Много шума из-за невесты, стр. 40

Тесс открыла глаза. Мейтленд смотрел на ее сестру, и было в выражении его лица что-то такое, отчего ей стало не по себе. Он прикоснулся руками к ее лицу и уже не выглядел ленивым.

— Имоджин, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты проснулась.

Имоджин чуть заметно шевельнулась.

— Я хочу, чтобы ты проснулась, — настойчиво повторил он, — а если не проснешься, я на тебе не женюсь.

Тесс тихо охнула.

Он снова поцеловал ее сестру, но на сей раз это не было просто прикосновение к губам.

— Иначе я на тебе не женюсь, — проворчал он. Тесс запаниковала и на мгновение отвела взгляд. Подглядывать за этим было нехорошо, однако…

Когда Тесс снова открыла глаза, Имоджин, уж будьте уверены, уже проснулась.

Как и следовало ожидать.

Глава 21

Холбрук-Корт

ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ

Представ перед женщиной, у которой даже воланы, украшавшие платье, приплясывали от ярости, Рейф пытался вычленить рациональное зерно из потока слов, сыпавшихся с ее языка.

— Что вы хотите этим сказать, леди Клэрис?

— Именно то, что я сказала, — огрызнулась она. — Эта ваша подопечная вешается на шею моему сыну! Не надейтесь, что я закрою на это глаза, Холбрук, и не позабочусь о том, чтобы погубить ее репутацию! Вам придется сию же минуту отправить ее назад в Шотландию. Только тогда, возможно, я смогу забыть ее наглость. Рейф сделал глубокий вдох.

— Что именно сделала мисс Эссекс?

— Да не о старшей речь, а о той, которая упала с лошади! — взвизгнула леди Клэрис.

— В таком случае скажите, что сделала мисс Имоджин?

— Она… она… Можете полюбоваться на это сами! Я лишь надеюсь, что мисс Питен-Адаме простит моему сыну его глупость. Я считаю это полностью вашей виной, Холбрук, и я заехала к вам, чтобы сказать об этом. Вы виноваты во всем! Вы опозорили себя, не справившись с обязанностями опекуна. Этого, конечно, следовало ожидать.

— Но…

Уже выходя из комнаты, она оглянулась:

— Доктор говорит, что сегодня ее нельзя перевозить. Но завтра вы ранним утром пришлете за ней свой экипаж. Если не пришлете, то я отправлю ее домой в своем экипаже, и пусть слуги думают об этом все, что хотят.

И она вышла из комнаты в облаке французских духов, потряхивая хвостами лисьего палантина.

— Бринкли, — позвал дворецкого Рейф. Бринкли выглядел, как всегда, абсолютно невозмутимым, как будто «он ничего не видел, ничего не слышал и был выше каких-либо сплетен. Но Рейфа его вид не вводил в заблуждение. — О чем, черт возьми, говорила тут леди Клэрис?

Бринкли поджал губы, но Рейф заметил, что он чем-то явно доволен.

— Видимо, речь шла о том, что мисс Имоджин завоевала сердце лорда Мейтленда.

— Завоевала его сердце? — тупо повторил Рейф.

— Согласно полученной мной информации, он поклялся жениться на мисс Имоджин, — сказал Бринкли. — Об этом он сообщил своей матушке за завтраком сегодня утром.

— Жениться? — воскликнул потрясенный Рейф. — Но он не может жениться на Имоджин. Он помолвлен с мисс Питен-Адамс! Она тоже присутствовала за завтраком?

— Насколько мне известно, нет, — сказал Бринкли. — Что-нибудь еще, ваша светлость?

— Нет, — сказал Рейф. Он чувствовал приближение приступа головной боли. Правда, он принял решение не пить до заката солнца. Но может быть, сегодня случится солнечное затмение?

В комнату вошел Лусиус. Услышав от Рейфа новости, он, как обычно, отреагировал всего лишь поднятием брови.

— Что должен делать опекун в такой ситуации? — спросил его Рейф. — Наверное, я смог бы запретить ей выходить замуж. Или не смог бы? Не помню точно, совершеннолетняя Имоджин или нет, но полагаю, что имею право одобрять их браки независимо от возраста. Но, Господи, что за несносная девчонка! Леди Клэрис в ярости. Наверное, мне следует туда поехать.

— Таковы обязанности опекуна, — сказал Лусиус с озорным огоньком в глазах. — Заботиться, чтобы все было в порядке, сглаживать острые углы, восстанавливать согласие. Возможно, тебе придется даже пожертвовать собой, предложив себя леди Клэрис.

Рейф холодно взглянул на него.

— Я постараюсь все уладить. Если это еще возможно.

