Возможно, в большинстве семейств такую формальность не приняли бы во внимание: хозяином всему был муж. Но только не в Роузлинде. Иэн и Элинор часто ссорились, отдавая противоречивые распоряжения, но между Джоанной и Джеффри пока таких ситуаций не возникало.
— Милорд! — взмолился сэр Ги. — Я…
Прошло уже несколько секунд, как появился Джеффри. Никто не выехал из замка, чтобы напасть на них и отвести угрозу от сэра Леона. Самое главное — этот мужчина не пытался укрыться за стенами своего замка. Даже будучи связанным, он мог пустить лошадь галопом. По-видимому, ему гораздо больше хотелось опровергнуть обвинения Джоанны, чем воспользоваться ситуацией, которая была сейчас явно выигрышной для него.
— Освободите его! — сказала Джоанна, избавив сэра Ги от дилеммы, мучившей его. — Прошу извинить меня, сэр Леон, — продолжала она. — Надеюсь, вы понимаете, что женщина должна принимать меры предосторожности, которыми мужчина может пренебречь.
Говоря, Джоанна, однако, не повернула к нему головы. Не отрывая глаз от Джеффри, она медленно направилась к нему, словно любое ее резкое движение могло свалить его с ног. В ее светло-серых глазах была сейчас лишь озабоченность.
— Тебя очень сильно ранили? — тихо спросила она.
Несмотря на слезы радости, навернувшиеся на глаза, Джеффри подавил улыбку.
— Поскольку теперь я почти здоров, это не важно, — ответил он, желая успокоить жену. — Обо мне прекрасно заботились.
— Садитесь на мою лошадь, милорд, — предложил сэр Ги, который уже развязал сэра Леона и решил, что Джеффри нельзя больше оставаться на ногах.
— Нет! — отказался Джеффри. — Езда верхом для меня еще мучительнее ходьбы.
— В этом нет необходимости, — сказал сэр Леон. — Джиллиан предоставит вам носилки и нескольких человек. Садитесь, лорд Джеффри, отдохните.
— В этом нет необходимости! — ответил Джеффри.
— Пожалуйста, Джеффри! — взмолилась Джоанна.
— Чудесненький оборот дела! — засмеялся он и повернулся к жене. — Минуту назад ты бросила в меня нож. И все из-за своих глупых подозрений! Теперь ты уже радеешь о моем благоденствии!
Джеффри подшучивал над Джоанной и смеялся, ибо в противном случае бросился бы в ее объятия и расплакался. Сейчас не удивление, а радость и облегчение настолько переполняли его, что он не знал, как сдержать их в присутствии многих людей. Джеффри отказался от помощи только потому, что желание остаться наедине с Джоанной заставило его забыть и о боли, и о своей слабости. Пока принесут носилки, пройдет много времени; если же он пойдет сам, прямо сейчас, то очень скоро окажется в объятиях своей возлюбленной.
— Если вы предложите мне свою руку, — сказал Джеффри, взглянув на сэра Леона и сэра Ги, — я гораздо быстрее и проще доберусь до своей постели. Джоанна, не мучай меня дальнейшими возражениями! Садись на лошадь и веди людей в замок!
Джеффри не смотрел на Джоанну, да и не увидел бы сейчас ее. В глазах стоял туман. Возбуждение, потребовавшее чрезмерных затрат физических сил, истощило его до предела.
Джоанна не отрывала от мужа глаз. Неужели их приветствия ограничатся лишь оскорблениями и смехом? Гнев и облегчение, радость и тревога — все эти эмоции беспорядочно смешались в Джоанне, породив острое ощущение беспокойства, которое она мимолетно почувствовала в самом начале. Когда она поинтересовалась у Джеффри его самочувствием, он ответил, что о нем прекрасно заботились. Это леди Джиллиан настолько хорошо заботилась о нем? Настолько, что прибытие жены не стало для него приятной неожиданностью?
Джоанна сделала нетерпеливый жест в сторону Нуда. Тот, спешившись, подсадил ее на лошадь. Когда она проезжала мимо мужа, он даже не поднял на нее глаз. В Джоанне все закипело. Охваченная страшными подозрениями, она и не подумала, что он может не поднять головы из-за усталости или находясь в полуобморочном состоянии, не слыша топота лошадей. У ворот замка Джоанна соскользнула с лошади в руки Нуда и уже более внимательно посмотрела на жену сэра Леона. Леди Джиллиан не глядела в ее сторону. Взор ее наполненных слезами глаз был устремлен на троих приближавшихся к ней мужчин. Джоанна никогда бы не позволила себе встречать мужа слезами. «Леди Джиллиан плачет, ибо теряет любовника», — подумала Джоанна.