Сильнее только страсть, стр. 63

Джиллиана неотрывно наблюдала битву со своего холма, пытаясь следить за Карлейлем, но, конечно, сразу же потеряла его из виду. Зато вдруг заметила, что по одной из дорог, ведущих в долину, движется к англичанам свежее пополнение, и поняла: если его введут в бой, перевес может оказаться на стороне противника. Что делать? Бежать и искать кого-то из военачальников или самого Брюса? Но время не терпит!

Решение пришло сразу. Она обвела взглядом множество людей, сгрудившихся вокруг нее на холме: пожилые мужчины, состарившиеся в прежних боях, воины, раненные в только что начавшемся бою, женщины разного возраста... Их всех и каждого в отдельности видела сейчас перед собой Джиллиана, к ним обращалась, вытаскивая свой меч и поднимая его вверх:

– Люди! Следуйте за мной! Берите ножи, кинжалы, палки! У кого что есть... Мы тоже можем, если пришла такая минута, помочь спасению страны!..

Джиллиане чудилось, что слова произносит не она, а ее отец, но она боялась, когда уже начала спускаться с холма, что за ней не последует никто. Как сквозь сон слышала она голос брата Уолдефа. «За Брюса!» – кричал он... Еще голоса... Когда обернулась, она увидела плотную массу людей, бегущих вслед за ней...

Как и понадеялась Джиллиана, англичане издали приняли их толпу за свежее пополнение противника, что внесло еще больший переполох в их ряды, которые окончательно сломались и вышли из-под управления.

Король Эдуард и его ближайшие советники, наблюдавшие за сражением, изумились такому внезапному перелому в ходе битвы, но поделать уже ничего не могли. И не сумели. Они поняли, что потерпели поражение.

Король первым покинул поле боя со своей гвардией и оставшимися невредимыми баронами (из коих недосчитались двадцати восьми, что стало известным к вечеру) и бежал в сторону Стерлинга.

Эдвард Брюс предпринял попытку задержать его и взять в плен, но ему не удалось, а от старшего брата он ко всему прочему получил большой нагоняй. Роберт кричал, что тот уже не маленький и должен соображать: дразнить и тем более подвергать унижению такого сильного и грозного врага, как Англия, себе дороже, и если англичане потерпели поражение в последней битве, то это не означает, что их страна ослабла. Наоборот, нужно всеми силами стремиться к почетному миру с ней, а не к постоянному противостоянию.

Итак, армия короля Эдуарда отступала, бросая оружие и повозки с провиантом, которого оказалось так много, что он стал неплохим подспорьем оголодавшим от войны и разрухи шотландцам. Да и лишние запасы оружия не помешают.

Словом, битва при Баннокберне – так она стала именоваться впредь – принесла Шотландии заслуженную славу.

Уже далеко за полночь, когда Карлейль и Джиллиана встретились впервые после долгого и тяжелого дня, он с улыбкой сказал:

– Ну что ж, теперь можно отпраздновать твою радостную новость, жена.

Она засмеялась и ответила, бросаясь в его объятия:

– Джоя, мое сердце так переполнено счастьем, что в нем уже больше ни для чего нет места...

Она так и не узнала, потому что никто не сказал ей, известно ли Брюсу и, главное, Джону Карлейлю о том, как она ринулась с холма в долину во главе группы безоружных людей и нарушила тем самым обещание, которое дала своему супругу и своему королю.

Впрочем, брат Уолдеф не посчитал нужным скрыть ее поступок от обоих, однако слезно просил не выдавать его.

Эпилог

Они ехали из Баннокберна в Эшинтон – Роберт Брюс, Карлейль, Джиллиана, брат Уолдеф – в сопровождении большого отряда воинов. Своему брату Брюс поручил заняться подсчетом трофеев, Реймонду Морэ – принять капитуляцию гарнизона из окруженного со всех сторон Стерлинга.

Предыдущим вечером Брюс и Карлейль, хорошо зная натуру Мантита, к которому ехали, долго обсуждали друг с другом, как заставить его покаяться в совершенных злодеяниях, и пришли к решению, что только напрасно потеряют время, а значит, суд над ним должен совершиться скорый и праведный, и во власти короля Шотландии заранее решить его судьбу. Что Брюс и сделал еще по дороге сюда.

Ничего не подозревавший Мантит тепло приветствовал их во дворе замка и начал было расспросы о недавнем сражении, однако Брюс прервал его и сразу взял быка за рога.

– Милорд, – сказал он, – я приехал, чтобы заставить вас держать ответ за предательство.

– Какое предательство? – воскликнул тот. – Сижу здесь, далеко от места битвы. Вы сами, милорд, поручили мне...

Брюс ответил ему, назвав только одно имя:

– Уоллес

Мантит побледнел, принялся горячо отстаивать свою полную невиновность и обратился к стоявшей тут же Джиллиане:

– Миледи, полагаю, вы не верите, что я мог сделать такое?

Она ответила:

– Милорд, я верю тому, что говорит наш король, и полагаю, у него есть на то все основания. Я же вас могу обвинить всего-навсего в попытке похитить меня, но и в этом у вас не хватит смелости и совести признаться...

– Все и так ясно, – сказал Брюс.

Сойдя с коня, он велел всем людям Мантита удалиться, и они после недолгих колебаний, видя, что находятся в меньшинстве, выполнили его приказание; по знаку Брюса графа разоружили. Когда меч Мантита извлекли из ножен, Брюс сказал:

– Соизволите вы или нет признаться, милорд, но за ваши деяния, о которых нам стало доподлинно известно, вы заслуживаете одного – смерти. К ней я вас и приговариваю.

Он обернулся к Джиллиане, и, хотя ни о чем не спросил, она прочитала вопрос в его глазах и отрицательно покачала головой. Сейчас она подумала о пролетевших годах ненависти, о ребенке, которого носит в чреве, и, повернувшись к Джону Карлейлю, сказала:

– Вы говорили, мой супруг, что праведное дело должен решить меч моего отца «зуб змеи»? Он находится сейчас у вас в ножнах...

Карлейль извлек меч, блеснувший в лучах заходящего солнца – последних лучах, которые суждено было увидеть предателю и насильнику.

– Можете позвать вашего священника, милорд, – сказал он приговоренному. – Даже в ад не следует попадать без исповеди...

Когда возмездие свершилось и Джон Карлейль отер кровь с меча, брат Уолдеф, наблюдавший за Джиллианой, не увидел в ее глазах торжества. Только усталое удовлетворение.

– Теперь можно ехать домой, Джон, – негромко сказала она.

Брюс произнес с улыбкой:

– Твой дом – вся Шотландия, Джиллиана. – И добавил: – Думаю, твой отец может гордиться нами: это сражение стало вторым Стерлингом...

Король Шотландии не сдержал радостного возгласа, после чего повернул коня к воротам, чтобы выехать из замка.