Лучше быть святым, стр. 30

– Может, не хочет открыто проявить себя? – предположил Вадим Георгиевич.

– Не получается. Если это Ерин, вы не довезли бы Хрусталева даже до Лефортова. Министр позвонил бы лично к вам или к Директору, и Хрусталева увезли бы люди Ерина. Но этого не произошло. Более того, Корженевский, очень возмущавшийся, наверняка пока не доложил своему начальству.

– Верно, – кивнул Вадим Георгиевич, – мы ждем, когда наконец он это сделает.

– Кроме всего прочего, этот трюк с пистолетом сильно бьет по престижу МВД. Если это Ерин, зачем он подбрасывает пистолет своему офицеру? Чтобы того подозревали в убийстве? А если Директор ФСК расскажет обо всем Президенту? Какой скандал! Офицер милиции убивает офицера контрразведки. Значит, нам никак не подходит и Ерин.

– Остаются двое, – тихо сказал генерал.

– Правильно. Грачев и Коржаков. Значит, один из них. Кто-то из них стоит за этими событиями. Только один из этих двоих мог провести такую широкомасштабную операцию, подставляя поочередно ФСК и МВД. Только один из них.

Раздался звонок селектора.

– Слушаю, – нажал кнопку генерал.

– Мы сумели найти Скосырева. Сейчас к нему на квартиру выехала оперативная группа. Товарищ генерал, вы разрешите его брать?

– Ни в коем случае. Даже рядом не показываться. Он нелегал, и вы можете испортить всю операцию МВД. А что, если он порядочный человек? Сейчас он, рискуя жизнью, налаживает отношения с бандитами, а вы хотите его забрать. Нас и так достаточно ругают, что мы часто срываем работу нелегалов МВД. Ни в коем случае. Найдите какой-нибудь приемлемый способ незаметно пригласить его к нам. Очень незаметно.

– Хорошо, товарищ генерал. Я понял.

– Правильно, – согласился Меджидов, – может, действительно этот офицер ни при чем?

Вадиму Георгиевичу была приятна похвала такого профессионала, как Меджидов. Он вдруг спросил его:

– А что вы будете делать потом?

– Когда потом?

– После завершения всех наших операций.

– Поеду домой и высплюсь, – улыбнулся Меджидов.

– А после того, как выспитесь?

– Я понял. Вы спрашиваете, не вернусь ли я на работу в КГБ, простите, ФСК? Нет, это уже не для меня.

– Я предложу вам место моего первого заместителя.

– Мне уже много лет, Вадим Георгиевич. Да, я знаю, я на десять с лишним лет моложе вас. Но поверьте, я очень старый человек. И мне трудно будет менять свой образ жизни. Кроме того, я люблю свой город и не собираюсь никуда уезжать оттуда. В довершение к моим недостаткам – я гражданин другой страны и не могу быть генералом контрразведки вашей страны.

– Да ладно вам, – махнул рукой генерал, – другой страны.

– Это реальности нашей жизни. Нет, серьезно, большое спасибо. Но это не для меня. У меня уже есть внук. Ездить, выполнять какие-то отдельные задания я еще могу, а сидеть целый день на работе я уже не смогу. Чиновника из меня не получится.

– Спасибо, – обиделся Вадим Георгиевич, – я, по-вашему, чиновник?

– Я не имел в виду ничего обидного. Кто-то должен руководить, готовить операции, контролировать, координировать деятельность оперативных групп. Это очень важная задача. Но она не для меня. Поймите меня правильно.

– Я думаю, мы еще вернемся к этому разговору, – сказал Вадим Георгиевич, – точку пока ставить рано.

– Я беспокоюсь за Олега Митрофановича, – Меджидов посмотрел на часы, – может, операция уже закончилась?

– Да, конечно, – генерал поднял трубку, – соедините меня с больницей. Здравствуйте. Говорит Вадим Георгиевич. Как там наш раненый?

Видимо, что-то случилось, понял Меджидов, заметив, как генерал плотнее прижал трубку.

– Хорошо. Все понятно. Я понял. До свидания.

Он положил трубку, не глядя в глаза Меджидову.

– Что? – спросил Меджидов, уже чувствуя настроение генерала.

