Спасенный любовью, стр. 65

Но он не может беспрестанно лгать себе. Эбби разбудила у Кейна долго дремавшую потребность стать порядочным человеком, таким же, как любой другой. Ему захотелось иметь дом, семью, пустить прочные корни — все то, о чем он никогда раньше не смел и мечтать… Теперь это представляется ему главным в жизни, ни о чем другом он не может думать.

Только сейчас это получается совсем не так, как рассчитывал Кейн. Эбби в ярости. Он предполагал такое, но не ожидал осложнения в лице Бака Расселла… Значит, Эбби тоже не тратила время зря! Казалось, все рухнуло в тартарары…

Эбби была слишком потрясена, чтобы заметить, что Кейн обороняется. У нее голова шла кругом. Неужели он просит ее выйти за него замуж? Она опустилась в кресло, почувствовав внезапно сильную слабость.

— Ты вернулся сюда, чтобы узнать, жду ли я ребенка… чтобы жениться на мне?

— Да, черт возьми! Почему так трудно в это поверить?

Выйти замуж за Кейна. Господи, ведь это единственное, чего она страстно желает… Но ее сердце разрывается от боли, так как Кейн вернулся не потому, что любит ее, даже не потому, что хотя бы немного беспокоился о ней. Он почувствовал себя обязанным жениться на ней.

— Вот это да! — громко расхохоталась она. — Ну так вот, тебе не стоит волноваться, Кейн, и играть в благородство. Ребенка нет — значит, нет необходимости приносить такую жертву, как жениться на мне.

Да и потом, вряд ли ты особенно выгодное приобретение — сегодня здесь, завтра там и к тому же до сих пор разыскиваемый преступник! Бак гораздо более достойный кандидат, разве ты не согласен?

Кейн так быстро поднял Эбби с кресла, что у нее закружилась голова.

— Неужели ты даже не хочешь меня спросить, почему я внезапно исчез, Эбби? Где я был все это время?

— Нет! — В ее глазах сверкал вызов. Она пыталась высвободиться из его рук, но он не отпускал ее.

— Я уже не преступник, — ликующе проговорил Кейн. — Ты слышишь меня? Меня больше не разыскивает полиция. Я вернулся в Нью-Мексико, чтобы выяснить, не смогу ли я восстановить свое доброе имя. Я не убивал Лорелею, и я решил, что пора перестать расплачиваться за преступление, которое совершено не мной.

Благодаря одному своему давнему другу я узнал, что после моего побега ранчо Лорелеи было выставлено на продажу на аукцион — и догадайся, кто его купил? Ее адвокат Аллан Мейсон, притом за бесценок. Он же сфабриковал дело против меня, Эбби, обвинив меня в убийстве жены лишь для того, чтобы прибрать к рукам ее ранчо!

Пальцы Кейна вонзились в плечи Эбби.

— Возможно, я был не прав, что уехал, не сказавшись, — продолжал он. — Возможно, мне следовало поставить тебя об этом в известность. Но я не был уверен, чем окончится мое предприятие. Я мог предполагать, что меня застрелят сразу же по приезде в город! И потом я думал, что ты станешь препятствовать моему отъезду! Я помню, как в ту нашу ночь ты сказала, что, если я останусь на ранчо, это будет для меня шансом начать все сначала — и ты была права! Но прежде всего я должен был освободиться от своего прошлого — я должен был перестать бояться! — Кейн запнулся, подыскивая подходящие слова. — Я… я хотел чувствовать, что достоин тебя, Эбби. Поэтому мне пришлось уехать тайком — я должен был вернуться в Нью-Мексико и раз и навсегда покончить с тем, что случилось со мной там. Я не собирался отсутствовать так долго, но мне пришлось остаться, чтобы давать показания на суде над Мейсоном. И поскольку он был признан виновным, судья объявил меня законным владельцем ранчо Лорелеи. На оформление документов тоже потребовалось какое-то время, однако я продал ранчо, потому что не хотел возвращаться к тебе с пустыми руками — не хотел, чтобы ты думала, что мне нужны только твои деньги и твоя половина ранчо. Вероятно, ты можешь меня понять. Мне нужно было приехать к тебе с таким же чистым именем, как и моя совесть, да и не с пустым карманом. Неужели ты не понимаешь, что все это ради тебя!

Эбби, конечно, поняла. Гордость руководила Кейном. Но ведь его прошлое не имеет абсолютно никакого значения для ее чувств к нему! Как бы то ни было, гордость Кейна и его самолюбие оказались для него важнее, чем она, Эбби.

