Сильнее только страсть, стр. 29
После молитвы, еще не успевшие отдохнуть с дороги, они все собрались на обед в большом зале замка. Окна были расположены высоко и покрыты промасленной бумагой для предохранения от холодных ветров, часто дующих здесь. Один конец зала почти целиком занимал огромный очаг, возле которого стояли обеденные етолы с тяжелыми скамьями, каждая на пятерых человек. В другом конце возвышалось на помосте кресло главы дома и всего клана, Роберта Брюса, но оно большей частью пустовало.
Английские заложники, которых разместили здесь же, в замке, тоже были приглашены к обеденному столу, но трое из них, извинившись, отказались прийти: Маргарита находилась в состоянии, близком к обмороку, ее дочь вконец измоталась и в слезах уснула, их муж и отец предпочел оставаться с ними. Остальные присоединились к шотландцам. Их посадили как почетных гостей в верхней части стола.
Смыв с себя дорожную грязь, а также свою и чужую кровь, Джиллиана уложила влажные волосы, после чего надела новое платье из розовой венецианской парчи, прошитой золотыми нитями, и поверх него белый камзол – ее немного знобило.
Карлейль обратил внимание, что сейчас она и не подумала запастись на всякий случай кинжалом и спрятать его в рукаве или в складках платья. Наигралась, подумал он и остановил себя, вспомнив вчерашнюю схватку и смелое поведение в ней Джиллианы. Что касается его самого, он все же сунул кинжал за пояс, перед тем как предложить руку Джиллиане и спуститься с ней в зал. Бедняжка сильно хромала и в то же время старалась изо всех сил не показывать, как ей больно!
Брюс уже сидел за столом и приветствовал их с такой сердечностью, словно они не виделись целую вечность. Он сразу же увлек Джона в разговор, который вел до их прихода с четырьмя своими гостями. Чтобы Джиллиана чувствовала себя удобнее, Джон усадил ее за более высокий стол, после чего снова присоединился к Брюсу и его собеседникам.
Одного из них, крупного и благожелательного с виду, сидевшего слева от Роберта, звали Черным Дугласом. Он представлял наиболее могущественный клан из всех шотландских лордов. Несмотря на вполне добродушный вид, он был весьма строг в суждениях и слыл прекрасным воином. Левее Дугласа находился худощавый невысокий мужчина с красивым энергичным лицом. Звали его Джон Мантит, и в свои тридцать с чем-то он тоже стоял во главе клана, так как потерял отца и старших братьев в битве у моста Стерлинг. Третий внешне очень напоминал Роберта, просто ни дать ни взять Брюс, только худощавее и ниже ростом, а также значительно моложе. Сходство объяснялось тем, что он приходился Роберту Брюсу братом. У Эдварда, что бы про него ни говорили, и в мыслях не было становиться королем Шотландии. Он безоговорочно поддерживал старшего брата в управлении страной и их кланом. Четвертый мужчина, темноволосый, угрюмый, лет под пятьдесят, носил имя Реймонд Морэ. Умный и фанатически приверженный своей стране и ее королю, он отличался пристрастием давать умные советы, хотя чаще предпочитал отмалчиваться. Все они рады были вновь видеть своего не слишком удачливого монарха и его друга – Джона Карлейля.
Когда Джиллиана вошла, все мужчины разом повернулись в ее сторону, и она поняла, что разговор идет о недавней схватке на горном перевале. Сидя за столом, она задумчиво прихлебывала медовый напиток, погруженная в свою боль от еще свежей раны и в свои мысли, не замечая ничего и никого кругом.
Когда начали вносить горячую еду, большинство мужчин пересели за высокий стол, где сидела Джиллиана.
Джон Мантит взглянув на нее с откровенным восхищением, сказал с улыбкой:
– Вы настоящая героиня, леди Карлейль.
Однако она ощущала такую усталость и пустоту внутри, что не смогла поддерживать разговор, и он, поняв ее состояние, оставил ее в покое.
Рядом с ней на скамью опустился Карлейль. Джиллиана с трудом расправлялась с единственным куском мяса, а до хлеба вовсе не дотронулась. Даже медовый напиток не прибавил ей бодрости.
Заметив ее состояние, Роберт посоветовал Карлейлю поскорее отвести Джиллиану наверх и уложить в постель.