– Он будет жить, – замялся Вадим Георгиевич, – но... в общем, ему ампутировали обе ноги выше колен.

В кабинете повисло молчание.

Меджидов резко встал, подошел к окну. Растрепанный воробей сидел на карнизе, весело поглядывая на обоих генералов. Он вспомнил, как они гуляли однажды по Парижу.

– Знаете, – сказал тогда Ковальчук, – в нашей работе может быть любая неожиданность. Как уравнение со многими неизвестными. Но все равно это так интересно. Ради этого стоит жить. Мы работаем с вами достаточно давно, Кямал Алиевич, и вам я могу сказать. Если бы я был только ученым, таким кабинетным червем, то, наверное, не ощущал бы всей полноты жизни. Вы не считаете, что нам немного повезло?

Теперь, вспоминая эти слова, он представлял добродушного интеллигентного Ковальчука, лежавшего без обеих ног, и пытался успокоиться, сжимая кулаки.

За его спиной раздался звонок. Трубку поднял Вадим Георгиевич.

– Значит, подтвердилось. Да, теперь все ясно. Большое спасибо. Мы так и думали.

Меджидов обернулся.

– Звонил начальник ГАИ, – просто сказал генерал, – техническая экспертиза установила, что в автомобиле Хрусталева кто-то специально ослабил тормоза. Это была самая настоящая диверсия. Хрусталев чудом остался жив.

За окном воробей по-прежнему лукаво посматривал на двух мрачных мужчин, смотревших друг на друга.

Глава 12

Задействовав всех имевшихся в наличии людей, работники ФСК смогли выйти к вечеру на конкретные результаты. Оба генерала немного поспали, по очереди, прямо в кабинете Вадима Георгиевича. Элеонора Алексеевна на самом деле была Анной Никитиной, бывшей проституткой, хорошо известной швейцарам многих гостиниц. После тридцати пяти она остепенилась. Некоторые подозревали, что она сводничает, но конкретных доказательств не было. После девяносто второго ее дела явно пошли лучше – она стала ездить в лучшие магазины, покупать украшения и шубы в «Джиндо Рус», очень дорогом и престижном магазине, приобрела «Мерседес» последней марки. Источников дохода, конечно, она не указывала, но участковый был убежден, что она имеет богатого спонсора. В прошлом году Никифорова открыла два магазина в центре города, видимо, намереваясь расширять свое дело. Опасных связей было у нее так много, что их даже не пытались анализировать, просто поставив оба ее телефона на контроль и взяв под наблюдение ее магазины, квартиры, дачу.

Среди ее знакомых был и Артур Меликянц, глава известного в столице банка, член правления многих акционерных компаний и фондов. Настораживало то обстоятельство, что в свое время, десять лет назад, Меликянц оказывал определенные услуги ГРУ Министерства обороны СССР. По рекомендации Главного разведывательного управления ему выдавались паспорта через Общество дружбы или Комитет защиты мира для его поездок за рубеж. Обе организации всегда были «запасной базой» агентов КГБ и ГРУ, предпочитавших отправляться за рубеж через эти общественные, формально независимые учреждения.

Очевидно, выполняя какие-то специфические задания, Меликянц побывал в Ливане, Ливии, Тунисе, Франции, США. Каждый раз оформление документов через КГБ не вызывало проблем, так как были звонки резидентов ГРУ. Поездки отмечались в документах как «служебные командировки».

После девяносто первого года Меликянц, очевидно, прекратил свое сотрудничество с ГРУ, во всяком случае, предпочитая теперь выезды по туристической визе на Канарские острова или на Кипр. Полгода назад он купил на Кипре довольно большую виллу за полмиллиона долларов, оформив ее на имя своего брата. Сотрудникам ФСК удалось установить даже имя любовницы Меликянца – некой Эльзы Шернер, в свое время отсидевшей три года за незаконные валютные операции и вышедшей на свободу по амнистии. Эльза была немка по родителям и уже подала документы на выезд из России, собираясь возвращаться на «свою историческую Родину».

Получив данные на Меликянца, Вадим Георгиевич особо подчеркнул сообщения о связях последнего с представителями ГРУ. Меджидов также обратил внимание на эти факты, отметив, что Меликянц и Никифорова начали свое стремительное восхождение за последние три-четыре года.