— Ты сделал это ради меня! — задыхаясь, воскликнула она. — Кейн, как ты можешь это говорить «?

Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, . что заставил меня пережить? Я обезумела от тревоги.

Ты уехал даже до того, как доктор Фоули снял у тебя швы. Я представляла себе, как ты лежишь у дороги мертвый! В ту последнюю ночь… мне казалось, что нас соединяет какое-то особое чувство. Мне казалось, что ты тоже это чувствуешь… Господи, я… я сказала тебе, что люблю тебя… А что сделал ты? Ты просто бросил меня, не сказав ни слова!.. Ты понимаешь, что означало для меня знать, что я никогда больше не увижу тебя… думать, что я тебе безразлична…

Этот разговор был настоящей пыткой для обоих.

Кейн понимал, что Эбби убеждена, что он поступил с ней непростительно жестоко. Возможно, это так. Но он загладил бы свою вину перед ней, дай она ему только шанс.

Кейн еще крепче обнял Эбби. Губами и руками он попытался утешить ее, как мог. Но она вырвалась из его объятий, не умея преодолеть горькую обиду.

— Ты считал, что я избалованная и изнеженная, Кейн. Все то время, что мы гнались за Сэмом-Удавкой, ты был убежден, что я думаю только о себе. А о ком думал ты, когда уехал? Нет, скорее, удрал. Ты когда-нибудь задумывался над тем, как я могу себя чувствовать?

Вряд ли! Это ты был эгоистом, Кейн, ты!

Он не спускал с нее глаз.

— Чего ты хочешь от меня сейчас, Эбби? Ты хочешь, чтобы я умолял? Прекрасно. Я умоляю тебя выйти за меня замуж. — Его голос прерывался, перед глазами все плыло. Кейна обуял страх, невыразимый страх, что он может потерять то единственное, обладать чем он когда-либо по-настоящему желал. — Я… я не могу без тебя жить. Я даже не хочу пытаться пробовать. Время, проведенное с тобой, изменило меня. Может, потому что ты поверила в меня, что я не исчадие ада, увидела во мне человека.

О! Итак, сейчас он делает ей предложение из чувства благодарности? Из-за спасения и очищения души, обреченной прежде на вечные муки? Эбби не знала, смеяться ли ей или плакать. Однако поведение Кейна было далеко не смиренным; казалось, он обезумел.

Господи, какой же наивной она была, корила себя Эбби. Она доверила Кейну свою жизнь и жизнь брата.

Но отдать ему свое сердце — это совсем другое дело, и такой ошибки она не сделает вновь!

— Ты просто с ума сошел, если думаешь, что я соглашусь стать твоей женой! — не помня себя, крикнула Эбби. — Покойный папа никогда бы не одобрил этот брак! Поэтому сейчас же, слышишь, сейчас же убирайся прочь и никогда больше не возвращайся!

Кейн оцепенел. Его взгляд пронзал Эбби, как бы желая проникнуть ей в душу.

— Ты говоришь это всерьез, не так ли?

— Да!

Он понял, что сейчас невозможно будет заставить ее образумиться. Она так настроила себя против него, а он уже знает по опыту ее упрямство, знает, что она ни за что не уступит.

Ледяная рука сжала его сердце.

— Поступай, как знаешь, дорогая, — как ты обычно и делала в подобных случаях, — сказал Кейн чуть слышно. Он резко повернулся и вышел из гостиной, захлопнув за собой дверь.

Только тогда Эбби поняла, что она натворила…

Она упала на пол, обливаясь потоком слез, гнева, обиды, слез растерянности и жалости к самой себе.

Глава 21

Диллон не удивился, увидев, что гнедой жеребец Бака Расселла привязан у входа в» Серебряную шпору «. С отвращением скривив губы и вскинув волевой подбородок, Диллон толкнул створчатые деревянные двери и вошел в бар.

Как всегда, там было весело и шумно. Полупьяная барменша, немыслимо фальшивя, пыталась петь под аккомпанемент рояля. Иногда от покерного столика доносились громкие возгласы, выделявшиеся из общего шума.

Взгляд Диллона, с трудом продиравшийся сквозь густой туман сигаретного дыма, наконец остановился на столике в дальнем углу. Действительно, Бак Расселл сидел там с несколькими ковбоями, лениво вытянув под столом длинные ноги. Полли, грудастая брюнетка, сидела у него на коленях, засунув ему под рубашку руку.