Изящная месть, стр. 20

Крепко прижимая к груди брыкающуюся девочку, пытавшуюся вырваться из его рук, Том вышел за дверь под аккомпанемент отчаянных воплей миссис Фишпоул. Мэгги тоже кричала во все горло.

— Я не хочу уходить отсюда! Я не желаю быть хорошей порядочной женщиной, я мечтаю стать кухаркой, как миссис Фишпоул! Отпустите меня, ну, пожалуйста!

Ее крики разрывали Тому сердце.

В дверь барабанили уже добрых десять минут. Лина была одна. «Лик, наверное, распустил сегодня вечером всех слуг по домам», — подумала она, не спеша спускаясь в вестибюль. На ней был лишь полупрозрачный французский пеньюар. Она надеялась, что в таком одеянии смутит незваного гостя и заставит его уйти. Лина не сомневалась, что к Рису пожаловал один из его приятелей.

Тщательно расправив кружева на своей полуобнаженной пышной груди, она распахнула входную дверь.

На крыльце стоял незнакомый мужчина в запыленном черном дорожном сюртуке, а на руках он держал маленькую плачущую девочку. Позади незнакомца стоял мрачного вида конюх с постоялого двора, державший два чемодана.

— Кто вы такой, черт подери? — спросила Лина, хотя уже догадалась, что перед ней был брат Риса.

У графа Годуина был всего лишь один-единственный родственник, но он никогда не говорил, что брат женат и имеет детей. И конечно же, он забыл сообщить Лине о том, что Том может в ближайшее время нанести ему визит.

— Меня зовут Томас Холланд, — сказал человек в черном сюртуке, отвесив легкий поклон. — А это — Мэгги. Конюх доставил мой багаж, поскольку я приехал погостить к брату и пробуду здесь некоторое время. А кто вы будете, мадам?

Однако Лина не успела даже открыть рот. Окинув певичку в неглиже испуганным взглядом, Мэгги вдруг заголосила, задыхаясь от слез:

— Я знаю, кто она! Это вавилонская блудница! Мне о ней рассказывала миссис Фишпоул. Вы ей солгали! Вы сказали, что я буду в безопасности, а сами привезли меня в обитель порока!

И она начала колотить кулачками в грудь Тома.

Лина подняла бровь. События принимали неприятный для нее оборот. Пошире распахнув дверь перед гостями, она посторонилась.

— Я так понимаю, что его преподобие вернулся домой, — любезным тоном промолвила она, стараясь сгладить неловкость. — Не кажется ли вам, что если бы я действительно была вавилонской блудницей, то носила бы алые или пурпурные одежды? Ладно, не будем спорить… Но если я вавилонская блудница, то кто же вы? Иоанн Креститель? — Она засмеялась и стала подниматься по лестнице. — Выбирайте любую спальню, какая вам приглянется. Но должна вас предупредить: в комнатах не слишком чисто, а в каком состоянии находится детская в этом доме, я вообще понятия не имею.

Мэгги завопила еще громче, но Лина повысила голос, чтобы перекричать ее.

— Я не знаю, когда вернется Рис. А пока его нет, развлекайтесь, пожалуйста, сами!

— А где прислуга? — с отчаянием спросил Том.

Пропустив его вопрос мимо ушей, Лина остановилась на лестнице.

— Возможно, я не совсем прилично одета, но знаю, что спела бы в этой ситуации вавилонская блудница. Она запела бы церковные песнопения! Мой отец, пожалуй, одобрил бы этот выбор. Увы, я не знаю ни одного песнопения, поэтому, думаю, можно будет исполнить хотя бы это…

И она запела величественный псалом «Господи, Ты нам прибежище…».

Оцепенев, Том с ошеломленным видом смотрел на нее. Даже Мэгги перестала плакать. Сильный звучный голос Лины отдавался эхом в отделанном мрамором вестибюле. Том никогда прежде не слышал такого прекрасного пения. Замолчав, она с победоносной улыбкой взглянула сверху вниз на священника. В этот момент Лина походила на совершающую святотатство распутную девку. Очертания ее тела явственно вырисовывались сквозь полупрозрачный шелк персикового цвета, а распущенные волосы падали на обнаженные плечи, и алые губы притягивали к себе взоры.

— Это мой любимый псалом, — заявила она. — Особенно мне нравятся строки: «Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи».

