Полночные наслаждения, стр. 40

И действительно, дядя, сбросив облачение епископа, явился на свадьбу племянника во всем великолепии. Так сказать, удостоил чести.

Во время церемонии венчания Ричард Фоукс выглядел благородным священнослужителем, а сейчас, в вечернем костюме, казался престарелым щеголем в белом с золотым сюртуке и серебристо-вишневом жилете с отделкой.

— Что у него за чудной галстук? — испуганно прошептала Шарлотта.

— Ему хочется походить на денди, какими они были лет пятьдесят назад, — ответил Алекс, посмеиваясь.

Патрик направился к двери, Алекс и Шарлотта чуть позади. Однако прежде чем они смогли достигнуть дверей танцевального зала, в них появилась Софи, прямо за спиной епископа Фоукса. Патрик не мог скрыть, что ему приятно наблюдать, какой очаровательной и притом естественной улыбкой она приветствовала дядю.

— Конечно, моя дорогая, — улыбнулся епископ. — Пойти по церковной линии мне было предначертано самой судьбой — ведь я был третьим сыном. Но помню, посторонние часто принимали меня по меньшей мере за члена парламента, а однажды даже за венецианского графа. — Он погладил руку Софи. — Вы очаровательная девочка, моя дорогая. Просто прелесть. Не сомневаюсь, что Патрик с вами будет необыкновенно счастлив.

За поведением епископа наблюдали очень многие. Все понимали, что Ричард Фоукс вряд ли сейчас так бы веселился, если бы в этом браке был какой-то изъян.

— Посмотрим, как будет радоваться наш епископ через семь месяцев, когда родится ребеночек, — скептически проговорила леди Скиффинг.

Эта леди была той еще интриганкой. Бросить тень на чью-нибудь репутацию было для нее чуть ли не святым делом.

— Сколько же в вас недоброжелательства, милочка! — величественно произнесла Сара Престлфилд, преисполненная решимости отстаивать версию романтической любви. — Как вы могли предположить такое безобразие? Согласна, жениться по любви среди аристократов не принято, но поверьте мне, леди Софи составляет здесь приятное исключение. И мне кажется немыслимым кощунством предполагать, что этих милых детей вступать в брак заставляют какие-то менее добродетельные причины.

Ко всему прочему леди Престлфилд по титулу превосходила леди Скиффинг. Та это прекрасно сознавала и потому предпочла сменить тему:

— Вы слышали, эта рыжая вдова миссис Ярлблосом, которая живет в Чисвике, на днях хвасталась, что среди претендентов на ее руку есть даже индийский принц?

— Вы имеете в виду рыжую нахалку, которая держит шестнадцать болонок? — оживилась Сара Престлфилд.

Софи скосила глаза вправо и увидела, что муж стоит рядом. И не просто стоит, а излучает опьяняющие флюиды желания. Ей даже пришлось бросить встревоженный взгляд на епископа, не уловил ли него он.

— С дядей Ричардом все в порядке, не беспокойся, — прошептал Патрик, шевеля дыханием ее волосы.

Щеки Софи моментально сделались пунцовыми. «Боже, неужели он всегда будет заставлять меня так трепетать?» Их взгляды встретились.

— Пора идти, дорогая.

— Идти? — Софи неожиданно испугалась. — Но ведь еще совсем рано. А как же дядя? — Она направилась к епископу, деловито беседующему с Шарлоттой.

— Тем, что у меня такой цвет лица — не правда ли, достаточно свежий, — я во многом обязан новому режиму, который прописал мне доктор Рид. В день не больше одной чашки шоколада, а кроме того, трижды овсянка на воде и печеное яблоко. За час до ужина.

Софи не переставала мечтать о том, что будет, когда они наконец останутся с Патриком одни.

Епископ посмотрел на нес с улыбкой:

— Пожалуйста, моя дорогая, задавайте вопросы относительно диеты. Должен вам сказать, доктор Рид становится в Лондоне довольно знаменитым благодаря оригинальности своих предписаний и, разумеется, их действенности.

— А… — начала Софи и замолкла, беспокойно соображая, что бы такое придумать. Мешал Патрик, вернее, его рука, которая перебирала сзади ее волосы. — А какой сорт яблок вы предпочитаете, сэр?

— Очень хороший вопрос, моя дорогая! Я предпочитаю золотой ранет. Мой слуга печет яблоки на чистом кирпиче, омытом родниковой водой.