— Когда вернутся оттуда мисс Эссекс с сестрами? — спросил Лусиус. Он стоял у письменного стола, повернувшись спиной, и копался в стопке книг.

— Завтра. Я поеду туда сам и привезу их всех назад, — сказал Рейф. — А потом подождем, пока все успокоятся.

— Под словом «все» ты имеешь в виду леди Клэрис?

— Именно так.

— Желаю удачи, — фыркнул Лусиус.

— Я встану очень рано, — сказал Рейф, для которого это само по себе было жертвой, — и к полудню буду там.

Как оказалось, даже пойдя на такую жертву, он опоздал.

В доме Мейтлендов был сущий бедлам. Рейф даже не сразу понял, что происходит. В дороге голову ему напекло солнцем. Кто бы мог подумать, что солнце так ярко светит в столь ранний час! Он был абсолютно прав, взяв за правило не вставать раньше полудня.

Леди Клэрис в растерзанном виде растянулась на кушетке. Ее кудряшки взмокли от пота и прилипли к шее. Она то вскрикивала, то рыдала. Рейф услышал ее вопли уже из коридора. Когда дворецкий открыл дверь, она вскинула голову и, увидев Рейфа, воскликнула:

— Вы опоздали! О мое дитя, мое дитя!

Он вошел в комнату, хотя интуиция подсказывала, что лучше бы убираться отсюда подобру-поздорову.

— Леди Клэрис, — начал он, — где…

— Эта мерзкая девчонка! — воскликнула она, приподнявшись и сверля Рейфа взглядом Медузы. — Я с первого взгляда поняла, что она… проститутка!

— Успокойтесь, мадам, — послышался чей-то голос, и Рейф только сейчас заметил, что в изголовье кушетки сидит мисс Питен-Адамс.

— Проститутка, — прошипела леди Клэрис. — Я не переживу такого бесчестья! Я опозорена. Моя жизнь загублена! — пронзительно взвыла леди Клэрис.

Рейф оглянулся на дворецкого, стоявшего с таким выражением лица, словно он нашел в своем постельном белье дохлую рыбу.

— Принесите мне бренди, — приказал ему Рейф.

— Похвально! — сердито воскликнула леди Клэрис. — Единственное, что вы можете, — это напиться до потери сознания, и это в такой момент, когда… — Голос у нее сломался, и она снова начала всхлипывать. До Рейфа долетали только отдельные несвязные слова: «скандал», «сын»… Он взглянул на мисс Питен-Адамс, но она была занята тем, что промокала лоб леди Клэрис надушенной салфеткой.

Рейф, пятясь, вышел из комнаты и, перехватив возле входа дворецкого, который нес бренди, схватил стакан и с облегчением позволил потоку огненной жидкости проструиться вниз по пищеводу. За его спиной раздался очередной душераздирающей вопль. Он торопливо отошел от комнаты на тот случай, если это какое-нибудь заразное психическое заболевание.

— Не желаете ли, чтобы я проводил вас в гостиную, где вас ждет мисс Эссекс? — спросил дворецкий. Судя по всему, он был из тех слуг, которые репутацию своих хозяев воспринимают как свою собственную. Он выглядел таким же сломленным, как леди Клэрис.

Даже бренди не смогло смягчить удар, который нанесла новость, услышанная Рейфом от Тесс.

— Они сбежали? Что ты хочешь этим сказать? — завопил Рейф, словно он был мужским вариантом леди Клэрис.

— Они сбежали! — повторила она, и из ее глаз хлынули слезы. — Я зашла к Имоджин, чтобы подготовить ее к возвращению в Холбрук-Корт, и нашла там вот это. — Тесс протянула ему измятую, залитую слезами записку. — Она даже мне не сказала… — Голос Тесс прервался, она всхлипнула.

Разгладив записку, Рейф прочел следующее:

«Дорогие Тесс, Аннабел и Джози!

Мой дорогой Дрейвен предложил мне бежать с ним, и я, естественно, приняла его предложение. Вы знаете, как много он значит — и всегда значил — для меня. Прошу вас, простите меня за скандал. Я убеждена, что все быстро уляжется. С любовью ваша сестра Имоджин (леди Мейтленд)».

— Она убеждена, что скандал быстро уляжется? — ошеломленно повторил Рейф. — Что за дурацкая мысль? Разве ей неизвестны последствия шотландских свадеб «с побегом» [7]?

вернуться

7

В пограничной шотландской деревушке под названием Гретна-Грин нередко заключались браки между специально приезжавшими с этой целью из Англии молодыми парами, т.к. процедура там производилась без соблюдения всех установленных английским законом формальностей