Повернувшись, она вдруг снова запела, продолжая подниматься по лестнице. Слова псалма лились на слушателей, словно серебряный дождь. Вскоре Лина исчезла из виду.

— Что б мне провалиться! — пробормотал потрясенный конюх. — Эта дамочка совсем спятила. Не дом, а бедлам какой-то!

Том, не шевелясь, все еще смотрел на мраморные ступени, по которым только что поднялась Лина. У него было такое чувство, как будто в сердце ему воткнули нож. Он и не заметил, как поставил Мэгги на пол. Она тщетно дергала его за рукав. Придя немного в себя, Том понял, что конюх ждет, когда же ему заплатят за доставку багажа, но образ женщины с алым ртом, заливистым смехом и чарующим голосом все не выходил у него из головы. Ее дивное пение все еще звучало у него в ушах, а перед глазами стояла (Господи, прости!) соблазнительная картина: покачивающиеся пышные женские бедра, прикрытые тонкой тканью полупрозрачного пеньюара персикового цвета.

Глава 11

ИСПОЛНЕНИЕ СУПРУЖЕСКИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ

— О Господи, Хелен, ты же делаешь это не для того, чтобы получить удовольствие! А от меня ты по крайней мере не подхватишь какую-нибудь заразную болезнь. А вот если бы ты развлекалась с французом, то наверняка подцепила бы что-нибудь нехорошее. Все французы больны сифилисом.

— Но только не Мейн, — сказала Хелен, хотя с трудом представляла себе, что такое сифилис.

Однако в любом случае это слово звучало неприятно. Рис тем временем начал снимать нижнее белье.

— Сифилисом мужчины заражаются от гулящих женщин, — пояснил Рис и с невозмутимым видом снял подштанники.

Хелен пришла в ужас.

— Я не собираюсь заниматься с тобой любовью! — воскликнула она.

— Это еще почему?

— Потому что не хочу!

— Но ты же не станешь отрицать, что хотела вступить в интимную близость с Гарретом Лангемом, — заметил Рис. — Возможно, он действительно привлекательный мужчина, но мыто с тобой оба знаем, что ты не годишься для подобного рода отношений.

Рис с таким неподдельным сочувствием посмотрел на жену, что она еще больше разъярилась.

— Мне жаль, что Фэрфакс-Лейси сбежал от тебя и женился на Беатрисе Леннокс, — продолжал Рис. — Ты же не будешь утверждать, что была счастлива с ним в постели?

К горлу Хелен подступил комок. Ей абсолютно не хотелось, чтобы муж утешал ее. Рис тем самым унижал ее, вспоминая о неудавшихся отношениях своей жены с Фэрфаксом-Лейси.

— Я признаю, что судьба несправедлива к тебе, — продолжал Рис, — но неужели ты не видишь выхода из создавшегося положения, Хелен? Если ты так хочешь родить ребенка, мы с тобой могли бы зачать его, и дело с концом. В этом случае я мог бы со спокойной душой объявить его своим наследником. Ты же понимаешь, что я не могу передать свой титул ребенку Мейна. Уж лучше я оставлю его в наследство сыну Тома.

Хелен стало вдруг совестно. Она совсем забыла о существовании брата Риса. Она уловила логику мужа и поняла, что он прав.

— Возможно, я не очень хороший граф, — продолжал Рис, — но, черт побери, мне кажется, мы с тобой смогли бы без проблем зачать ребенка. Я по крайней мере выполнил бы свой долг.

Хелен закусила губу.

— Эсме говорит, что зачать ребенка можно с первого раза, — тихо сказала она.

Рис положил ладони ей на плечи.

— Правильно. Так ты согласна отказаться от своей затеи с Мейном и разрешишь мне стать отцом ребенка?

— Хорошо, — прошептала Хелен.

Вся эта ситуация ей не слишком нравилась, но она знала, что Мейн казался ей привлекательным лишь до тех пор, пока она не вступила с ним в интимную связь. Хелен не сомневалась, что близость с ним разочарует ее не меньше, чем соитие с Рисом десять лет назад. В таком случае какая разница, с кем ложиться в постель?

Хелен вдруг заметила, что Рис внимательно разглядывает ее.

— Ты обстригла волосы?

Хелен тряхнула головой, удивляясь непривычному ощущению легкости.

— Да, я распрощалась с ними.