— Дядя Ричард, надеюсь, вы нас извините, — вмешался Патрик. — Мы вынуждены откланяться. Пора на корабль.

— Куда? — Ричард удивленно вскинул брови. — На корабль? Только не говори мне, что ты берешь с собой в открытое море это бедное дитя.

— Дядя Ричард, в открытое море мы не пойдем. Только немножко поплаваем вдоль берега. И все.

— Надеюсь, недалеко от земли. Тогда еще ничего. Потому что любая леди в море чувствует себя неважно. Так уж устроены женщины. — Он сочувственно посмотрел на Софи. — Попробуйте яблоки, моя дорогая, они помогут. Патрик, сегодня же до отплытия пошли за золотым ранетом. Утром первым делом ей надо поесть печеных яблок. Так ты понял, не забудь кого-нибудь послать за ними.

Патрик встретил смеющиеся глаза брата.

— Пошлю, дядя Ричард, — ответил он серьезно, — обязательно пошлю. Ведь печеные яблоки — это единственное, что может успокоить желудок Софи.

Епископ о чем-то сосредоточенно размышлял.

— Но, Патрик, на борту может не оказаться подходящих кирпичей. Тебе следует сегодня же послать кого-нибудь и за кирпичами. Но вы правы. Вам лучше отправляться, поскольку еще предстоит столько приготовлений.

Нервозное состояние не помешало Софи улыбнуться.

— Я должна еще попрощаться с мамой. Патрик взял ее руку.

— Вон она, у двери. Ждет.

Софи обнялась с Шарлоттой и отпрянула. Та что-то прошептала ей на ухо.

— Шарлотта, я не расслышала.

Подруга наклонилась ближе и прошептала снова. Софи кивнула, сильно при этом покраснев.

— Что же ты ей сказала? — спросил Алекс, глядя вслед новобрачным.

Шарлотта повернулась и лукаво посмотрела на мужа.

— О, — понизил голос Алекс, — можешь не продолжать. Я все понял.

В этот момент зазвучал менуэт, и они растворились в медленном, грациозном танце.

На выходе из танцевального зала новобрачных ждали родители Софи.

Она сделала перед ними глубокий реверанс.

Глотая слезы, Элоиза заключила дочь в объятия.

— Ma fille, — произнесла она, переходя на французский, — soi heureuse, ma cherie! Je te souhaite tout le mieux pour ta vie mariee… [13]

— Я буду счастлива, мама, — пробормотала Софи. Отец обнял ее, а затем быстро пожал руку Патрику.

— Прошу вас, берегите мою Софи. — Взгляд Джорджа был немного напряженным, а во всем остальном он выглядел так, как будто Софи отправляется на пикник в Гайд-парк.

Она поцеловала отца в лоб.

— Не беспокойтесь, папа. У меня все будет прекрасно.

Когда новобрачные направились к двери, у Элоизы перехватило дыхание. Она громко схлипнула. Джордж обнял жену. Прилюдно, наверное, впервые в жизни.

— Элоиза, ты же слышала, у нее все будет прекрасно, — хрипло произнес он. — Для беспокойства нет никаких оснований. Фоукс надежный человек. Он хороший.

Элоиза сбросила его руку со своей талии и быстро зашагала в холл. Догнав ее в коридоре, Джордж пошел рядом. По ее лицу струились слезы. Сердце Джорджа сжалось, он никогда не видел Жену плачущей.

— Что с тобой, любовь моя? — Он взял ее руку. Элоиза снова начала всхлипывать:

— Ты не поймешь… Она — это все, что у меня было в жизни! На мгновение Джордж замер, а затем притянул к себе.

— Но, Элоиза, у тебя еще есть я. Она продолжала всхлипывать.

— У тебя есть я, Элоиза, — повторил он. — И всегда был.

Только сейчас поняв смысл его слов, она подняла наполненные слезами глаза, раскрыла губы, — видимо, собиралась что-то ответить, — но к ним тут же приникли губы Джорджа.

Казалось, поцелуй длился целую вечность.

— Пожалуйста, Элоиза, — хрипло прошептал наконец Джордж, с трудом оторвавшись от ее губ. — Давай попытаемся начать все сначала.

Глава 14

Софи проснулась в радостном изумлении. Сон был крепкий, можно сказать, бездонный, но вдруг к ней что-то нежно прикоснулось. Что именно, она пока понять не могла. Постель плавно покачивалась. Софи лежала, уткнувшись носом в пахнущие лимоном простыни. В каюте явственно ощущался острый запах насыщенного солью морского воздуха.