Убийственно жив, стр. 67

Грейс, однако, беспокоился по этому поводу, поскольку снимок был сделан поздним вечером. Номер отчетливо виден, а машину разглядеть невозможно. Полезное вторичное свидетельство, но не решающее. Даже не сильно компетентный адвокат разобьет его за несколько секунд. Впрочем, полезно припасти его для разнообразия. Еще один факт для обсуждения присяжными.

Белла добавила, что с домашним компьютером Бишопа сейчас работает Рей Пэкем из отдела высоких технологий, и под конец сделала ошеломительное заявление.

– Мы получили результаты лабораторного анализа ДНК по семенной жидкости из влагалища миссис Бишоп, – ровным официальным тоном читала она по блокноту. – В образцах, взятых при вскрытии, присутствуют два разных типа сперматозоидов. По мнению патологоанатома, основанному на жизнеспособности сперматозоидов, те и другие извергнуты вечером в четверг третьего августа с промежутком в несколько часов. Один тип пока не идентифицирован, однако мы считаем, что анализ ДНК подтвердит его принадлежность любовнику миссис Бишоп, который признался в соитии с ней в четверг вечером. Другой на сто процентов совпадает с ДНК Брайана Бишопа. – Она секунду помолчала. – Конечно, это означает, что, несмотря на заявление Бишопа, будто он был в Лондоне, на самом деле он находился в Брайтоне и совершил с женой половой акт в момент близкий ко времени ее смерти.

Грейс терпеливо слушал, давая всем переварить информацию, чувствуя напряжение в зале, а потом сказал:

– Вы все отлично поработали. Сегодня мы арестуем Брайана Бишопа по подозрению в убийстве жены. Но пока нет уверенности, что он убил Софи Харрингтон. Поэтому не хочу завтра прочесть в «Аргусе», что мы раскрыли оба убийства. Понятно?

Ответом ему было полное молчание, означавшее, что все всё поняли.

Брайан Бишоп вышел из-под душа в гостиничном номере, вытерся и принялся рыться в саквояже, который Мэгги Кемпбелл принесла час назад, с чистой одеждой, собранной в доме.

Надел синюю рубашку поло, темно-синие брюки. Легкий ветерок нес в открытое окно запах жаркого, очень соблазнительный, хотя из-за расстроенного желудка у него почти не было аппетита. Он жалел, что принял приглашение пообедать с Гленном и Барбарой Мишон, их с Кэти ближайшими друзьями. Обычно он с удовольствием с ними общался. Барбара позвонила сегодня и уговорила его прийти.

В тот момент перспектива провести с ними вечер выглядела привлекательней одиночества, наедине со своими мыслями, и гостиничной еды на подносе. Но нынешняя встреча с Робертом Верноном вновь напомнила о реальности произошедшего, ввергнув его в глубокую тоску и отчаяние. До сих пор все это казалось дурным сном. Теперь же на него свалилась невыносимая тяжесть. Слишком многое надо обдумать. И действительно, хочется быть одному, в компании со своими мыслями.

На полу стояли коричневые замшевые мокасины. Для носков слишком жарко, однако небрежность в одежде была бы чересчур легкомысленной, неуважительной по отношению к Кэти. Поэтому он сел на кровать, натянул голубые носки и сунул ноги в туфли. В саду, куда выходили гостиничные окна, слышались разговоры, смех, детский крик, музыка.

Раздался стук в дверь.

Должно быть, горничные собираются перестелить постель, подумал он, открывая. Вместо этого перед ним стояли два полицейских, которые впервые известили его о смерти Кэти.

Чернокожий предъявил служебное удостоверение.

– Сержант Брэнсон и констебль Николл. Разрешите войти, сэр?

Бишопу не понравилось выражение их лиц.

– Да, конечно. – Он посторонился, пропуская их. – У вас для меня какие-то новости?

– Брайан Десмонд Бишоп, – официальным тоном произнес Брэнсон, – на основании полученных свидетельств я арестую вас по подозрению в убийстве миссис Кэтрин Бишоп. Вы можете хранить молчание, иначе все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Понятно?

Бишоп помолчал, а потом спросил:

– Неужели вы серьезно?

– Мой коллега, констебль Николл, произведет краткий личный досмотр.

Бишоп почти автоматически поднял руки, позволив Николлу ощупать себя.

– Я… простите… – бормотал Бишоп. – Я должен позвонить своему адвокату.