Она почти не помнила, как шла к себе в комнату, как Джон раздел ее, накрыл одеялом.
– Так бывает всегда? – спросила она у него, не открывая глаз.
– Что бывает?
Он переспросил, хотя знал, что она говорит о своем первом бое, о кровопролитии, об убийстве.
– Так, как чувствую я...
– Да, – ответил он и сразу добавил: – Хотя у каждого по-своему.
Она сразу уснула. Он провел рукой по ее влажному лбу и, выйдя из комнаты, вернулся в зал.
Глава 8
В последних числах сентября Джиллиана впервые увидела долину Гленкирк, и она произвела на нее незабываемое впечатление. Солнце уже начало заходить, и, на западную часть долины падала тень от огромной скалы, у подножия которой темнела водная гладь озера. Однако на склонах Бен-Ландока, где стоял замок Карлейля, деревья еще купались в солнечном свете, и было заметно, как их листва начинает приобретать яркие краски осени.
Четверо всадников – Карлейль, его воин из долины Обервен, брат Уолдеф и Джиллиана, которую так и не удалось уговорить не садиться в седло, остановились перед спуском в долину и задержали на ней взгляд.
Быстро темнело, но селение Гленкирк и отстоящий от него небольшой замок тоже освещались последними лучами солнца. Джон Карлейль протянул руку в сторону полосы света и сказал:
– Вот наш дом.
Еще около часа ушло на то, чтобы спуститься к селению и проехать через него, отвечая на приветствия всех встречных, а потом – довольно извилистый и крутой подъем на скалу к замку.
В полной темноте три всадника подъехали к воротам замка, четвертый, воин Карлейля, покинул их еще в селении, отправившись к себе в Обервен.
На Джиллиане были простое шерстяное платье и плащ поверх него. Мужские рейтузы и кольчугу она не могла еще надевать из-за раны на бедре. Все ее вещи вместе с остальным имуществом везли вслед на отставшей по дороге повозке.
В доме открылась дверь, показалась полоска света. Во двор выбежала женщина и поспешила к прибывшим.
Карлейль соскочил с коня, сделал несколько шагов ей навстречу. Она кинулась ему на шею.
– Джонни! Наконец-то вернулся!
Джиллиана пыталась спешиться, хотя ей было нелегко: мешала рана, она с трудом сдерживала гримасу боли. Высвободившись из объятий сестры, Карлейль поспешил на помощь жене и успел подхватить ее в последний момент, что Джиллиана приняла чуть ли не с оскорбленным видом. Сестра Карлейля смотрела на них с широкой улыбкой, которая искрилась такой доброжелательностью, что Джиллиана, несмотря на боль, не могла не улыбнуться в ответ.
– Я – Агнес, сестра Джона, – произнесла женщина, приблизившись к Джиллиане. – И теперь ваша сестра тоже. – И прежде чем Карлейль официально представил их друг другу, добавила с некоторым стеснением: – Можете мне не поверить, но я так рада, так рада вашему приезду.
Она робко протянула руки, и Джиллиана ответила ей на объятие и щекой коснулась ее розовой щечки, почти не нагибаясь, потому что сестра Карлейля тоже была высокого роста.
– Меня зовут Джиллиана, – сообщила она своей золовке, после чего та взяла ее за руку и повела в дом со словами:
– Идемте скорее. Я покажу вам ваше новое жилище. Скорее Джиллиана идти не смогла, и Агнес умерила шаг, не проявляя ни замешательства, ни излишнего любопытства.
Карлейль проследил за их уходом, затем повернулся к встретившим его слугам, отдал распоряжение, куда поместить брата Уолдефа, а также велел позаботиться о лошадях. Только после этого он вошел в дом, с которым уже начала знакомиться Джиллиана.
Ей сразу понравились размеры замка, размещение комнат, хотя она увидела только малую их часть. Коридор, по которому они шли от входа, разделял нижний этаж надвое: в одной части находились гостиная, крошечная часовня, кладовая, буфетная, вторая часть представляла собой зал. Кухня была в отдельном помещении на заднем дворе, за ней – дровяной сарай, конюшня и еще одна кладовая. На верхний этаж вела неширокая Лестница, и там, объяснила Агнес, располагались комнаты Джона, ее собственная, а также три гостевые и кабинет, а в задней части дома – помещения для прислуги.