Линия аллигатора, стр. 33

Сначала Дронго решил, что она умерла. Но приглядевшись, увидел, как дрожат ее ресницы. Она медленно повернула голову, увидела Дронго и вдруг беззвучно заплакала.

У любого человека в жизни бывают приступы неконтролируемого бешенства, когда в нем пробуждаются животные начала. Дронго почувствовал, как от бешенства раздуваются ноздри.

– Что здесь произошло? – спросил он, задыхаясь от гнева.

Стоявший перед ним мужчина, очевидно, почувствовал состояние Дронго и поэтому вдруг начал дрожать.

– Все, что могло, уже случилось, – сказала Сигрид по-русски, – он меня изнасиловал. А убивать не стал, чтобы утром я досталась его брату. Они договаривались по телефону...

Она еще не успела договорить, как Дронго, вкладывая в удар всю мощь своего более чем стокилограммового тела, нанес страшный удар в лицо хозяина. Тот отлетел с разбитой челюстью. Дронго, наклонившись, поднял его и начал молотить кулаками, ломая насильнику зубы, нос, руки.

Сигрид равнодушно следила за бойней. Через несколько минут Дронго остановился. На мужчине не было живого места. Его лицо превратилось в одну сплошную кровавую массу, напоминавшую застывшую маску смерти. Он уже не дышал.

– Вы его убили, – тихо сказала Сигрид. Она не удивилась, просто сообщила об этом равнодушным тоном.

Дронго посмотрел на свои руки. Страшно болели пальцы, он содрал себе кожу на костяшках. Подойдя к женщине, он выстрелил из пистолета в наручники, замок разлетелся. Она наконец смогла опустить руки. На запястьях виднелись синяки. Очевидно, женщина сопротивлялась.

– Спасибо, – сказала она, первым движением прикрывая свою наготу простыней.

– Иди оденься, – сухо сказал Дронго, – мы отсюда уезжаем.

Он повернулся и пошел в другую комнату. На спинке стула висел китель старшего лейтенанта милиции. Он достал из кармана документы. Все правильно. Это был старший из братьев. Тот самый, что работал в милиции аэропорта.

Теперь он даже на мгновение пожалел, что забил этого иуду до смерти. Неконтролируемая реакция на сообщение Сигрид прошла, а он пока все еще не знал главного: как и почему убили Элизабет Роудс? Зато он имел массу других фактов, сложив которые, мог получить достаточно целостную картину происшедших сегодня ночью событий. Но сначала нужно было обезопасить Сигрид. Теперь она была не просто свидетелем, она была опасным свидетелем, которого захотят убрать любой ценой.

Она появилась через пять минут. На лице застыла все та же безжизненная маска, словно сегодняшнее испытание состарило ее сразу на двадцать лет. Они закрыли дверь и молча спустились вниз, не прибегнув к помощи лифта.

Выйдя на улицу, он остановил первую попавшуюся машину и, пропустив первой Сигрид, сел вместе с ней на заднее сиденье. Она молча глядела перед собой. Про оставшуюся на улице разбитую «Тойоту» он даже забыл. А водителю назвал адрес своей московской квартиры. Похоже, она не удивилась, во всяком случае, не спросила, куда они едут.

Машину Дронго все-таки остановил у соседнего дома и, расплатившись с водителем, вышел первым. За ним вылезла и Сигрид. Вдвоем они прошли через тихий ночной двор и вошли в дом. Поднялись по лестнице, и он открыл дверь ключом. Он пошел поставить чайник, а когда вернулся, обнаружил, что она все еще сидит на диване в той самой позе, в какой он ее оставил. И лишь когда он попытался снять с нее плащ, она вдруг громко, истерично, как-то очень по-женски заплакала у него на плече.

– Все в порядке, – уныло повторял Дронго, – все хорошо, девочка, все в порядке.

«Эта вина будет на мне всю оставшуюся жизнь», – печально думал он, поглаживая плечо молодой женщины.

– Они захватили меня у отеля, – рассказывала она, – сначала позвонили и сказали, что с вами случилось несчастье. Я поверила и выбежала на улицу. Они меня захватили и повезли сначала на какой – то склад. Там допрашивали несколько часов, били. Но я ничего им не сказала. Тогда привезли меня сюда и доверили охрану этому ублюдку. А он приковал меня наручниками к кровати, а потом раздел и...

– Я все понимаю, – гладил он волосы Сигрид, – все понимаю.

– Они говорили о каком-то эксперте. Кажется, его звали Никита. Один из них сказал, что Никита должен следить за своим тестем, чтобы тот не наделал глупостей.

– Фамилию тестя они называли? – спросил Дронго.