– К сожалению, это сейчас невозможно, сэр. Вам будет предоставлена такая возможность в блоке предварительного заключения.

– Но мои права…

Брэнсон поднял широкие брови.

– Ваши права нам известны, сэр. – Он отцепил висевшие на поясе наручники. – Заведите, пожалуйста, руки за спину.

Еще остававшиеся на лице Бишопа слабые краски теперь полностью схлынули.

– Прошу вас, не надевайте на меня наручники! Я не собираюсь бежать. Это недоразумение. Какая-то ошибка. Давайте разберемся.

– Пожалуйста, руки за спину.

Бишоп диким взглядом окинул гостиничный номер:

– Мне кое-что нужно… Пиджак… бумажник… прошу вас, позвольте надеть пиджак…

– Какой, сэр, и где он? – уточнил Николл.

Бишоп кивнул на платяной шкаф:

– Верблюжьего цвета. – Потом он указал на мобильник и «блэкберри» на тумбочке у кровати.

Николл ощупал пиджак, Брэнсон позволил его надеть, рассовать по карманам бумажник, мобильный телефон, «блэкберри», очки для чтения и снова попросил завести руки за спину.

– Слушайте, неужели это действительно необходимо? – взмолился Бишоп. – Мне будет очень неприятно. Мы пойдем по отелю…

– Мы условились с управляющим, что выйдем по боковой пожарной лестнице. Как ваша рука, сэр? – поинтересовался Брэнсон, защелкивая первый наручник.

– Если бы она была в полном порядке, за каким чертом наклеивать пластырь? – рявкнул в ответ Бишоп и, все еще оглядывая комнату, спросил в панике: – А ноутбук?

– К сожалению, запрещено, сэр.

Ник Николл взял ключи от машины Бишопа.

– Ваш автомобиль на стоянке, сэр?

– Да-да… Я могу сесть за руль, вместе поедем…

– Боюсь, это тоже запрещено в интересах криминалистической экспертизы, – сказал Брэнсон.

– Невероятно, – выдавил Бишоп. – Просто невероятно, черт побери.

Но не нашел сочувствия у детективов. Их поведение полностью изменилось по сравнению с тем, когда они утром в прошлую пятницу впервые принесли ему дурные вести.

– Мне нужно позвонить друзьям, у которых я должен обедать, сообщить, что не приду.

– Им сообщат от вашего имени, не беспокойтесь.

– Они специально для меня готовят обед, – объяснял Бишоп, кивая на стоявший в номере телефон. – Пожалуйста, позвольте позвонить. Это займет всего тридцать секунд.

– Простите, сэр. – Брэнсон говорил словно автомат. – Им позвонят от вашего имени, не беспокойтесь.

На Брайана Бишопа нахлынул ужас.

Бишоп сидел рядом с констеблем Николлом на заднем сиденье серой полицейской «вектры». Уже стукнуло восемь вечера, а свет за окнами машины по-прежнему яркий.

Город проплывал мимо, проецируясь в автомобильных стеклах, как немое кино, выглядя незнакомым, не тем, каким он всю жизнь его помнил. Он словно впервые видел прежде знакомые улицы, дома, магазины, деревья и парки. Полицейские не произносили ни слова. Молчание только время от времени нарушал треск и неразборчивый голос в рации. Он чувствовал себя чужим, заглянувшим в параллельную вселенную, к которой не принадлежал.

Машина замедлила ход и свернула к зеленым железобетонным воротам, которые начали открываться. Справа высились зубчатая ограда и мрачное кирпичное здание. Он увидел голубую вывеску с надписью «Центральная брайтонская тюрьма». Створки разъехались, машина поднялась по крутому пандусу мимо подобия заводской погрузочной платформы в задней части кирпичного здания, повернула налево в один из пролетов. В машине сразу потемнело, он увидел прямо перед собой закрытую зеленую дверь с маленьким смотровым окошечком.

Сержант Брэнсон заглушил мотор и вылез из машины, слабый верхний свет практически не разгонял темноту в салоне. Потом он открыл заднюю дверцу, жестом предложив Бишопу выйти.

Тот неуклюже выбрался со скованными за спиной руками, высунув из машины сначала ноги, опустив их на бетонный пол. Брэнсон придержал его за локоть. Зеленая дверь разъехалась, и Бишопа провели в узкую, абсолютно голую приемную пятнадцати футов длиной и восьми шириной с еще одной зеленой дверью со смотровым окошком.