Нежный плен, стр. 45
Даже в таком ревнивом сердце, как у Джеффри, не осталось сомнений в истинных чувствах Джоанны по отношению к Брейбруку. И это, и только что одержанная публичная победа над ним, и вполне приемлемое объяснение короля по поводу приглашения Джоанны ко двору — все это вместе взятое привело Джеффри в такое прекрасное расположение духа, в каком он не пребывал уже давно. Единственным облачком в его небе был уговор с принцем Александром. Джеффри поспешил поведать о своих планах Джоанне, которая, к его удовлетворению, хотя и не скрывала разочарования, все же смирилась.
— Что ж, я буду скучать без тебя, — сказала она. — Но, возможно, так будет лучше. Я смогу вообще не являться ко двору. Леди Эла определенно пожелает продолжать «болеть» в твое отсутствие, и я должна буду ухаживать за ней.
И хотя Джоанна не упомянула о короле, она немало обрадовалась предлогу, разрешавшему ей находиться подальше от него. Перед своим уходом она получила удовольствие и от ехидных замечаний по поводу того выговора, коим Джеффри пожаловал Брейбрука. Это дает ей возможность как-нибудь заметить в присутствии королевы, будто она совершенно не понимает мужчин. Они чрезмерно глупы, если считают, что их благозвучные слова стоят гораздо большего, чем смех.
— Цену имеют лишь мои земли и моя честь, — гордо сказала Джоанна перед уходом. — Все остальное — мусор!
Ее слова предназначались Изабелле: та должна понять наконец тщетность попыток своих соблазнителей. Однако тут Джоанна не была уверена в полном успехе. Стоит пустоголовой Изабелле заразиться какой-нибудь идеей, ее уже невозможно остановить. Хуже того, о замечании Джоанны злонамеренно сообщили Брейбруку, подлив тем самым масла в огонь, вовсю уже в нем бушевавший.
Третий и четвертый день марта прошли спокойно. Погода была переменчивая, сырая и довольно холодная. Поэтому Джоанна с радостью проводила время у очага в доме леди Элы за разговорами и вышиванием. Она пребывала все время в приподнятом настроении, ибо граф Солсбери приносил леди Эле все новости. Пока он отсутствовал, женщины обсуждали их с разных точек зрения. Джеффри тоже приятно проводил время, хотя и не имел тех удобств, что Джоанна. Король с радостью позволил молодым людям поохотиться и предоставил в их распоряжение своих соколов, свору гончих и лошадей. Вином и женщинами они обзаводились в городе. Холодные и пасмурные дни молодые люди проводили за прекрасной охотой, предвкушая, как отлично отогреются ночью.
В ночь с четвертого на пятый день марта тучи рассеялись, и утро выдалось ясным и теплым. Молодые люди отправились на соколиную охоту, как только начало светать. Восходящее солнце расцветило розовыми и оранжевыми красками несколько низких тучек на горизонте. Джеффри внезапно почувствовал угрызения совести. Он вспомнил, что Джоанна говорила, как будет скучать без него. И с каким смирением она отказалась от удовольствий…
Сумка была до отказа заполнена птицами, подбитыми утром. Мужчины прекрасно позавтракали свежим поджаренным мясом. С солнечным теплом на открытых местах появилась и другая дичь. Безделье оживило в Джеффри прежние угрызения совести. Когда в ручей, через который они переправлялись, упала веточка, Джеффри вспомнил о своем обещании прокатиться с Джоанной по реке.
Для Генри де Брейбрука весь мир и в третий и в четвертый день месяца казался серым. И не только из-за погоды. В силу своей сверхчувствительности он видел насмешку в каждом взгляде, слышал ее в каждом голосе, обращавшемся к нему. Хуже того, его отец вдруг стал на удивление черств с ним. Обычно старый Брейбрук был рад насолить Джеффри, но на этот раз он лишь ворчал на своего сына, приказывая ему запастись терпением и не предпринимать ничего, что может толкнуть лорда Джеффри на противодействие. Это совершенно выбило сэра Генри из колеи. Он даже не придумал ни одной ядовитой фразы, с помощью которых надеялся разбить в пух и прах гордость Джеффри.
Не насмехался над ним только Фиц-Вальтер, который Нелестно отзывался и о Джеффри, и об Иэне. По его словам, Джеффри перенял высокомерие именно от своего будущего тестя.
— Их обоих следует проучить, — с ненавистью говорил Фиц-Вальтер. — Самого Иэна не достать, но Джеффри Можно наказать с помощью этой, не менее надменной сучки. Более того, — шептал Фиц-Вальтер, — к желанной цели нас приведет безопасная тропинка, выбрав которую, можно и поставить графа Солсбери в полную зависимость от короля, и укрепить положение вашего отца при дворе.