– Нет. И фамилии этого эксперта тоже не называли. Просто я услышала, один из них так сказал. Они, очевидно, стали следить за нами после того, как мы побывали в прокуратуре. Этот Зарыбин им все сообщил.

– Сарыбин, – кивнул Дронго, – он мне все рассказал. От него я узнал номер телефона той самой квартиры. А потом мне позвонили в отель и предложили приехать за тобой.

Она напряглась.

– Вы отказались?

– А как ты думаешь?

Она заглянула ему в глаза.

– Вы все-таки поехали, – поняла она.

– Да. Но там тебя не было. Вместо этого я застал на том самом складе несколько неприятных типов, которые сейчас находятся в больнице. Нет, я их не стал убивать, хотя теперь думаю, им очень повезло. Если бы они мне попались сейчас, я бы, конечно, их не пожалел.

– А как сенатор?

– Он отказался от расследования. Считает, что ошибался и просит меня прекратить всякое расследование.

– Этого не может быть, – возразила она.

– Тем не менее это так, – подтвердил Дронго. – И меня данное обстоятельство тревожит не меньше, чем загадка смерти его дочери. Лучше ты пойди прими душ и ложись спать. Я постелю тебе в спальне.

– Он не мог отказаться, – не успокаивалась Сигрид.

– Об этом мы поговорим завтра, – пообещал Дронго, – и еще одно условие. Из дома ты больше не выходишь. Ни при каких обстоятельствах. Завтра утром мне понадобится еще несколько часов, чтобы окончательно разобраться со всеми оставшимися вопросами. Кажется, я что-то начинаю понимать в этой головоломке. А ты вспомни, пожалуйста, телефон американского посольства. Тебе срочно нужно позвонить туда и предупредить, чтобы они забрали Роудса из отеля.

Сигрид смотрела на него непонимающе.

– Это уже не просто расследование, – объяснил Дронго, – дело зашло так далеко, что не пощадят и сенатора Роудса. Его нужно срочно вывезти из отеля, пока они не опомнились. Ты знаешь домашний телефон Холта?

– Я знаю их дежурный телефон.

– Звони сама. Тебе они быстрее поверят. Можешь рассказать Холту все, что считаешь нужным. Но главное, чтобы сегодня ночью они забрали сенатора из отеля. Обязательно ночью, иначе утром будет поздно. В этом деле замешаны сотрудники ФСБ и милиции, поэтому жизнь сенатора в очень большой опасности.

– Дайте мне телефон, – сразу поняла все его тревоги Сигрид.

Дронго принес ей аппарат. Уходя на кухню, он слышал, как она говорит с дежурным офицером посольства. Разговор был долгим. Затем она позвонила Холту. Когда он вернулся, она уже закончила и этот разговор.

– Они его заберут, – сообщила она, – мне пришлось раскрыться, чтобы они мне поверили. Другого выхода просто не было. Но они требуют, чтобы и я приехала к ним.

– Это необязательно. Здесь тебя не тронут. Можешь не бояться.

– А я и не боюсь, – выдохнула она, – больше ничего не боюсь. Все, что могло случиться, уже случилось. А с вами мне ничего не страшно. Вам, наверное, противно сидеть со мной рядом после того типа в синей майке.

– Не говори глупостей, – строго сказал Дронго, – иди прими душ и ложись спать. Завтра у нас трудный день.

Она кивнула и пошла в ванную и через полчаса, надев его мягкую фланелевую рубашку, уже была в постели. Он вошел в комнату, поправил одеяло.

– Спокойной ночи, Сигрид, – улыбнулся он женщине.

– Спокойной ночи, Мигель Гонсалес, – впервые за эту длинную ночь она чуть улыбнулась.

Он вернулся в гостиную и до самого утра просидел перед погасшим телевизором. Получив столь сильный заряд ненависти, он был настроен на бескомпромиссный результат. И к утру его дальнейшие действия были продуманы окончательно.

Глава 26

Шел четвертый час утра, когда два автомобиля подъехали к дому на Лесной. В этот поздний час удалось найти лишь троих оперативников, которые выехали вместе с Самойловым и его водителем на задержание Марата. Были все основания полагать, что бандит находится именно в этом доме вместе со своей сожительницей. За время между посещением больницы и визитом на Лесную Самойлову удалось выяснить, что по данному адресу проживает Лидия Хорькова, ранее не судимая, никогда не проходившая в компьютерных данных информационных центров ФСБ и МВД. Она работала официанткой в ресторане «Золотой нимб». Это соответствовало тем сведениям, которые Самойлов получил от Крутикова. Ресторан «Золотой нимб» находился как раз по дороге в аэропорт, чуть дальше того места, где разбилась машина американской журналистки Элизабет Роудс.