При слове «безопасная» сэр Генри навострил уши.
Когда Фиц-Вальтер закончил говорить, глаза Брейбрука сверкали от возбуждения.
— Но если король станет отрицать это…
— Ему это не удастся. Разве кто-нибудь посмеет бросить обвинение прямо ему в лицо? А если хищник и ощетинится, так это только пойдет на пользу нашим целям. Представьте ярость Джона от таких обвинений, когда он абсолютно не виноват. Что касается его протестов… — Фиц-Вальтер громко расхохотался. — Всем известно, что представляет из себя король. Кроме того, все узнают, ибо я прослежу за этим, что он тайно вызвал эту сучку из Роузлинда, и она приехала. Вам не следует бояться. Никому не понадобятся лишние объяснения.
— Но об этом узнает король, — оживился Брейбрук, хотя и испытывал жуткий страх.
— О чем? Если его открыто обвинят, кому захочется рассказывать ему об этом? Ведь тогда его гнев обрушится именно на этих людей за их лживые басни. Если нам повезет, ярость короля падет на этого крикливого хвастуна — Джеффри Фиц-Вильяма. Глупый отец начнет защищать свое оскорбленное чадо и еще больше разозлит короля. Тогда-то и сможет беспрепятственно занять место рядом с королем ваш отец. Королева окажет нам всяческую помощь. Вам это известно.
Брейбрук закусил губу. План мести выглядел заманчиво, на руку всем, кроме двоих ненавистных ему людей. Сэр Генри неуверенно согласился и признался, что вынашивал подобную идею. Он уже прикинул в уме, кого нужно будет нанять. Более того, он знал от шпионов, снующих у дома Джоанны, о каждом ее шаге. Также ему было известно, где находится и чем занимается стража. Единственное место, откуда можно подобраться и захватить девушку на необходимый промежуток времени, — это река. Фиц-Вальтер еще раз приободрил Брейбрука, и они решили обсудить детали своего плана.
Когда в пятый день марта едва выглянуло солнце, Брейбрук почувствовал благословение судьбы. Он решил тронуться в путь, как только начнется прилив.
Теплое утро этого дня изменило и планы Джоанны. Оно заставило девушку выйти на прогулку по запущенному саду, короткий осмотр которого заставил ее укоризненно покачать головой. Такой небольшой участок земли, конечно, вряд ли может давать хороший урожай, но это не означает, что он не способен дарить наслаждение. Джоанна вызвала смотрителя и строго отчитала его, наказав немедленно прополоть клумбы и вскопать грядки, почистить и подправить хижину, где находилась лодка и жили в славные времена ее деда лодочники.
Остаток утра Джоанна приятно провела на рынках Чипсайда, занимаясь покупкой семян. Затем она вернулась домой, чтобы проследить, как продвигается работа, и посадить морозостойкие, медленно прорастающие семена. Она так увлеклась этим занятием, что перепачкалась с ног до головы. Вернувшись в дом, Джоанна выкупалась, после чего неторопливо и долго обедала.
Днем она получила послание от Джеффри, которое лишь подняло ее настроение. В нем говорилось, что он приедет, как только начнется отлив, и покатает ее по реке. Она отпустила людей и решила вновь прогуляться.
На этот раз, входя в сад, ей пришлось оставить Брайана снаружи. Еще не хватало, чтобы он извалялся в земле. Джоанна приказала ему оставаться на месте, а сама стала помечать ветви, нуждавшиеся в подрезании, искать новые побеги чад корнями многолетних растений. Скрежет лодки о каменные ступени, спускавшиеся к реке, заставил ее поднять голову и лучезарно улыбнуться.
12.
В связи с приливом поездка вверх по реке для тех, кто собирался потом спуститься вниз, начиналась в определенное время. Нужно было рассчитать, сколько времени займет путь вверх, учесть, когда прилив закончится, чтобы затем со стремительным течением вернуться назад. По этим соображениям Джеффри приказал лодочнику грести к конечной линии стоячей воды, чтобы Джоанна могла получить удовольствие, когда они промчатся под арками лондонского моста с первыми признаками прилива. Такая поездка не представляла опасности. Джеффри не делал большой скидки на время между моментом их прибытия и началом отлива, ибо знал, что Джоанна поспешит вернуться. Она придет в необычайный восторг, если они поедут сразу же, поскольку промедление только притупляет удовольствие.